Малыш и Странник - Владимир Буевич

Дабы эти нехитрые стихотворения не растерялись в суматохе боевых будней, он завёл специальную тетрадку, куда записывал всё то, что рождалось в его душе. На первом листе было записано стихотворение, объясняющее саму суть этой литературной тетради.

Передо мной потертая тетрадка,в ней про Афган нескладные стихи.Жизнь здесь была не очень то уж сладка,как журналисты вам преподнесли.Стихи корявые и рифмы не на месте.Сюжет и тема часто не ясны.Но в них все то, что пережили вместе.Они открыты, верны и честны.И в каждой строчке здесь пережитое,идут слова из глубины души.Читая их, ты вспомни всё былоеи с критикой, товарищ, не спеши.Да не учились мы в литературных вузах,войны всю тяжесть на плечах несли.В огне боёв не думали о музе,писали честно, грубо, как могли.Никто не стал из нас крутым поэтом,и гонорары за стихи мы не гребли.Ведь я писал, не думая об этом.Нам эти строки выжить помогли.

Частенько Володькины стихи перекочёвывали в блокноты сослуживцев, а от них — по дембельским альбомам по всей части. Он никогда не оспаривал своего авторства, а просто делился со всеми желающими.

Солнце уже клонилось к закату, когда колонна вползла в узкие улочки Асадабада. Немного пропетляв по ним, машины наконец-то добрались до расположения гарнизона. Эта, уменьшенная копия основного расположения части в Джелалабаде, отличалась от последней лишь меньшими размерами и расположением относительно гор. Если в Джелалабаде горы, если смотреть в сторону юга, находились с — права, а река слева, то здесь горы и река были справа, за этим — „Мараварским“ хребтом находилась граница с Пакистаном. Особой достопримечательностью части была электростанция, построенная ещё англичанами во времена колонизации, до сих пор работающая и исправно снабжающая город электричеством. Совсем рядом за забором части уже начинался пригород самого Асадабада. Общее расположение части делилось на участки: Пехотного (горнострелкового) батальона, артдивизиона, батальона спецназа, батареи реактивных миномётов и батареи „Шилок“.

Пока машины разгружали на складах, ребята стали искать среди солдат гарнизона земляков или сослуживцев по учебным частям. На одном из постов Володька заметил своего товарища по учебке Гришку Черепанова (Череп).

Радости друзей не было предела. Череп объяснил, что через два часа их подразделение сдаёт караул, и он будет свободен. После ужина они встретились снова, Малыш с гордостью представил свой взвод и показал свои „БМП“. Гришку поразило то, что в десантном отделении одной из „БМП“ спокойно лежали несколько ящиков с патронами. Оказывается, у них в батарее, где он теперь служит командиром расчёта, патроны к автоматам выдают под роспись и требуют строгого отчёта за каждый израсходованный патрон. Узнав о такой бедности, разведчики решили подарить им четыре цинка патронов. Гришка радовался подарку, как ребёнок, взяв по два цинка, они с Малышом отправились к стоянке „Шилки“. Гришкина „Шилка“ стояла на боевом посту у реки. Эта смесь танка и зенитной четырёхствольной установки одним своим видом внушала уважение. Предназначенная для уничтожения воздушных целей, здесь она применялась для огневой поддержки блокпостов на хребте и в сопровождении колонн. Бешеная скорострельность и углы обстрела: по вертикали от 0 до 90, по горизонтали — все 360 градусов. Экипаж и расчёт надёжно защищены от всех видов оружия танковой броней. Не зря духи называют её „Шайтан-арба“ и боятся как огня.

Спрятав цинки в окопе, под брюхом машины, присели около гусеницы и не спеша, завели разговоры о своей нынешней службе, вспомнили, конечно же, про учебку и остальных ребят из их „афганской“ команды. Хотелось бы знать, кто куда попал и как им теперь служится. Жаль, Серый сейчас не с ними, он встретил своего земляка — жили на одной улице почти рядом. Он пригласил Серого к себе в роту и тот, извинившись перед друзьями, ушёл.

Вдруг машина словно ожила, зажужжали электромоторы приводов оружия, и в следующий миг воздух задрожал от очередей. На головы ребят градом посыпались гильзы от выстрелянных патронов, а светляки трассеров прочертили вечернее небо огненным пунктиром, устремленным к чернеющему на горизонте хребту. Череп сразу же забрался в башню установки, чтобы узнать, в чём дело. Оказалось, с блокпоста сообщили, что заметили активность духов в том районе и попросили произвести профилактическую отстрелку местности. К Гришкиной „Шилке“ сразу присоединились и две других, стоящих на соседних позициях. За две минуты батарея превратила указанное место в бушующее море разрывов. По окончании стрельбы довольный Череп вылез из башни. „Как моя детка отработала?“ — спросил он у Малыша. „Да, впечатляет“ — только и смог сказать он в ответ. Не желая ударить в грязь лицом, Володька предложил другу ночную охоту на шакалов. Глаза Григория заблестели, а руки нервно задрожали. Оставив друга ожидать на месте, Малыш отправился к стоянке своих машин. Взял он свой „АКМ“ со всеми наворотами, кроме подствольника, попросил у Белого его „СВД“ с ночным прицелом и „ПБС“. Сообщил Иссе, где он будет находиться, и, забросив оружие за спину, отправился к Черепу. Вместе они подались на свалку около реки, излюбленное место ночной кормёжки стаи шакалов.

Добравшись до места, ребята залегли с подветренной стороны свалки, дабы шакалы не унюхали их запах. Гришка, было, открыл рот, чтобы высказать сомнения по поводу стрельбы в темноте, но Володька, приладив ночные прицелы и „ПБСы“, стал давать инструкции по их применению.

Ещё по учебке он знал о способностях Черепа схватывать новую информацию на лету. После двух пробных выстрелов Гришка понял принцип стрельбы с ночным прицелом; этот прибор был просто чудом военной техники. Он представлял собой приёмную камеру инфракрасных лучей, отдалённо напоминал оптический прицел увеличенного размера. Питание автономное от маленького аккумулятора. При включении окуляр прицела светился приятным зелёным светом, золотистая прицельная сетка четко выделялась на тёмно-зелёном основном фоне. Любой объект, излучающий тепло, выделялся белым силуэтом на этом фоне и на расстоянии в 400 м без проблем можно точно попасть даже в зажженную сигарету.

Проверив сектора обстрела на наличие теплокровных объектов и ни обнаружив ничего, кроме снующих туда-сюда мышей, они стали терпеливо ждать свои жертвы. Примерно через час со стороны реки из камыша, росшего вдоль берега, появилось десятка, полтора шакалов и приступили к своему ежевечернему пиршеству. Охота началась, щелчки затворов оружия отмеряли количество выстрелов. Потеряв пятерых членов стаи, звери почуяли неладное и поспешили удалиться в спасательные заросли камыша. Подстрелив ещё парочку при отходе, ребята пошли собирать трофеи. Хвосты шакалов менялись у камазистов на водку, а те вешали их на зеркала заднего вида транспорта как украшение или талисманы. Собрав свою добычу, „охотники“ решили ещё раз осмотреть территорию через прицелы. Проводя осмотр, Малыш случайно поднял автомат выше берега реки и, рассматривая через прицел нагромождение камней на склоне, вдруг на фоне темно-зелёных скал ясно разглядел три человеческие фигуры. И хотя они находились почти на предельном для „НСПУ“ расстоянии, он их всё же заметил. Шепнул о своей находке в самое ухо Черепа, и вот уже два прицела стали пристально наблюдать за чужаками. Скорее всего, это были вражеские лазутчики, нашим солдатам на этом склоне да ещё в такое время находиться не положено. Духи явно что-то мастерили на склоне горы, уверенные в своей невидимости под покровом безлунной ночи. Ребята решили подкрасться к ним как можно ближе и разведать все детали. Череп, правда, предложил вернуться в часть и доложить обо всём, но Малыш рассоветовал это делать: „Пока мы доложим о происходящем, пока начальство будет решать, что делать, духи спокойно закончат свои дела и уберутся в укрытие. Тогда их днём с огнём не разыщешь“. Полчаса ушло на преодоление почти четырехсотметрового участка пути, лишь, когда между ними и врагом осталось около 50 метров горной осыпи, ребята остановились. Ночью пробраться по осыпи, усеянной мелкими камнями и не создать шума, было просто невозможно. Как Володька жалел, что не взял подствольник: всего один выстрел решил бы все проблемы. Переговорив с Гришкой, они решили сначала убрать двоих крайних, а потом уже вычислять третьего. Так и поступили, лишь в последний момент Малыш решил не убивать „своего“ духа, а взять его живым. Взяв каждый свою цель в прицел, по счёту три они произвели выстрел. Малыш бил по ногам. Ещё не разглядев, как следует результат своего первого выстрела, он выпустил следующую пулю вдогонку третьему духу, который метнулся, было, в укрытие, но, сражённый на лету, уткнулся головой в камни. Убедившись в том, что третий дух уже, никуда не убежит, Малыш стал рассматривать в прицел результат своего первого выстрела. Раненый в ногу, душман ползком хотел уйти в безопасное место, но несколько пуль, всаженных возле его головы, заставили вжаться в землю и замереть.