в Багдад всего за семь дней,— а ведь для этого нужно было ежедневно проделывать более 150 км[204]. Он настолько развил систему шпионажа, «что всякое слово, оброненное в Египте, достигало его ушей и люди остерегались даже своих жен и рабов»[205]. Он очистил дороги от разбойников. Рассказывают об одном случае, когда он травил их, как крыс[206]. Навел даже порядок в Аравийской и в пользовавшейся еще более дурной славой Керманской пустыне, так что паломникам уже не приходилось больше платить дань бедуинам. Выстроил на путях паломников колодцы и водохранилища и для защиты Медины возвел вокруг нее стены. Он велел восстановить наполовину разрушенную столицу — Багдад, строил мечети и рынки, мосты через большие каналы, которые уже настолько обветшали, что женщины, дети и скотина падали с них в воду. Он превратил мост через Тигр в Багдаде, по которому «можно было ходить лишь с опасностью для жизни», в широкую и ровную улицу, снабдил его перилами и поставил на нем сторожей и смотрителей. Привел он в порядок и знаменитые сады, которые к тому времени превратились в «местожительство собак и свалку падали». Богатые должны были восстановить свои пришедшие в упадок плотины. Он очистил занесенные грязью каналы, построил на них мельницы, починил прорывы в дамбах и поселил на пустующих землях бедуинов из Фарса и Кермана[207]. При этом надо иметь в виду, что Вавилония в ту пору служила лишь как бы придатком, ибо центром его государства все время был Фарс — там находился и верховный кади, имевший в Багдаде только четырех своих заместителей[208]. Более того, говорят даже, что он прямо-таки презирал Багдад и рассказывал: «Я нашел в этом городе только двух человек, которые заслуживали того, чтобы назвать их мужами, но когда я узнал их поближе, то оказалось, что родом они не из Багдада, а из Куфы»[209]. ‘Адуд ад-Даула соорудил свой собственный рынок для торговцев семенами, которому определил богатое содержание, и заботился о разведении плодов чужеземных сортов. Так, им было введено возделывание индиго в Кермане[210]. В Ширазе он построил себе большой дворец с его знаменитыми 360 комнатами[211], и в Багдаде он также вдвое расширил огромный дворец умершего полководца Сабуктегина, скупив прилегающие дома, провел в свой парк воду через пустыню и предместье города, соорудив для этого высокий каменный акведук. Для сноса домов и трамбовки земли он использовал слонов; он первый также вновь применил боевых слонов[212]. Его дальнейшие, еще более грандиозные планы строительства были прерваны смертью[213]. ‘Адуд ад-Даула обыкновенно вставал до предрассветных сумерек и сразу же принимал теплую ванну; затем совершал утреннюю молитву, а после этого занимался со своими доверенными лицами. На этом он заканчивал деловую часть своего дня и садился завтракать, причем за столом всегда присутствовал его лейб-медик. После завтракаон спал до обеда, а послеобеденные часы посвящал своим сотрапезникам, отдыху и пению. Поздно вечером, уже в начале ночи, он отправлялся спать на свой ковер[214]. У него были дельные и толковые учителя[215], он любил ученость и назначал содержание богословам и юристам, филологам, врачам, математикам и механикам[216]. О его библиотеке пойдет речь в другом месте[217]. Будучи уже правителем, он продолжал изучать науки и частенько говаривал: «Когда я одолею Евклида, я пожертвую 20 тыс. дирхемов на бедных, когда же мы справимся с книгой грамматика Абу ‘Али, я пожертвую 50 тыс. дирхемов милостыни». ‘Адуд ад-Даула любил также поэзию, платил жалованье поэтам, предпочитал обществу своих военачальников общение с литераторами[218] и знал толк в песнях[219]. Ас-Са‘алиби даже цитирует арабские стихи, которые, как передают, принадлежат его перу, но они ничем не отличаются от обычного в то время пустого набора рифм[220]. Все это, вместе взятое, не мешало ему, однако, весьма скверно обращаться с мастером тогдашней прозы ас-Саби. В своем дворце, вблизи от своих личных покоев, он отвел для философов специальный зал, где они могли спокойно заниматься. Кроме того, он выделял также суммы на жалованье проповедникам и муэззинам мечетей, жертвовал деньги на чужестранцев и нищих, живших в мечетях, и основал в Багдаде большую больницу. За каждого рожденного ему сына он жертвовал по 10 тыс. дирхемов, милостыни; если сын рождался от особо любимой жены, то 50 тыс., а за каждую дочь — 5 тыс. дирхемов[221]. Он простирал свои заботы также и на немусульман, находившихся под его властью, и разрешил своему везиру Насру ибн Харуну, который был христианином, восстановить разрушенные церкви и монастыри и выдавать деньги на нищих-христиан[222].
Однако отцом своих подданных он все же не был, ибо так и остался для них чужим властелином, который, правда, знал, что о стадах нужно заботиться, если хочешь с пользой для себя стричь их. «Он умножил старые тяготы, создал новые и добывал деньги любыми путями»[223]. К концу своего правления он получал доход в 320 млн. дирхемов в год, но мечтал довести его до 360 млн., чтобы каждый день иметь по миллиону, «при этом он смотрел на золотой и алчно тянулся за медным грошом»[224].
Окончательное о нем суждение Мискавайхи, который лично ему служил, гласит: «Если бы ‘Адуд ад-Даула не совершал незначительных ошибок, которые нет охоты поминать при таком обилии его положительных качеств, он достиг бы наивысшего в этой жизни и я бы надеялся, что в потустороннем мире ему суждено блаженство»[225].
Одаренность ‘Адуд ад-Даула как повелителя особенно проявлялась в выборе им своих подчиненных: правителем Мидии он поставил курда Бадра ибн Хасанвайхи (ум. 405/1014). «Он был отважен и справедлив,, каждую пятницу раздавал вдовам и нищим по 10 тыс. дирхемов милостыни, ежегодно отпускал сапожникам, жившим между Хамаданом и Багдадом, 3 тыс. динаров, чтобы они обеспечивали обувью нуждающихся паломников, ежемесячно выплачивал на саваны 20 тыс. дирхемов, построил мосты и 3000 новых мечетей и постоялых дворов. Он не пропускал ни одного источника, чтобы не построить при нем деревни. Каждый год он расходовал по 100 тыс. динаров на священные города и охрану дорог паломников, заботился о строительстве водоемов и цистерн и об обеспечении продовольствием станций. Кроме того, он отправлял также в Куфу и Багдад деньги, предназначавшиеся для Алидов, чтецов Корана, бедняков и знати»[226]. Из школы ‘Адуд ад-Даула вышел также амир ал-джуйуш (ум. 401/1010), направленный в 392/1002 г. в Багдад навести там порядок. Ему удалось создать в
