Смерть дипломата - Чингиз Абдуллаев

– Насчет «памятника» я помню, – вежливо согласился Дронго. – Раз вы читали мое досье, значит, уже знали о моем приезде в Баку. А так как я сам узнал об этом только в пятницу вечером, вы, видимо, успели получить сообщение вчера. Вчера была суббота, когда даже в вашем ведомстве люди обычно отдыхают. Но вам переслали мое досье и вы его прочитали. И еще: раз вы знаете о нападении на моего водителя и моих вчерашних встречах, получается, что досье вам переслали вчера ночью, как раз когда в Вашингтоне был субботний день.

– Хотите убедить меня в своей гениальности? – Андреа потянулась за следующей сигаретой. Было заметно, что она нервничает.

– Не нужно так много курить, – мягко заметил Дронго.

– Что? – удивилась она.

– Не нужно так много курить, – повторил Дронго, – в конце концов это даже невежливо. Может, у меня аллергия на табак или я не выношу запаха сигарет.

Она бросила пачку обратно в сумку и громко рассмеялась.

– Свою репутацию вы заслужили, господин эксперт. Вы уже знаете, кто именно ударил вашего водителя? Обратите внимание, что я не спрашиваю, о чем вы говорили с российским послом или с резидентом иранской разведки. Я только хочу знать, кто именно напал на вашего водителя.

– Если я вам скажу, что сам ничего не понимаю, вы мне поверите?

– Не знаю. Должна поверить, но это странно. Согласитесь, что это очень странно. В отличие от всех нас, приехавших сюда иностранцев, вы все-таки местный. Это ваш родной город, вы всех здесь знаете, более того, вам гораздо лучше понятны мотивы иранцев, которые довольно близки вам по образу жизни, религии, привычкам, традициям и являются вашими соседями. И вы говорите, что сами не понимаете, что именно вчера произошло?

– В данном случае я не пытаюсь вас обмануть, госпожа Пирс, – сказал Дронго, – я сам пытаюсь понять, что именно здесь происходит, с учетом всех факторов, о которых вы говорили. Международную обстановку я знаю и понимаю, насколько балансирует мир на грани большой войны. Но именно поэтому я чувствую ответственность и не делаю поспешных выводов.

Он не добавил «в отличие от вас», но она поняла, что именно он хотел сказать, поэтому снова достала пачку сигарет, вытащила сигарету и задумчиво повертела ее между пальцами.

– Хорошо, будем считать, что нашего разговора не было. Я просто хотела сообщить вам, что моя страна не имеет к этому убийству никакого отношения. Хотя бы для того, чтобы вы исключили одну из ваших возможных версий при расследовании.

– А ваши союзники? – поинтересовался Дронго.

– Я уполномочена говорить только за мою страну, – жестко ответила Андреа и, достав зажигалку, закурила третью сигарету.

Она все-таки нервничает, в который раз подумал Дронго.

Глава 6

Попрощавшись со своей собеседницей, он направился к выходу и осторожно спустился по лестнице вниз. Достал из кармана телефон и, позвонив Вейдеманису, сообщил, что выходит. На втором этаже Дронго увидел поднимавшуюся женщину и остановился, чтобы пропустить ее наверх. Когда она взглянула на него, он нахмурился. В ее лице было что-то знакомое. Женщина быстро отвела глаза в сторону, наклоняя голову, словно для того, чтобы он ее не узнал. Затем, видимо, передумав, подняла ее и, улыбнувшись, поздоровалась:

– Добрый день.

По ее улыбке и по ее глазам Дронго понял, что должен знать эту женщину. Но почему он не может ее вспомнить?

– Вы меня не узнали? – продолжала женщина.

– Простите. Кажется, нет, – ответил Дронго.

Ей было около тридцати пяти. Или чуть больше? Странно, что она ему кого-то напоминает. Красивый овал лица, светло-карие глаза, длинные ресницы, аккуратный носик, не отмеченный ножом пластического хирурга, немного вытянутое лицо, чувственные губы. Кто же она?

Нет, он с ней точно не встречался, память не могла его подвести. Он не знает этой незнакомки, иначе бы обязательно ее запомнил.

– Вижу, что не узнали, – улыбнулась она. – Я – Нармина. Может, вы меня вспомните? Я – соседка Майи. Неужели вы меня совсем не помните?

Майя была их общей знакомой, с которой встречался его младший брат почти двадцать лет назад. Несколько раз Дронго бывал в доме Майи, где вместе отмечали разные события. Многие в той компании были моложе него, в основном знакомые его брата. С Майей у брата тогда ничего серьезного не было. Она вышла замуж и уехал в Канаду, а брат начал ухаживать за другой женщиной. И у Майи действительно была соседка, кажется, студентка медицинского вуза. Да, все так и было. И эту соседку звали Нарминой. Теперь он вспомнил застенчивую худенькую девочку, которая смешно смущалась и робела в их компании. Неужели это она?

Сколько лет прошло с тех пор? Больше двадцати. Значит, тогда ей было семнадцать или восемнадцать. А сейчас? А ему тогда сколько было? И сколько ему сейчас?

– Я вас вспомнил, – улыбнулся Дронго, протягивая ей руку. – Если бы вы не сказали, никогда бы не узнал. Что вы здесь делаете? Идете в ресторан пообедать?

– У меня встреча с подругой, – ответила Нармина, – я ведь только несколько дней назад прилетела из Лондона. Я теперь живу там.

– Очень приятно. – Он посторонился, пропуская ее наверх.

– А вы все время живете в Баку? – спросила она, поравнявшись с ним.

– Иногда да, – уклончиво ответил Дронго, – а иногда в других местах.

– Интересно. А как вас можно разыскать? У вас есть телефон?

Он продиктовал номер своего мобильного телефона. Она не стала его записывать, только кивнула на прощание и пошла наверх. А Дронго, спустившись по лестнице, вышел из здания и направился к своему автомобилю, за рулем которого сидел Эдгар Вейдеманис.

– Как прошла встреча? – спросил он, когда Дронго уселся рядом.

– Неплохо. Поезжай прямо, потом свернешь налево, затем направо и снова налево, – пояснил эксперт.

– Нужно быть асом, чтобы ездить в вашем старом городе, – пробормотал Вейдеманис, поворачивая руль.

– Ничего. Постепенно научишься. Ты видел женщину, которая вошла в ресторан?

– Да. Минуты за две до твоего выхода. Она как раз говорила по телефону.

– Это моя знакомая.

– У тебя здесь полно знакомых. О чем вы говорили на встрече?

– Она уверена, что это была сознательная провокация. Подозревает российскую сторону, которой потенциально выгодно спровоцировать военный конфликт между Ираном и Америкой, надолго «закупорить» Ормузский пролив, лишить Саудовскую Аравию и Объединенные Арабские Эмираты возможности транспортировать свою нефть и выгодно использовать конъюнктуру, когда цены на сырье поднимутся до двухсот долларов.

– Своеобразное мышление, именно по-американски, – вздохнул Эдгар.

– Здесь выезжай налево, – перебил его Дронго, – а когда будем на проспекте, заверни направо.

– Понятно, – кивнул Вейдеманис. – О чем еще говорили?

– Вполне возможно, что убитый французский дипломат был двойным или тройным агентом. Во всяком случае, она откровенно на это намекала.

– Если она тебя вызвала, значит, знает, зачем ты прилетел, – заметил Эдгар.

– Конечно, знает. Даже знает, с кем я успел встретиться и как ударили моего водителя. Не удивлюсь, если она расскажет мне, о чем именно я разговаривал с Нафиси. Они все очень пристально следят друг за другом. Но она уверяет, что американцы не имеют к этому убийству никакого отношения.

– И ты ей веришь?

– Как бы там ни было, американцы не дураки, чтобы устраивать отстрел французского дипломата и портить свои отношения с Францией, да еще делать это демонстративно у российского посольства. У американцев и так хватает врагов, чтобы добавлять Францию и Россию. Тут я как раз могу с ней согласиться. Но это совсем не значит, что французского дипломата, связанного с иранской разведкой, не могли убрать союзники американцев – израильтяне, которые не прощают подобных отношений с иранским государством. Судя по тому, как целенаправленно они убивают иранских ученых, связанных с ядерной программой в самом Иране, здесь вполне могло произойти нечто подобное.

– Тогда убийц никто и никогда не найдет, – угрюмо произнес Вейдеманис. – МОССАД умеет работать достаточно профессионально, и их невозможно разоблачить, приехав в город на несколько дней.

– Я бы с тобой согласился, – осторожно заметил Дронго, – но есть несколько моментов, на которые ты просто не обращаешь внимания. Во-первых, это они приехали сюда на несколько дней, если действительно приехали. А я прибыл в свой родной город, где знаю каждый уголок, каждый дом, каждую улицу, где живут много моих знакомых и друзей, я уже не говорю про родственников, которые всегда готовы мне помочь. Теперь второй фактор. У Баку очень хорошие отношения с Тель-Авивом, здесь уже много лет функционирует израильское посольство, летают прямые рейсы из Азербайджана в Израиль. После того как в Анкаре турецкий премьер-министр Эрдоган взял сознательный курс на разрыв тесных отношений Турции и Израиля, Азербайджан остался, по существу, единственной мусульманской страной региона, с которой у Израиля почти идеальные отношения. Рисковать ими, даже ради двойного агента, было бы по меньшей мере неразумно. Насколько я понял, Шевалье был не тем человеком, ради которого стоило серьезно осложнять свои отношения с единственным дружеским государством в этом регионе.