Предчувствие беды - Фридрих Незнанский

Самойлович обвел близорукими глазами сидящих вокруг стола людей.

– У меня впечатление, что я присутствую на лекции профессора Академии гражданской авиации, – не то чуть насмешливо, не то уважительно произнес Грязнов.

– Константин Дмитриевич просил меня подготовиться к разговору. Я подготовился, – с достоинством ответил Самойлович. – Все, что вы слышите, взято из соответствующих отчетов соответствующих подразделений. Тайны никакой государственной в этих материалах нет, все это можно и на газетных страницах тех лет отыскать, если покопаться. А то, что я скажу сейчас, – это уже данные моего подразделения. Так вот. Несмотря на выявленные неполадки и соответствующий отчет специалистов «Аэрофлота», Сомов не отказывается от закупки «боингов». Причем денег-то на закупку – а это четыреста миллионов долларов – у «Аэрофлота» не было. Сделку профинансировали американские же банки под соответствующие гарантии. Расплачиваться с кредиторами авиакомпания должна была постепенно, в течение двух лет, за счет валютной выручки. А как мы уже знаем, никакой валютной выручки у «Аэрофлота» практически не было. Она оседала в «Анклаве». Прекрасно знал об этом и господин Сомов. В итоге за самолеты заплатило государство, то есть налогоплательщики. Но это позже. А тогда, в мае девяносто восьмого, гендиректор «Аэрофлота» получил от американцев комиссионные за заключение сделки в размере двух миллионов долларов.

– Сколько? – переспросил Меркулов.

– Два миллиона. На счет господина Сомова в одном из зарубежных банков в мае – июне девяносто восьмого поступило десять транзакций на двести тысяч долларов каждая. Сомов выдал соответствующие расписки. Завершаю. Этими-то суммами и шантажирует сегодня Владимира Сомова господин Сосновский. То есть правильнее сказать – шантажировал. У него есть копии всех нужных документов. Одну из расписок Сомова, на двести тысяч американских долларов, олигарх сбросил по домашнему факсу Сомова за два дня до катастрофы.

– Кажется, звучала скромная цифра в пятьдесят тысяч? – усмехнулся Турецкий, глядя на Меркулова.

Тот молча кивнул. Самойлович продолжил:

– Отвечая на ваш вопрос, Константин Дмитриевич, почему Сомов оказался на борту рейса 2318, могу высказать предположение, что Сосновский, в свете ожидаемого перехода «Анклава» под крыло «Аэрофлота», простите за невольный каламбур, мог испытывать желание иметь в изменившейся ситуации на посту гендиректора не Сомова, а своего человека. Теоретически он мог, действуя угрозами и шантажом, заставить Сомова выехать из страны на Кипр, где, по нашим сведениям, сейчас и пребывает. Вызвать якобы для решения вопроса об откупных, например. Решение Владимир Михайлович принял, судя по всему, внезапно, поскольку, как мы слышали от Вячеслава Ивановича, даже жене он сообщил о вылете уже в воздухе. Могу добавить, касаясь психологического портрета олигарха, что это человек-игрок. Он способен на любые поступки, включая откровенную подлость и убийство. Последнее, разумеется, чужими руками. Прекрасно разбирается в людях. Быстро определяет слабые стороны контрагента и его запросы. Прекрасно владеет собой.

– Плавали, знаем, – буркнул Турецкий.

Меркулов опять бросил укоризненный взгляд в сторону Турецкого, затем обратился к Самойловичу:

– У вас все, Игорь Николаевич?

– Я закончил, – чинно произнес Самойлович. – И если ко мне вопросов нет, вынужден вас покинуть? – Он взглянул на часы. – У нас через полчаса совещание у директора.

– Конечно, Игорь Николаевич! Благодарю вас за столь исчерпывающую информацию. Я вам позвоню ближе к вечеру.

Самойлович молча склонил голову в знак согласия, сложил все свои папочки, убрал их в дипломат, молча поднялся и исчез.

– Самойлович вызывает у меня смешанное чувство уважения и раздражения, – заявил Грязнов.

– Да, какие, однако, люди имеются в Конторе, – именно с уважением произнес Меркулов. – Ведь я ему позвонил вчера в конце рабочего дня, а он столько нарыть успел!

– Да они всю трудовую жизнь тем и занимаются, что роют, – раздраженно проговорил Грязнов, доставая сигарету. – Костя, я покурю у окошка, можно?

– Кури, а то у тебя кома начнется.

– У меня тоже начинается, – встрял Турецкий.

– Курите оба, – махнул рукой Меркулов.

Глава 6. МОЗГОВОЙ ШТУРМ

Когда перекур был закончен, мужчины вновь расселись вокруг стола Меркулова.

– Какие соображения? – спросил Костя.

– Версия номер один: заказное убийство, – выпалил Грязнов, которому тяжело далась лекция Самойловича, вынуждавшая его самого молча слушать, что для моторного Славы было хуже пистолета.

– Аргументы?

– Так Самойлович все аргументы и изложил. На борту произошел взрыв, так? Так. – Слава загнул указательный палец. – Причем произошел совершенно внезапно, что называется, среди полного штиля, без объявления войны. Выгодна Сосновскому смерть Сомова? Да. – Слава загнул второй палец. – Способен олигарх на убийство? Да! – Безымянный палец тоже припечатался к ладони.

– Подожди, Слава! – перебил друга Турецкий. – Ты все так уверенно излагаешь, будто свечку держал.

– А что тебе не нравится?

– Мне не нравятся слишком очевидные версии. Они зачастую ошибочны.

– Но самолет взорвался!

– А что, у нас самолеты просто так не взрываются? Вон если у «боингов» электропроводка в топливных баках искрит, что про нас говорить. И известные люди от катастроф не застрахованы. Тот же Артем Боровик…

– Там все не однозначно! – горячился Грязнов.

– …Святослав Федоров, – спокойно продолжил Турецкий.

– Ну… все бывает, конечно, – сбавил пар Вячеслав.

– Вот-вот, давайте поговорим о взрывах, – перебил их Меркулов. – Я попросил Олега Борисовича подготовить подборку по авиакатастрофам, связанным с самолетами марки ТУ-154. И побеседовать со специалистами.

– Я готов доложить, Константин Дмитриевич, – живо откликнулся Левин. – Я беседовал с ведущими специалистами КБ «Туполев». И со спецами из ЦАГИ имени Жуковского. У меня данные почти за тридцать лет.

Грязнов шумно вздохнул.

– Давайте за последние десять, – распорядился Меркулов.

– Хорошо. 23 мая 1991 года: катастрофа под Ленинградом, 13 человек погибли; 20 июня 1992 года под Тбилиси разбился ТУ-154 компании «Грузинские авиалинии», погибли 99 человек; 8 февраля 1993 года в Тегеране разбился лайнер иранской авиакомпании, погибли 133 человека; 22 сентября 1993 года 154-й разбился под Сухуми. Жертвы – 106 человек.

– О-о, – простонал Грязнов.

– Давайте общее число, Олег Борисович.

– Всего за десять лет четырнадцать авиакатастроф, включая предпоследнюю, произошедшую четвертого июля этого года под Иркутском.

– То есть менее двух месяцев тому назад, – уточнил Меркулов.

– Да.

– Есть ли аварии, связанные со взрывом на борту?

– Ну, насколько мне удалось выяснить, крушение самолета зачастую сопровождается взрывом. Вопрос в том, является ли он причиной аварии. По заключению экспертов, взрыв как первопричина катастрофы с абсолютной достоверностью отмечен только двадцатого июля девяносто второго года, когда в воздухе взорвался самолет компании «Грузинские авиалинии». Причина взрыва до сих пор не установлена. Зачастую катастрофы связаны либо с ошибками пилотирования, либо со сложными метеоусловиями и в итоге тоже с ошибками пилотов. Но предпоследняя катастрофа, произошедшая над Иркутском, была связана со взрывом на борту. Напомню, что у лайнера одновременно отказали все двигатели. Правда, до сих пор нет единого мнения о том, произошел ли взрыв до падения машины или после. И последняя, вчерашняя катастрофа, по мнению экспертов, связана со взрывом.

– Вот видишь! – почему-то произнес Грязнов в сторону Турецкого.

– Что я вижу? Что на борту рейса 2318 произошел взрыв? Если спецы так говорят, я и не спорю. Но это не факт, что взрыв запланированный, разве нет? Ну почему ты считаешь, что его «заказал» Сосновский? Ну какая ему, по большому счету, выгода? Поставить вместо Сомова какого-нибудь нового Голушко? И что? Если меняется внутренняя политика государства? Это ему нужно на самом верху человека менять. Нет, Крошка Цахес далеко не дурак. Он умеет адекватно оценивать ситуацию. Я ведь о нем тоже не понаслышке… Думаю, он вполне удовлетворился бы хорошими откупными. Кстати, вместе с Сомовым летели юрист и референт, так ведь? Значит, готовились какие-то документы.

– Естественно, готовились. А то Сосна стал бы сообщать Сомову: вылетай, браток, а я тебя в воздухе взорву, – съязвил Слава.

– Этого он делать, разумеется, не стал бы. Но ведь Сомов решил лететь на встречу с Сосновским внезапно! За несколько минут до отправления. Откуда же олигарх знал, что Сомов полетит именно этим рейсом? Если следовать твоей, Слава, логике? Ну как он мог успеть дать отмашку минировать именно тот лайнер, который нужно?

– Может, самого Сомова и заминировали в последний момент, – буркнул Грязнов. – А что? Кто его досматривать будет? А вассалов у Сосны в «Аэрофлоте» предостаточно. Могут обеспечить карт-бланш исполнителю. Может, даже кто-нибудь из подчиненных прилепил к чемоданчику шефа пластиковую бомбу, условно говоря. Ну не к нему, так к его референту, скажем.