Немезида. Война в тенях. - Джеймс Сваллоу

Но, как бы ни мечтал об этом Кирсан, аэронеф не был его собственностью. Он принадлежал, как часто напоминала ему жена, торговому консорциуму «Эврот», и хотя ранг Кирсана позволял постоянно пользоваться машиной, он знал, что никогда не поднимется настолько высоко, чтобы обладать чем-то подобным.

Но об этом он не любил думать. Как чаще всего не любил думать и о своей жене. Она не ценила ни его довольно значительный заработок старшего клерка отдела информатики, ни превосходный дом в фешенебельном предместье столицы, ни частную школу для детей… Она ничего не ценила, и реакцией Латига на такое отношение стала привязанность к аэронефу компании. Здесь он чувствовал себя в некоторой степени свободным, хотя бы на какое-то время. А благодаря правильному распределению кое-каких дополнительных благ и взяток он узнал от одного из технологистов консорциума, как подключиться к несложному мозгу летательного аппарата и повернуть машину к пунктам назначения, не указанным в путевом листе. Например, к кварталу Белого Полумесяца, где всегда можно найти доступную и сговорчивую компанию.

При этой мысли он улыбнулся, рассеянно прислушиваясь к негромкому гулу пропеллера. Аэронеф уже пересекал Веретенный каньон, и Латиг задумался, не пора ли изменить курс. Жена сегодня занята в каком-то очередном смехотворном мероприятии в благотворительном клубе, так что по возвращении не будет ни осуждающего шипения, ни прищуренных глаз. Почему бы ему немного не задержаться? Почему бы не взять курс на Белый Полумесяц? Дерзость этой идеи вызвала у него на губах улыбку, и Латиг принял решение. Вскоре он уже наклонился вперед и, облизывая губы, потянулся к панели управления.

Вот тогда-то он и увидел впервые этот предмет. На кресле напротив него лежал странный маленький шарик, напоминавший семенную коробочку. Латиг осторожно протянул руку, тронул его пальцем — и побледнел. Предмет был теплым на ощупь, и казалось, будто он обладает живой плотью.

Желудок Латига тотчас взбунтовался, и во рту появился противный вкус полупереваренной пищи, съеденной за обедом. Но это не помешало ему снова протянуть руку и на этот раз взять шарик.

В свете, проникавшем сквозь иллюминаторы гондолы, он заметил полосу, идущую поперек шарика, и странную шероховатость поверхности. Латиг покатал его на ладони из стороны в сторону, а потом, чтобы рассмотреть получше, поднес к самому носу. И невольно вскрикнул, когда шарик раскрылся. Поверхность разошлась по всему диаметру, и появился глаз, ужасно похожий по своему строению на человеческий, но покрытый плотной оболочкой. Теперь шарик повернулся уже по своей воле, и Латиг вдруг понял, что глаз смотрит прямо на него, да еще с таким выражением, которое можно принять за одобрение.

Моментально возникшее отвращение заставило его бросить непонятную находку, и шарик исчез под низким креслом. Латиг ощутил подступившую тошноту, мысли его путались, и единственное, чего хотелось, так это поскорее оказаться на земле. В гондоле стало душно и жарко, и над высоким воротничком парчового мундира собрались капли пота.

Он все еще пытался понять, что же произошло, как вдруг одна из стен гондолы пришла в движение. Роскошный золотой узор на бархатной обивке богатого винного цвета стал искажаться и поворачиваться, словно масляное пятно на поверхности воды. Из стены наружу стремилось вырваться какое-то существо, с каждым мгновением принимавшее все более четкие очертания.

Латиг видел, как проявилась голова, потом туловище, потом показались руки с длинными пальцами. В тех местах, где существо вырывалось из стены, поверхность как будто вскипала, а свет выявлял нечто вроде подвижной и пульсирующей змеиной кожи.

Латиг совсем потерял голову. Не в силах искать спасения, он вжался в угол между креслом и дальней стеной гондолы, упершись спиной в иллюминатор. Голова, привлеченная этим перемещением, повернулась в его сторону. Оставшиеся клочки обивки упали, открыв шершавую багровую поверхность, похожую на пропитанную краской кожу или на ободранную плоть. При помощи тонких ног существо полностью вылезло из стены и подняло голову, показав рельефный, вытянутый вперед череп с необычной плугообразной нижней челюстью, на которой в несколько рядов располагались загнутые назад серебряные зубы. В глазницах вместо глаз темнели черные провалы.

Чудовище принесло с собой сильный запах крови и серы, вызвавший у Латига острый приступ кашля. Кашель закончился рвотой, а потом Латиг заплакал, как ребенок.

— Чего ты хочешь? — взмолился он, как только смог говорить. — Кто ты?

Хриплый и гулкий голос зазвучал необычно, словно доносился с большой глубины:

— Я… Копье.

Слова прозвучали скорее вопросительно, чем утвердительно.

Потом существо шагнуло к нему, и в руке блеснуло изогнутое лезвие.

Транспорт задрожал в восходящих потоках нагретого воздуха, поднимавшихся с Атлантического плато, и ничем не прикрытый каркас внутри грузового отсека отозвался негромким поскрипыванием. Под объемистым брюхом машины проплывали безликие пустыни, продуваемые незатихающими ветрами, которые несли целые тучи красноватого песка. В далеком прошлом, несколько тысячелетий назад, этот район был скрыт толщей воды океана, одного из нескольких колоссальных водных объектов, покрывавших поверхность Терры. Сейчас от него осталось лишь несколько мелких внутренних морей, которые даже не оправдывали своего названия. Это были скорее обмелевшие и грязные усыхающие озера, окруженные передвижными городками. Большую часть равнин давно поглотили разросшиеся города Тронного Мира, но еще имелись огромные, ничем не занятые участки, изрезанные горами и каньонами, усеянные обломками давно погибших кораблей. На Терре оставалось не много земли, которую можно было бы назвать пустошью, но эта равнина была как раз одной из них.

Пилот искусно управляла самолетом. Она лежала в носовой рубке, удерживаемая проводами в командирском кресле, и каждый импульс ее нервной системы мгновенно поступал к послушным рычагам закрылков или в систему двигателей. Кратчайший прямой маршрут транспорта проходил над пустынной зоной и заканчивался в далеком скоплении городов, обступивших вершины Айзорского водораздела. Этот путь был давно известен самым дерзким пилотам. Те, кто предпочитал не рисковать, поднимались на большую высоту, в официально установленный коридор, предписанный агентами Министорума и адептами Терры, но это стоило им и большего расхода топлива, и большего времени; однако пилоты-одиночки, нередко работавшие в самых жестких рамках, выбирали более рискованный маршрут. И опасность исходила не только от яростных штормов, но в большей степени от людей. Обширные пустыни Атлантики давно стали пристанищем бандитских группировок и охотников за утилем.

Груз транспорта на первый взгляд не представлял собой ничего особенного, но тот, кто решился бы присмотреться внимательнее, мог без труда заметить, что контейнеры только предлог, оправдывающий вылет тяжелой машины. Главной задачей была доставка двух пассажиров, настолько различных между собой, что трудно было поверить в их принадлежность к одному агентству.

Прямо на палубе грузового отсека, между двумя кубами с очищенной водой, скрестив ноги, сидел Константин Вальдор. Его массивную фигуру частично скрывал плащ песочного цвета, под которым виднелся боевой комплект из аблятивной брони. Этот доспех не шел ни в какое сравнение с массивной и тщательно разработанной амуницией Кустодес, которой он пользовался в обычных условиях. Этот бронекостюм был незамысловатым, а в результате долгого использования покрылся многочисленными царапинами и вмятинами. На мощной фигуре Вальдора все сочленения брони натянулись, словно пытались его сдержать. Рядом лежала длинноствольная лазерная винтовка, украшенная рунами племени технобезумцев, и ранец путешественника с необходимыми для выживания предметами и запасом продовольствия. Впрочем, последнее было явно лишним. Благодаря улучшенной физиологии Вальдор мог бродить по плато не одну неделю, высасывая капли воды из микроскопических лужиц и питаясь насекомыми. К тому же он был вооружен винтовкой. Все снаряжение Вальдора предназначалось для поддержания легенды. Этого, безусловно, было недостаточно при тщательном анализе, но вполне позволяло идти своей дорогой, не привлекая излишнего внимания. Кустодий уже не раз проделывал подобные вещи в смертельной охоте и других подобных миссиях. Он считал, что этот случай ничем от них не отличается.

На другом конце отсека, на полотняном складном стуле, подпрыгивавшем каждый раз, как только транспорт попадал в зону турбулентности, неловко склонился вперед попутчик Вальдора. Этот небольшой человек, одетый в такой же плащ, как и Вальдор, был полностью поглощен гололитическим текстом, который воспроизводился устройством в его кибернетическом браслете. Второй рукой он увлеченно манипулировал с образами в матрице голограммы. Звали его Фон Тариил, и отсветы голограммы позволяли рассмотреть бледно-оливковую кожу и темные овалы глаз. Тугой пучок из множества тонких косичек почти полностью закрывал несколько бронзовых клапанов на задней стороне черепа Тариила, где располагались гнезда устройств сопряжения, хранилищ памяти и разъемы для ввода данных. В отличие от представителей Адептус Механикум, которые по своей воле старались объединить плоть с машинами, аугментация Тариила была почти незаметной.