В шаге от рубежа - Ксен Крас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сравнивать то, что могут учинить Глейгримы с Флеймами сами по себе, если не брать в расчёт и другие армии, с разрушениями, что были получены во время мелких сражений других Династий и Дримленсов, неправильно и глупо. Да, пара крупных битв в то время произошла, однако среди сторон ни у кого не имелось армии из мёртвых или дара сжигать окружение.
Сын Дарона Флейма вздохнул.
– Если всё это правда… Если всё так, как я думаю, то это будет не только самое масштабное сражение даже не за последние сорок, а за последние сотни полторы лет, но и самое кровопролитное. Самое разрушительное. Территории у границ будут уничтожены! Ты бывал у Рва Тысячи Копий? По сравнению с тем, что будет у Кеирнхелла, Ров покажется плодороднейшей землёй. Если там и вовсе хоть что-то останется! Ох, Бьол, а замки? Наши замки могут быть уничтожены!
– Погибнут люди. Крестьяне, воины, кузнецы, лесорубы, мясники и ткачи… Если всё и впрямь так, как вы говорите, то родам некем будет править. И наступит голод, исчезнет часть полей, и даже те, что останутся, некому будет обрабатывать. Любая война неизменно заканчивается голодом.
– Ах да, и это тоже. – Верд кивнул, соглашаясь. Он и позабыл, что пострадают люди и поля. Файрфорт в любом случае будут снабжать в первую очередь, но голод сейчас совсем не нужен, он никак не укрепит позиций лорда и ничем не поможет ему. – Я и сам хотел об этом сказать.
Бьол прищурился и потряс щеками, беззвучно произнося слова, – он делал так, когда не верил в честность отпрысков Дарона, да и самого правителя тоже.
– Но я знаю, как всё исправить!
Повисло молчание. Лорд Флейм ожидал, пока советник заинтересуется, и тогда мужчина сумеет пояснить свой безупречный план, но Бьол только выжидающе смотрел. Лишь спустя минуту, а то и более, тишины, старик, наконец, понял, что должен сделать, и подал голос.
– И как же, милорд?
– Я отправлюсь к Кеирнхеллу и остановлю сражение! Объясню всё Его Высочеству и…
– Сомневаюсь, что там будет сам Клейс Форест, – прервал план Бьол.
– Думаешь, он настолько труслив, что не отправился с армией? Не важно, значит, я поговорю с его советниками или командующими! Я расскажу, что наше с Раялом противостояние подстроено, и всё разрешу.
– Вы уже отправили послания с пояснениями. Этого довольно…
– А Зейира убью! – не дал договорить советнику Верд, сжав кулаки.
– Это безумие! Милорд, вы не справитесь. Лучше оставаться здесь, в безопасности и ждать, пока…
– Нет. Ты занимайся Файрфортом, жить в нём теперь невозможно и недостойно правителя. Впрочем, его давно надо было перестраивать. Да, и не забудь распорядиться, чтобы каменщики снесли, наконец, эту старую лестницу и сделали новую. А я отправляюсь спасать наши замки и наших людей!
Арло
Маленькая камера, похожая на клетку для собаки, сводила писаря с ума. Проржавевшие от времени и из-за постоянно выливаемых на них отходов решётки больно царапали кожу. Местами, особенно там, где стояла миска с водой, расслоившийся пол оставался крепким, но понемногу уже крошился. Острые осколки то и дело царапали ноги и особенно руки, когда требовалось что-то нащупать в темноте. Нижние слои грязной и вонючей соломы смешивались с верхними и превращались в единую массу.
В конуре было невозможно выпрямиться. Она не позволяла ни спать, ни сидеть, протянув ноги, ни стоять, ни лежать. А ещё думать о чём-либо, кроме желания обрести свободу и о предстоящем ужасе. В некотором смысле пыточные инструменты и те казались не столь страшными орудиями, ведь они не применялись на протяжении круглых суток. Арло, бывало, ловил себя на мысли, что согласен отправиться на пытки и позволить привязать себя к столу или стене, только чтобы, наконец, расправить конечности и потянуться. При появлении в зоне видимости культистов писарь незамедлительно отказывался от мыслей и молился, чтобы его оставили сидеть в клетке.
Смущаться справлять естественные надобности у всех на виду мужчина перестал спустя половину цикла, и в это же время прекратил свои попытки отводить взгляд, когда этим занимались его соседи. Запахи перестали вызывать у него тошноту ещё раньше. К тринадцатому дню Арло научился не морщиться при виде еды, ждать времени кормёжки и ловить то, что ему бросали, до того, как оно упадёт на грязный пол. Культисты не церемонились ни с кем из пленников, разве что тем, кто поддался нападкам Бога Мучений, помогали отыскивать нужный кусок, а когда это не получалось, то насильно впихивали необходимую порцию.
Флейм повторял всё за своим новым другом и соседом Винсентом с севера, так как иного примера перед глазами не имелось. Мужчина уже неоднократно успел ощутить на себе гнев мучителей и убедиться – бить его могут и будут, но убивать не собираются, что бы он ни кричал. По крайней мере, пока. Это вселяло надежду и даже некоторую уверенность в собственной значимости. Придавало сил.
Женщин продолжали уводить, а порой, вероятно, когда хозяева дома отсутствовали, те, кто выполнял роль стражи и надзирателей, вытаскивали пленниц из клеток и насиловали, не тратя силы и время на поиски укромных уголков. Крики, слёзы, мольбы, угрозы, шантаж и попытки откупиться – ничто не действовало на похитителей, и со временем сдавались все. Стоило обратить внимание, что культисты отличались друг от друга, лишь ограниченный круг развлекался всеми доступными способами, в то время как другие порой проявляли сострадание; но пленники, как и писарь, не делали различий. Они ожидали подлости от всякого, кто находился по ту сторону.
Флейм от всей души жалел леди – дамы не привыкли к подобному обращению, они знали, что их статус спасёт им жизнь и честь в любой ситуации, верили в это. Воспитанницы благородного происхождения зачастую отличались кротким нравом, навязанным родителями, имели хорошее воспитание и могли блеснуть изысканными манерами. Содержание в подобных условиях и без насилия причиняло им боль. Ни чистота крови, ни достойное поведение, ни приемлемый для знатной дамы нрав, ни богатство родителей, женихов, братьев и мужей не сумели спасти их от участи пленниц культистов. В первые дни Арло сочувствовал им столь сильно, что пару раз даже пускал слёзы, смотря на то, как красавиц превращают в подобие женщин.
Незаконнорождённые, но признанные лордом или иным богатым отцом дочери также явно пользовались всеми доступными благами и совершенно не думали, что когда-то столкнутся с подобной бесчеловечностью и жестокостью. Пару женщин, из тех, что постарше и менее симпатичны, подвергали пыткам, но в основном истязания доставались сильному полу.
Винсент уверял нового соседа, что мучители не испытывают ни малейшего желания терзать буйных пациентов, и Арло соглашался с его доводами. Никто