Среди каменных домов - Алексей Фролов

– Так ты че, завалила кого-то уже?

– Давай не будем на личности переходить. Но я не вижу ничего такого в том, что скин завалил хачика. Ваще, как говорится, если не знаешь, за что умереть, не стоит и жить. Должна быть цель твоей жизни. Если нет цели, то жизнь теряет смысл. Лучше упорно добиваться цели, чем тупо искать смысл. Придет время – поймешь и смысл.

– А есть цель у тебя?

– Есть. Я не хочу никого убивать, я просто хочу, чтобы они убрались отсюда и мы не мешали бы друг другу жить. И думаешь, меня никто не пытался остановить? Трудно им было, да и мне тоже. А еще мне было страшно… поначалу. А потом взяла в руки биту, а потом даже нож… И понеслось – сейчас спокойно становлюсь в первые ряды. И мне нравится так жить.

– Ты имеешь в виду чего?

– Мне не нравится, как живут и страдают честные москвичи, как везде терпят унижение и обман со стороны хачиков. Но мне нравится то, что я иду вместе с теми немногими парнями, которые видят все, абсолютно все проблемы мегаполиса и своими средствами пытаются разобраться. Я горжусь тем, что вместе с ними, как могу, бьюсь против мрази, – Лера стукнула стаканом об стол. – Гитлер сказал: «Идея борьбы так же стара, как сама жизнь, так как жизнь сохраняет только тот, кто растаптывает чужую жизнь. Мы живем и выживаем не по принципу добра и гуманности, а только благодаря борьбе. Борьба – отец всего!»

Она понимала, что говорит высокопарно, сыплет напыщенными фразами, но по себе знала – так и надо, на новичка громкие лозунги неотразимо действуют.

– Но есть же среди них нормальные?

– Есть, не спорю, но большинство из них – звери, дикие горные звери. Они толкают дурь даже малым. В политику рвутся. Проституток держат на коротком поводке. Наша жизнь дорожает с каждым днем, а они сколачивают на нас огромные деньги. Предприниматели, еби их маму.

– Не боишься?

– Поражения? Нет. Борьбу выиграет сильный и ловкий, а неловкий и слабый проиграет. А что нужно для ловкости?

– Мозги, – Серега постучал по голове.

– Во-во. Ну и какой интеллект у грузчика или продавца на рынке? Нет, я не говорю, что они тупые. Просто в плане Уличных драк они не волокут ни хрена.

– Но войну в Чечне они хорошо ведут, вон, сколько наших перестреляли.

– Это, во-первых, не они хорошо ведут, а мы плохо воюем. Потому что у нас здоровенные быки, вместо того, чтобы воевать, идут работать ментами в метро и гоняют безногих солдат, которые бились в Афгане и в Чечне за весь город и за всю страну! Совесть где? Это, во-первых. А во-вторых, это совсем не те люди. К нам чеченцев очень мало едет. В основном те, кто не может воевать, или те, кто заработал на этом.

– Приехали и стали зверями?

– Че ты хочешь, иммигранту у нас честно не заработать. Особенно нелегалу. Они возненавидели нас. Они ненавидят нас еще больше, чем мы их. И я сама понимаю, что вряд ли эта ненависть иссякнет.

– А как же об уважении к противнику?

– Знаешь, единственное, в чем я их уважаю, – это сплоченность. Они каждого своего земляка называют братом. Представь – русский подскользнется на Улице и хер кто поможет ему встать. А они? Если подскользнется хач, то другой, даже если они не знакомы, перебежит дорогу, полную быстрых машин, поднимет его и почистит куртку. Вот они друг за друга встанут горой и это достойно уважения.

– Может, мы поэтому их не выгнали? Потому что здесь всем друг на друга плевать. А им нет.

– Нам, скинам, не плевать!

Глаза Сереги блестели от восторга. Он никогда еще не слышал ничего подобного. Лера была так убедительна. Он смотрел на нее и жадно ловил каждое слово:

– А мне говорили, что все скины тупые.

– Не так это. Просто такое мнение о нас сложилось благодаря нашим СМИ, куда приводят нарочно тех, кто два слова не может связать, зато неплохо махаются.

– Ты не такая.

– Да… но моя задача тоже только лишь мочить да валить. Потому что скины – это не толпа отморозков, а настоящее движение, где каждый знает свое место. Это иммунная система, организм у которого есть мозг – это Быков и кулаки – это мы!

– И тебя это устраивает?

– Не совсем. Мне нравятся битвы. Адреналин Уличных сражений. Шум большого города… но то, что я лишь часть этого, а не больше… обидно, иногда.

– Да… слушай, а вы русских мочили? Я не имею в виду наркодилеров, а так, на Улице.

– Один раз было. И то не из-за нас. Шла я с Максом, Витькой и Штыком, и тут идет пьяный пацан и орет: «Меня Кристина бросила, я всех ненавижу, суки – не приближайтесь, завалю. Она меня бросила!». И сам на нас попер.

– Ну, и?

– Попинали так слабенько. Он даже потом встал и пошел своей дорогой. Все. Больше русских не трогали.

– Понятно.

– Ну как? Не передумал еще?

– Не-а, круто!

– Ну, тогда Слава России. Тебя внизу Штык ждет на посвящение.

– Это как?

– Увидишь.

Она закрыла за Серегой дверь, вышла на балкон и закурила. Давно уже так не выговаривалась.

Лера уже засыпала, когда в дверь тихонько постучали. Она взяла сигареты и вышла на лестницу. Полупрозрачная белая ночнушка едва скрывала ее стройную фигуру. Волосы мягко покоились у нее на груди. Возле лифта стояли Штык и Серега.

– Вы, пацаны, в курсе который час?

– Лер, у нас проблемы – сказал Штык. – Быков сидит. ФСБ в штаб нагрянули. Говорят, что красные заложили.

– … Кошмар. Ешкин кот, че ж делать-то?

– Красных валить. Это еще не все. Серого домой не пустили. Ночевать негде. У тебя можно?

– Да, пусть проходит. Иди в комнату. Только тихо.

Серега попрощался со Штыком и вошел.

– Пока Быков сидит, штурмовиками будет командовать Околелов. Это пока все, что знаю. Завтра в одиннадцать всю бригаду соберу.

– Поняла. Я опоздаю минут на десять. Мы с мамой утром на рынок едем… А че ты Серого именно ко мне привел?

– Да я смотрю – ты ему понравилась. Все Лера да Лера. Только о тебе и говорит. Я и подумал, раз так, пусть с тобой будет, если ты не против. Так быстрее освоится.

– Да не вопрос.

– Ну, я пошел тогда. Пока.

– Пока, до завтра.

Серега скованно сидел на кровати и разглядывал комнату Леры. Напротив него стоял телевизор с ДВД и кассетами. На полках – фашистские книги – «Майн кампф», «Сигнал» Геббельса, «Застольные беседы Гитлера» «Дуче». Еще несколько книг по истории Древней Руси и «Славяно-Арийские веды» На столе – сборник песен Федора Волкова. Рядом с мафоном гитара, покрашенная в цвета русского флага. На стене – подаренный московский герб и плакат РПР, где Быков топчет ногами красное знамя. Вошла Лера.

– Как тебе моя берлога?

– Стандартный набор скингерлы?

– Ага. Как посвящение прошел?

– Терпимо.

– Ты не думай, у всех по-разному. У большинства вообще не посвящают. У некоторых – наоборот, чтобы войти, нужно убить, а у нас – всего лишь выстоять минуту против Гуся или Вити.

– Мне повезло, – сказал Серега, потирая синяк на щеке.

– Еще как! Вот полгода назад мы с севером дружили. Вместе с ними на акции ездили. Так у них там очень жесткий, я бы сказала, даже ритуальный отбор.

– Какой?

– Ночью выходят в лес, делают деревянный крест, поджигают его. Потом новичков бреют наголо, они съедают кусок сырого мяса, запивают вином из немецкой каски и орут «Зиг хайль». А потом новобранцы должны избить хача, негра или косого.

– Ваши лозунги «Зиг хайль» и в то же время «Слава России». Как это совместимо?

– «Зиг хайль» – это по-немецки «Слава Победе». Слава победе во имя России. Приветствия одинаковы.

– Понял. А ваши только хачей, да?

– Да. Штык просто смысла не видит в избиении негров или гуков. Негры отучатся в лумумбарии и уедут, а эти тут всерьез и надолго.

– Это точно. Так у них весь север, ну, та бригада так посвящались?

– Да, но ты не думай, они не совсем бешеные, среди них и веселые ребята есть. Там у них лидер – Ромб у него погоняла, гуляет по стадиону местному с пацанами и питбулем своим. А охранник стадиона – хач. Ну, он Ромбу говорит, типа, уходите, ваша собака полполя загадила, а он присел на корточки, погладил своего питомца, отстегнул поводок и шепнул ему на ухо:

– Смотри, Вася, черный! Черный, Вася, фас его! Питбуль вцепился хачику этому в коленку. Хач бегает по полю с собакой на ноге и орет: «Уберите собаку, фашисты проклятые, лучше так избейте!»

– Избили?

– Нет, ты прикинь, отпустили. Зато теперь это поле стало персональной площадкой для выгула Васи.

– Прикольно.

– Да уж, мне пацаны рассказали, потом весь день живот от смеха болел.

– А можно у тебя DVD посмотреть?

– Можно, а что хочешь? У меня порнухи нет.

– Да вот этот фильм.

– Наци? Да я его сто раз видела. Ты смотри, только тихо, а я почитаю.

Серега уселся на полу, а Лера уткнулась в книгу. Досмотрев, он покурил в форточку и растолкал уже заснувшую Леру:

– Че хотел?

– Лер, а где я спать буду, дай хоть подушку, я на пол лягу.

– Да ложись ты! – Лера подвинулась. Серега разделся и лег рядом, укрывшись пледом. Минут десять лежали молча, а потом Серега тихонько сказал: