Подкидыш для бизнес-леди (СИ) - Гала Григ

Меня окатывает горячей волной. Сердце бьется в бешенном ритме.

Зря я пригласила его. Зачем? Чтобы позлорадствовать — смотри, мол, как я хорошо живу без тебя. Не плачу, не рыдаю, не бьюсь в истерике.

Завариваю кофе, руки дрожат. Глаза поднять на Стаса не решаюсь. Не узнаю его. Где прежняя уверенность в себе? Где обаяние и умение руководить ситуацией.

Сидит какой-то несчастный. О чем думает и зачем пришел? Так и хочется растормошить его, просто крикнуть — эй!

Словно услышав меня, он поднимает голову и смотрит мне в глаза. О, эти глаза! Темно-шоколадного цвета, в обрамлении черных пушистых ресниц. И эти чувственные губы…

«Стас, зараза! Я ведь излечилась. Я выздоровела. А тут опять ты нарисовался. Сгинь! Не провоцируй!» — это кричит мое женское естество, взбунтовавшееся от его присутствия.

— Милана, я пришел извиниться и объяснить недоразумение. Понимаешь, мы тогда с вечера повздорили с Юлей…

Слушаю молча и опустив глаза. Надо держать себя в рамках. Но при имени Юльки смотрю в упор на Соболева.

«Гад! Пришел бередить рану!»

— Не знаю, что на нее нашло, — продолжает Соболев. А я думаю о том, что мы со Стасом никогда не ссорились. Значит, понимали друг друга. Значит, любили. Зачем же он так со мной…

— Она в тот вечер заявила, что устала от бессонных ночей, от проблем с кашками, памперсами. А я вдруг заявил, что от тебя никогда не слышал жалоб на усталость, хотя ты успевала и по дому, и по работе. Тут она вообще взорвалась. Стала кричать, что хотела бы видеть, как ты ночами не спишь из-за плача Артёмки… — Стас помолчал и продолжил:

— А утром я проснулся — ни ее, ни Тёмы. На звонки не отвечает. Не знаю, как мне пришла в голову мысль, искать их у тебя. Правда, Юлю я так и не нашел. А про Тёмушку ты сама все знаешь.

— Ее что до сих пор нет дома?! — я решилась перебить его горькую исповедь, которую вначале слушала с некоторым даже злорадством. Стало жаль его по-человечески.

— Нет. Она так и не объявилась.

— А что же с ребенком? Ты сам с ним управляешься?

— Мне не привыкать. Последнее время она часто оставляла нас вдвоем. Говорила, что ей надо расслабиться. Я понимал, что ей тяжело с ребенком целыми днями. Отпускал одну. Теперь думаю, зря. Надо было нанять няню и сопровождать ее в клубы.

— Няню следовало взять с самого начала, чтобы не доводить жену до срыва, — я включила советчика. Но в принципе не понимала, как можно было не просто бросить ребенка и сбежать, а оставить его у моего порога.

— Стас! Но почему малыш оказался у меня?

— Она ревновала меня к тебе, — эти слова вызвали у меня горькую усмешку.

— Она случайно ничего не попутала? Наверное, это я могла ревновать, и у меня на то были достаточно веские основания.

— Не знаю, Милана.

— И как ты теперь?

— Вот пришлось взять отпуск дней на десять. Надеюсь за это время найти Юлю.

— В полицию заявил? Надо срочно подавать в розыск. Ведь с ней могло что угодно случиться.

— Конечно. Только пока безрезультатно.

Послышался плач малыша. Стас бросился к сыну. Я была поражена, насколько трепетно он относится к сынишке. Но еще более меня поразила история с мамой ребенка. Не могла разумная женщина вот так бросить младенца и сбежать. Вряд ли.

Мысли о своей обиде отступили на второй план. Я подошла к Стасу, который успокаивал сынишку.

— Мы поедем, — грустно сказал Стас. Надо покормить Артёмку, искупать и уложить.

Странно было слышать от Соболева такие речи.

— Может подвезти Вас, машина рядом.

— Нет, спасибо. Я ведь свою неподалеку оставил.

— А что собираешься делать дальше?

— Не знаю. В агентство обращался за няней. Обещают завтра утром к десяти прислать несколько претенденток на собеседование.

— Может, помощь нужна? — спросила, не подумав, чем это я могу помочь. Но тут вспомнила про Элину. — Послушай, Стас, сам ты вряд ли справишься с таким сложным вопросом. Здесь нужна женщина, имеющая представление, по каким критериям выбирать няню. Я могу поговорить с Элиной, она детский врач. Значит, грамотно протестирует всех желающих.

У Соболева глаза засветились радостью и благодарностью. Видимо, он и сам сомневался в своих способностях.

— Спасибо тебе, Милана. Было бы неплохо. А то страшно оставлять Тёмушку с чужим человеком.

— Не переживай, Элина очень строго спрашивает с мамочек. Она ведь знает, какой уход нужен за малышами. Так что плохого тебе не посоветует. Поэтому ты не спеши. Перезвони в агентство и перенеси дату на удобное для Элины время. А я прямо сейчас позвоню ей, постараюсь договориться и перезвоню тебе. Телефон прежний?

Соболев кивнул, а сам все посматривал на проснувшегося сыночка. Карапузу явно надоело лежать в переноске, поэтому он стал ворочаться и издавать звуки, грозящие перерасти в рев.

— Все, пока. Извини, что побеспокоили и в прошлый раз, и сегодня.

— Все нормально. Не переживай. Главное сейчас — отыскать Юлю. А няню взять необходимо в любом случае. Поезжайте уже, а то он у тебя разревется, не доезжая до дома.

Глава 12

Немного о Соболеве

Станислав, ссутулившись под грузом тяжелых мыслей, медленно удалялся от дома Миланы. Он ругал себя за глупое решение поговорить с ней. Приехал объяснить происшествие, а получилось, что просто слюни распустил. С чего-то вдруг стал жаловаться. И кому? Милане!

— Удивительно еще, что она вообще со мной стала разговаривать. Да, Темка? Вот она и пожалела нас. Про няню правильно сказала. Надо было сразу брать помощницу Юле. И ведь я предлагал. Только она в самом начале наотрез отказалась, выдвинув вполне разумное объяснение — никто лучше нее, то есть родной матери, не станет ухаживать за тобой.

— Но что уж теперь кулаками махать? Виноват я. Кругом виноват. Не сдержался, ляпнул про терпение Миланы. Да, она везде поспевала и никогда не жаловалась. Но ведь и Юля поначалу была доброй и заботливой мамой. Ведь так?

Соболев разговаривал с сыном, то ли жалуясь, то ли пытаясь разобраться в происходящем.

— Накосячил я, брат. Теперь вот вдвоем мы с тобой остались. И где твою мамку искать? Хоть бы записку какую оставила. Так нет же, бросила тебя! Но почему оставила у Миланы — вообще непонятно. При чем здесь Милана? Мы оба виноваты перед ней.

В ответ на последние слова Артемка подал свой голос. Видать, совсем проголодался или надоело лежать в своей