Артиллерия в Великой Отечественной войне - Александр Широкорад

Управление вооружений ВМФ 20 января 1939 г. заключило договор с ОКБ-16 на изготовление 40,8-мм и 60-мм корабельных гранатометов, но вскоре разорвало договор без объяснения причин.

Гранатомет Таубина испытывался и в частях НКВД на Дальнем Востоке, где он также получил положительные отзывы.

Уже по результатам войсковых испытаний конца 1937 г. гранатомет следовало принять на вооружение РККА. Все отмеченные недостатки были несерьезны и устранимы. Да и без недостатков у нас не принималась на вооружение ни одна артсистема. Вон сколько недостатков было у 76-мм дивизионной пушки Ф-22 (обр. 1936 г.), а ведь пустили в массовое производство. Что же произошло?

Дело в том, что Таубин перешел дорогу «минометчикам». Они сочли, что гранатомет Таубина ставит под сомнение продолжение работ по 50-мм ротным минометам, а может, и по 60-мм и 82-мм минометам.

27 июля 1938 г. Таубин писал в Наркомат обороны: «Отдельные работники Арткома – Доровлев, Богомолов, Бульба, Игнатенко – на протяжении 1937 г. с помощью бывшего председателя Артиллерийского комитета АУ Кириллова-Губецкого создали атмосферу шантажа вокруг… 40,8-мм гранатомета»[11].

Минометчикам удалось добиться выхода Постановления КО № 137 от 22 июня 1938 г., которым был принят на вооружение 50-мм миномет, имевший много конструктивных недостатков.

Минометчики добиваются от Артуправления фантастического по глупости решения – испытывать 40,8-мм гранатомет вместе с 50-мм минометом и по программе стрельбы миномета. Естественно, что миномет не мог вести настильной стрельбы, и ее не было в программе, а гранатомет мог эффективно вести как настильную, так и навесную стрельбу. Зато при максимальном угле возвышения кучность стрельбы 50-мм миномета оказалась чуть лучше. К тому же миномет был существенно проще и дешевле гранатомета.

Так Красная Армия осталась без артсистем настильной стрельбы и без автоматических гранатометов. Замечу, что в середине 1960-х гг. американцы впервые применили автоматический гранатомет во Вьетнаме, а в конце 1969 г. в СССР начались испытания автоматического гранатомета «Пламя», по устройству и принципу действия очень похожего на гранатомет Таубина.

Конструкторы-авантюристы и безграмотные члены Арткома ГАУ устраивали кампанию за кампанией по созданию небоеспособных артсистем. Об авантюре с беспоясковыми снарядами мы уже говорили. В 1931–1936 гг. недоучившийся (2 курса) студент Леонид Курчевский, пользуясь покровительством Тухачевского, Павлуновского и Орджоникидзе, попытался заменить все орудия РККА и ВМФ на динамореактивные. Он создал тупиковое направление развития безоткатных орудий по схеме «нагруженный ствол». С 1931 по 1936 г. промышленность изготовила около 5 тысяч безоткатных орудий системы Курчевского калибром от 37 до 305 мм. Большая часть этих орудий вообще не прошла военную приемку, а несколько сот орудий состояли по нескольку месяцев (до трех лет) на вооружении, а затем были сняты.

К 22 июня 1941 г. в РККА не состояло на вооружении ни одной артсистемы Курчевского. Любопытно, что несколько десятков тысяч снарядов типа «К» для 76-мм безоткатных пушек Курчевского в ходе битвы за Москву было подано к 76-мм полковым пушкам обр. 1927 г. и для этих снарядов составили специальные «Таблицы стрельбы».

В 1938–1940 гг. в ГАУ началась «картузомания». Накануне войны ряд деятелей решили перевести всю корпусную артиллерию РККА с раздельно-гильзового заряжания на картузное. Преимущества раздельно-гильзового заряжания более чем очевидны. Замечу, что Германия, имевшая лучшую в мире артиллерию в обеих мировых войнах, полагалась исключительно на раздельно-гильзовое заряжание. И не только в орудиях среднего калибра (10,5– 20,3 см), но и в орудиях крупного калибра (30,5—43 см).

Важно отметить, что переход от гильзы к картузу касается не только выстрела, тут требуется введение изменений в стволе орудия. Так, стволы опытных 152-мм гаубиц М-10 и гаубиц-пушек МЛ-20 с картузным заряжанием были не взаимозаменяемы со штатными стволами. Крохоборы-картузники могли выиграть в копейках, зато полностью дезорганизовать нашу корпусную артиллерию. Война положила конец проискам «картузников».

Крохоборы из ГАУ на время унялись, аж до 11 декабря 1967 г., когда вышло постановление о начале работ по созданию 122-мм и 152-мм гаубиц с картузным заряжанием. 5 лет напрасного труда, и в марте 1972 г. Министерство оборонной промышленности выпустило приказ о прекращении работ по картузным гаубицам 122-мм Д-16 и 152-мм Д-11.

Как видим, нашу артиллерию в 1920—1940-х гг. кидало из стороны в сторону. Миллиарды рублей, отнятых у голодного народа, шли на фокусы с беспоясковыми снарядами, «универсалками» (то есть зенитно-дивизионными пушками) Тухачевского, безоткатками Курчевского, прожектерство «картузников» и т. д.

Лично я не любитель малодостоверных сенсаций. Но создается впечатление, что в нашей артиллерии работала большая тщательно законспирированная группа вредителей. Не могло же у нас быть так много дураков, тем более что все тупиковые затеи были уж слишком хорошо продуманы.

Глава 7

Рысак и трактор

Если поставить в ряд все русские серийные и опытные полевые пушки, созданные с 1800 г. по 1917 г., а их наберется более двух десятков, то легко заметить, что их габариты почти одинаковы. То же можно сказать и о весе орудий. Дело в том, что весогабаритные характеристики полевых артсистем определяла «Ее Величество Шестерка Лошадей». Уменьшить вес – это проиграть в мощности орудия, а небольшое увеличение веса резко снижает мобильность. Увеличить диаметр колеса – лафет начнет опрокидываться на поворотах, уменьшить – ухудшится проходимость.

Оптимальной запряжкой в одну повозку всегда считалась четверка лошадей. При запряжке большего числа лошадей снижался коэффициент полезного действия. Поэтому более 10 лошадей старались не запрягать. В XIX веке состояли на вооружении легкие и тяжелые полевые (дивизионные) орудия. Первые запрягались четверкой, а вторые – шестеркой лошадей. К началу ХХ века было решено частично пожертвовать мобильностью полевой пушки ради улучшения ее баллистических качеств. Вес в походном положении 76-мм полевых пушек обр. 1900 г. и обр. 1902 г. оказался около 2 т, то есть крайний предел для шести лошадей. Скорость возки их по хорошим грунтовым дорогам не превышала 6–7 км/час. Причем стоит отметить, что для возки шести орудий батареи 76-мм пушек требовалось не 36 лошадей, а 108, так как на каждое орудие в батарее приходилось по 2 зарядных ящика, каждый из которых также запрягался шестеркой лошадей. Кроме того, в пешей батарее имелись лошади для офицеров, хозяйственных нужд и т. д.

Конная тяга существенно ограничивала и мощь осадной артиллерии. В русской осадной артиллерии предельным весом тела орудия был вес в 200 пудов (3,2 т). В 1910–1913 гг. в России принимаются на вооружение разборные осадные орудия. Так, например, 280-мм мортира (Шнейдера) разбиралась в походном положении на 6 частей. Для возки каждой части (повозки) требовалось 10 лошадей, то есть для всей мортиры – 60 лошадей, не считая лошадей для повозок с боеприпасами.

Первая попытка использования механической тяги в русской армии произошла в 1912–1914 гг. Так, 152-мм осадная пушка обр. 1904 г. в 1912 г. буксировалась колесным трактором по шоссе со скоростью до 12 км/час. В 1913 г. в Брест-Литовской крепости производились опыты по возке 76-мм пушки обр. 1900 г. за грузовым автомобилем. Однако командование крепостной артиллерии смотрело на мехтягу как на фокусы, а командование полевой артиллерии вообще ее игнорировало.

В 1914–1917 гг. Россия закупила в Англии несколько тяжелых орудий и тракторов для их возки. Так, для 305-мм гаубицы Виккерса были заказаны колесные паровые тракторы «Большой лев» и «Малый лев» конструкции Фаулера. На испытаниях возкой 305-мм гаубицы с трактором «Большой лев» было «совершенно испорчено отличное шоссе из Царского Села в Гатчину». Кроме того, на разведение паров требовалось несколько часов, поэтому ГАУ отказалось от паровых «львов».

Более удачными оказались тракторы с карбюраторными двигателями – колесный 60-сильный «Мортон» и колесно-гусеничный «Аллис-Шальмерс». Эти тракторы использовались для возки 203-мм и 234-мм английских гаубиц фирмы «Виккерс». Остальные же тяжелые орудия оставались на конной тяге.

В связи с малой мощностью и немногочисленностью разборных тяжелых орудий русское командование вынуждено было мобилизовать на фронт тяжелые корабельные и береговые орудия – 152-мм пушки Кане и 254-мм пушки. Их перевозили в разобранном виде только по железной дороге. К позиции орудия специально прокладывали железнодорожную ветку нормальной колеи. Любопытен был способ возки 305-мм осадной гаубицы обр. 1915 г. К линии фронта гаубицу доставляли по железной дороге с нормальной колеей. Затем части гаубицы довольно оригинальным способом перекладывались на тележки узкоколейной железной дороги (колея 750 мм) и таким способом доставлялись непосредственно на позицию.