Жена на замену - Сашетта Котляр

Ели мы почти молча. Рэй иногда задавал какие-то ничего не значащие вопросы обо мне и погоде, но в целом явно был озабочен тем, что я ему рассказала. Правда, всё равно следил, чтобы я «не скромничала», и ела досыта. Это оказалось неожиданно приятно. Не помню, чтобы мой аппетит когда-то кого-либо волновал.

Даже отец никогда не проявлял столько беспокойства о моём состоянии, а он меня не бросил, и забрал в свой дом. Даже признал. Но ела ли я, и досыта ли — не помню, чтобы он когда-либо вообще интересовался. Какое же Рэй всё-таки солнышко! Я ему не нужна, а он всё равно… вот такой. Даже и не скажешь, что брак ему навязали. Может, всё-таки, у меня есть шанс? Может, он забудет свою Анну, оставшись со мной? Так же бывает, разве нет? Очень хотелось надеяться, но голос матушки где-то внутри шептал, что я никому не нужна. И что бастарды вообще жить недостойны, и я должна быть благодарна, что меня не придушили в колыбели.

Рэй моих метаний, конечно, не заметил. Но дождался, пока я поем, поблагодарил свою повариху, зачем-то тронул нос одного из мальчишек, рыжего и веснушчатого — и тот весело рассмеялся, отчего я невольно вздрогнула. Здесь и так можно? Но зачем? Разве слуги лучше работают, если относиться к ним почти как к равным? Так много вопросов, и совсем нет никаких ответов. Наверное, я слишком быстро хочу их дождаться. Нужно привыкнуть к этому дому, а потом уже пытаться его понять.

Глава 4.3

Словно в созвучие к тому, что я думала, Рэйнер сказал:

— Ты устала, да и я, сказать по правде, успел позабыть насколько утомительное мероприятие — свадьбы. Последний раз мне доводилось присутствовать на свадьбе двоюродной сестры, и то после неё устал, как свора собак. Своя собственная, признаться, оказалась в этом смысле еще хуже, — он чуть улыбнулся одними уголками губ. — Так что я предлагаю для начала тебе освоиться в своих покоях, и хорошенько выспаться.

— А как же?.. — я даже договорить не сумела, только густо покраснела. Наверное, с моими светлыми-светлыми волосами это смотрелось совсем некрасиво, но не краснеть с такими вопросами не получалось.

Рэйнер поморщился:

— Консумация брака никуда от нас не убежит, Кори. А тебе надо отдохнуть. Я вижу, что ты вымотана, и, насколько я могу судить, никакого опыта даже нормального общения с мужчинами у тебя нет? Или я неправ? До меня доходили слухи о… скажем так, чрезмерно строгом отношении твоей семьи ко всему, что касалось тебя. Особенно к общению с теми, кто этой семье не принадлежал.

Он говорил очень аккуратно, явно не желая меня задеть, но я отчётливо осознала: ему всё известно. И про обвинения матушки, и про то, что чаще всего они обрушивались на меня, когда я говорила с ним. Кроме Ландхольца меня осматривал еще столичный лат, чьё имя не было мне известно, и несколько других священников, согласившихся приехать к матушке и провести проверку конфиденциально. Так что, надеюсь, хотя бы это до Рэя не доходило. Мне и так есть, чего перед ним стыдиться.

Я отвела взгляд, не в силах смотреть на него и отвечать одновременно:

— Матушка заботилась о моей нравственной чистоте, — наконец, подобрала слова я. — Так что я общалась только с отцом и братьями. И… с тобой, иногда. Больше ни с кем.

Рэйнер ожёг меня странным, даже злым взглядом, и глубоко вздохнул. Он явно хотел что-то сказать, резкое и хлёсткое, но взял себя в руки. Морщинки на лбу разгладились, серые глаза перестали странно поблескивать, и даже их цвет, как будто, стал тусклее.

— Ну раз так, то прежде, чем мы перейдём к этой части… — он замялся. — Общения между мужчиной и женщиной, тебе стоит освоить все остальные его формы. Иначе тебе просто будет больно и страшно. Я бы этого не хотел.

Почему должно быть больно — я догадывалась. Точнее, что больно будет. Матушка говорила, что «ноги раздвигать» всегда больно. Но зачем их раздвигать и как это связано… Светлейший, как вообще об этом узнают? Откуда? И, кстати, разве может быть не больно? Ведь если Рэй беспокоится, то, наверное, хочет боль предотвратить? Я всё ещё не знала, что мне можно, а что нельзя, и начинала даже как-то злиться на это. Что я вообще могу у него спросить? Снова, как тогда с матушкой, я услышала свой голос прежде, чем успела подумать:

— Но ведь так не принято. Брак должен быть подтверждён в тот же день, когда свершилась свадьба. Я настолько тебе противна?! — истерические нотки в голосе были, должно быть, от матушки. Как-никак, я росла с нею.

— Чешуя Оххроса, да что за глупости, Кори! — воскликнул он примерно в том же тоне, разве что не визгливо. — Противна мне, чтобы ты знала, Хельга Кальтербруннен. Поэтому её здесь нет, хотя могла быть. А ты — невинное наивное дитя, которое только выбралось из клюва злобной гарпии. И что касается «принято» — по закону брак можно подтвердить в течение года. А традиции, моя дорогая, у всех разные, и не все требуют такого варварского обращения с близкими. Я предпочитаю выбирать те, которые не требуют. Думаешь, мне кто-нибудь запретит? — в его голосе звучал яд и вызов, но я опять не понимала, как это трактовать.

Глава 4.4

Герцогу Геллерхольцу, конечно, никто и ничего запретить не может. А то лишится поставок столь необходимой магам меди, или получит существенное повышение цены. А если и это не поможет… он был силён, и приложить мог так, что и у короны претензий не будет, и излишне говорливому сплетнику это не понравится. Это знала даже я. Слишком громкие были прецеденты. Так к чему эти странные вопросы? Я ведь спросила не об этом!

— Ты даже вслух поминаешь не нашего бога, а драконьих, и всё ещё не за решёткой, — процедила я мрачно. — Конечно, тебе никто и ничего не запретит. Но я не понимаю! Ничего не понимаю! — я вдруг ощутила, как по лицу течёт тёплое, а спустя несколько мгновений осознала, что это слёзы.

Я думала, что Рэй разозлится, и что-то скажет, такое же колкое, но он побледнел, стиснул губы так, что они тоже стали совсем белыми, вскочил со своей скамьи напротив меня, и крепко обнял, даже прижал к груди. Повариха давно ушла, забрав с собой и