Nomen Sanguinis. Имя крови - Олеся Константиновна Проглядова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Человека? – Стефан замер. – А Вечного или тем более Истинного?
– Истинный, пожалуй, смог бы пережить трансформацию. Но на подобный опыт над собой надо еще решиться. А Вечный уже связан кровью со своим Инициатором. И чтобы привязать его к кому-то иному…
– Надо разорвать связь с Инициатором, – закончил за Гвинна Начо. Истинный сидел, небрежно откинувшись, играя с бокалом. Казалось, что он совершенно спокоен. – Ты не удивлен, значит, думал об этом.
– О чем? – подался вперед Родриго.
– Об Эн и ее способностях, ее необычной ДНК. Не она ли та, на ком экспериментировал эрл? – Стефан глядел в глаза Гвинну. Тот пожал плечами.
Начо схватился за голову:
– Гвинн, ты ведь это подозревал? И все равно отпустил ее? Черт знает что, созданное из черт знает чего! Кто в ней проснется?
– Не драматизируй, Начо. – Гвинн вскинул голову, сверкнув глазами. – Алия связана со мной!
– Есть еще одна проблема, – подал голос Родриго. – Упыри появились после того, как боксы доставили в Инквизицию.
Гвинн кивнул.
– И вот появление упырей я больше связываю с экспериментами с черной кровью. У них как раз прослеживается полная потеря себя: ментальная и физическая.
Стефан, не моргая, смотрел на Гвинна:
– Гвинн, она давала тебе свою кровь.
– Давала, и ничего не изменилось. Поэтому я и не думаю, что черная кровь – кровь Древних, и что она в Алии. Мы гадаем на кофейной гуще, а мне пора в Совет, поближе к эрлу и его исследованиям. Чтобы ответить на вопросы, что было в лабораториях эрла, чем занимается Инквизиция и как это все остановить, нам нужна кровь из бокса.
Гвинн поднялся так, что стало понятно – разговор окончен. Начо усмехнулся тому, что в здании его Легиона он не был больше хозяином, когда появлялся Гвинн. Так было всегда, везде и со всеми. Начо уже не злился.
– Почему у меня ощущение, что, изменись в тебе хоть что-то, ты бы не сказал нам, Гвинн? – Он посмотрел в глаза другу.
Гвинн мягко улыбнулся:
– Потому что у тебя кризис доверия, друг мой.
Начо качнул головой. Дверь закрылась. Гвинн сел обратно в кресло, поболтал остатками крови и выпил. «Чего-то не хватает. Какого-то элемента. Почему эрл так легко отпустил меня? Он мог бы сгноить меня в камере. Уничтожить. Сжечь. Но он отпустил. – Глаза Гвинна горели. – Что ты задумал, отец? Ты подстроил все так, чтобы Эн дала мне свою кровь, а восстановление нашей связи запустило процесс? Но какой и в ком? Во мне, в ней? Если во мне, то в этом нет смысла – я враг, и он не может не понимать, что я его уничтожу, проснись во мне силы Древних! Значит, дело в Алии? И тогда Начо прав, я отпустил ту, которая способна разнести этот мир в щепки! Неужели я ошибся, когда дал ей свободу?»
Глава 5
Гвинн тщательно подготовился к своему появлению в обществе Вечных. Он вернулся в Лондон незамеченным, на рассвете. Его дом за многие годы отсутствия хозяина потерял свой лоск. Двор зарос кустарником и травой, окна покрылись пылью и паутиной. Ворота скрипнули проржавевшими петлями, когда Гвинн открыл их и вошел. Он жил в этом особняке долго. Выиграл его в карты у одного заносчивого аристократа веке в семнадцатом. Какие он устраивал тут балы, вечера, кутежи и оргии! Пропадал и снова возвращался через поколение. Попасть в его особняк для Вечных и Сосудов считалось привилегией, за приглашением охотились, как за редкими драгоценными камнями.
Гвинн прошел через огромный зал, где он когда-то принимал гостей, и огляделся. В пыли портьер и чехлов то тут, то там он замечал следы. Дом осматривали. Он миновал лестницу, что вела в спальни для гостей-людей, с грустью осмотрел раскиданные книги в библиотеке, покрытые пылью и мышиным пометом, брезгливо поморщился и тут же улыбнулся:
– Заходи, Уильям, не стой истуканом.
Гвинн сорвал покрывало с кресла, отмахнувшись от взвившейся пыли, и сел, задумчиво скрестив пальцы под подбородком. В библиотеку вошел Уильям Вестфорд, коротко поклонился.
– Итак, Уильям, с чем пожаловал?
– Значит, ты правда жив.
– Очевидно, Уилл. – Гвинн развел руки. – Или хочешь вложить персты мне в раны?
Уильям еле заметно улыбнулся:
– Я не верил, но канал, по которому ты связался, не оставлял сомнений. Где ты был?
– Ты правда не знаешь? Исса же был в твоем отряде. – Гвинн усмехнулся, глядя на вытянувшееся лицо Уильяма.
– Я догадался, когда меня послали к тюрьме про́клятых, что дело не чисто, тем более когда исчез Исса и поползли слухи о тебе… Значит, эрл запрятал тебя в ад? Сильно же ты его допек. – Уильям помолчал. – Почему он не убил тебя?
– Отцовская любовь смягчила его сердце. – Гвинн прижал руку к груди и сделал скорбно-восторженное лицо. Уильям не выдержал и улыбнулся:
– Ты выжил, Гвинн! Никто не выходил оттуда. Ни разу. Но ты смог.
– И снова отцовская любовь. Чадо наказано, чадо раскаялось, чадо прозрело!
Уильям усмехнулся:
– Никогда не понимал, почему помогаю тебе, Гвинн. Ты – причина всего, что произошло со мной!
– Началось! Опять заиграла старая скрипка душевных ран. – Гвинн возвел глаза к потолку. – Самому не надоело?
– Меня ждет казнь, если эрл узнает, что я сказал тебе больше дозволенного.
– Так скажи дозволенное и беги к папочке! – равнодушно произнес Гвинн.
– Эрл Годвин хочет удостовериться, что ты не наделаешь глупостей.
– Наделаю, это очевидно. Но вначале я бы хотел встретиться с ним.
– Он предусмотрел это и приглашает тебя в поместье.
– Да что ты? Вряд ли я соглашусь на это даже под охраной спецназа Совета. Это не дом, а капкан! Передай эрлу, что я готов встретиться с ним в полночь в Белом Тауэре.
Уильям поднялся, накинул капюшон, натянул перчатки, с тоской отметив, что солнце уже выглянуло.
– Мне жаль Эгиля! Я ходатайствовал за него, я пытался его спасти…
– Надеюсь, тебе недалеко идти до машины, Вестфорд, а то там солнце. – Лицо Гвинна застыло, и лишь блеск глаз выдавал эмоции, которые он сдерживал.
Уильям пошел к двери, но снова остановился.
– Я поздно понял, кто она, Гвинн. Там… на мосту. Я мог убить ее, но не убил. Надеюсь, что мне это зачтется… – Уильям обернулся, пристально посмотрел на Гвинна. – Она мне нравилась, и я вляпался в отношения с ней. Точнее, я думал, что это отношения…
Гвинн молчал.
– Хочу, чтобы ты знал это,
