Умереть, чтобы жить - Сана Светлая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Катя смотрела на него своими огромными зелеными глазами, на которые уже накатывались слезы. Она отвернулась, видимо для того, чтобы не показывать все свои чувства этому человеку. Джин Хек понимал, что ей нужно время для того, чтобы все осознать, и молчал.
— Где я? — прервала молчание Катя.
— Вы на военной базе под Соннамом.
— Это вы были со мной все это время? — она невольно посмотрела на его руки.
— Я и еще один человек.
— Спасибо, что спасли мне жизнь. Я думала, что последнее, что я запомню, — это звездное небо над рекой Ханган.
— Спасение вашей жизни не только моя заслуга.
— Кто же сделал это для меня? — удивленно спросила Катя.
«Неужели рядом с тобой нет ни одного человека, способного тебя защитить? — подумал Джин Хек и, поворачивая голову в сторону входящего Хена, ответил, — он».
Катя посмотрела на входящего мужчину и заплакала. Заплакала от того, что поняла, что никакая она не глупая, витающая в облаках и живущая в выдуманном мире женщина. Что можно, можно чувствовать искренность человека, доверившись только своему чутью. А значит, у нее есть надежда на то, что люди в ее жизни могут быть настоящими.
— Здравствуй, Хен.
— Здравствуй, Катя. Я рад, что с тобой все в порядке.
— Ты можешь подойти поближе?
Хен подошел к кровати, на которой она лежала.
— Наклонись, пожалуйста.
— Да, — он наклонился к ней, и ее зеленые глаза прожгли его зрачки насквозь.
— Спасибо, — и она поцеловала его в щеку, как тогда, в парке.
«Никакого стеснения», — улыбаясь, шепотом сказал Джин Хек и вышел из комнаты.
***
— Ты поспи, вечером мы должны уехать.
— Как я здесь оказалась?
— Я был на катере отца, когда увидел тебя на палубе соседней яхты.
— Ты меня узнал? В кромешной темноте?
— Я узнал тебя по поднятому вверх лицу, развевающимся волосам, голосу и русскому «пошел к черту».
— Извини.
— Почему?
— Я думала, что это конец. И мне хотелось это сказать. Жаль, что ты это видел.
— Ты была честна. Это важно.
— Как я оказалась здесь, Хен? Ты военный?
— Раньше командовал здесь ротой. Потом был отстранён от исполнения должностных обязанностей за несоблюдение правил уставных взаимоотношений. С сегодняшнего дня — рядовой Кан Хен Мин.
— А я бы не подумала, что ты бунтарь! Слишком закрытым, сдержанным ворчуном ты мне показался.
— Ты про автобус? Мне просто о многом нужно было подумать тогда. Не каждый день остаешься без работы.
— Куда мы должны уехать, Хен? Вы не можете так рисковать. А если меня найдут здесь? Вы же все пойдете под трибунал!
— Пока, Катя, никто не знает, что ты жива. Тот мужчина сжег яхту после того, как оставил тебя там… внизу. Думаю, он уверен в том, что ты мертва. Думаю, что эту же информацию услышит тот мужчина с выставки, — его голос стал тише, вены на руках вздулись от сжатых кулаков.
И Катя поняла: она должна рассказать все. Все, что знает, людям, готовым ради нее рискнуть своей карьерой.
Глава 18
Она рассказывала свою историю в мельчайших подробностях. От похода в кафе на Горького, до событий на яхте. И когда она закончила, то почувствовала облегчение. Будто впервые за долгое время она могла поделиться с кем-то тем, что у нее на душе. И огромный груз свалился с ее плеч.
Шесть пар глаз смотрели на нее, не отрываясь. Ни один из них ни разу ее не перебил, не задал ни одного вопроса.
«Ну, вот и все», — закончила Катя, — все, что я знаю.
Хен вопросительно посмотрел на Кан Ха Ныля, помня его предположение о том, что она — хорошая актриса. Катя заметила этот взгляд и спросила, обращаясь к высокому, дерзко-красивому мужчине, крутившему в руке перочинный нож: «Вы думаете, можно ли доверять моим словам, — он сдвинул брови и посмотрел ей прямо в глаза, — думаю, что вы имеете на это право».
«У нас нет больше времени на разговоры, — сказал сержант Сон Джи Соп, — нам пора выдвигаться».
Все уже готовы были выйти из комнаты, когда Ан Хе Соп спросил: «Что произошло на смотровой площадке такого, что судьба после этого постоянно пересекала вас двоих»?
Катя и Хен смотрели друг на друга, остальные пятеро смотрели на них.
«И правда, я бы тоже хотел знать», — присоединился Хен Шик.
— Она показалась мне чувственной, открытой, умеющей жить каждый момент. Будто показала мне, как много я упускаю, — Хен опустил глаза, но, собравшись духом, посмотрел на Катю.
— Я пообещала ему, что он обязательно будет счастлив, потому что почувствовала его внутреннее одиночество и пустоту. И что это непременно сбудется, потому что я — волшебница. Потом сказала: «Спасибо» за то, что он потратил на меня полдня, и поцеловала.
Катя видела, что мужчины смутились. И знала почему. Но не собиралась оправдываться.
— Просить у человека помощи — нормально. Поцеловать в знак благодарности — тоже.
Моя беременность и невыясненные отношения на тот момент никак не запрещали мне по-человечески общаться с мужчиной. Я сама знаю грань, которую нельзя переходить. И поступки, которыми эту грань переходят. Но будучи с кем-то в связи, я позволяю себе человеческие отношения с другими людьми. И если тот, кто рядом, не готов мне доверять, то ничего и начинать не стоит!
Каждый из мужчин понял, что она ответила на их незаданный вопрос.
«М-да…, — подумал сержант Джи Соп, — горячая на руку».
«За словом в карман не полезет», — улыбнулся Хен Шик.
«Непокорная. Совсем», — Ха Ныль смотрел на нее изучающе.
Катя чувствовала напряжение, исходящее от этого красавца с перочинным ножиком в руках. И, глядя на него, спросила:
— Я вам не нравлюсь?
— Я этого не говорил.
— Даже если вам не нравится все, что я говорю и делаю, то я все равно не буду притворяться. Для меня важнее быть честной, чем заботится о реакции других людей.
Это была молчаливая дуэль, в которой бесовской огонь, конечно же, победил. Кан Ха Ныль опустил глаза и с еще большей скоростью стал вертеть перочинный нож в руках.
«Что-то в ней изменилось, — подумал Хен, — она дает сдачи».
«Я очень хотел бы понять, — спросил Хе Соп, — как вы относитесь к Хену? Как с мужчине? Или как к человеку, которому благодарны»?
«Я бы тоже хотел это знать», — подумал Хен.
«Как к первому человеку, которому я по-настоящему буду доверять», — сказала Катя.
«Нам пора», —
