Маленький красный дом - Андерссон Лив

– Ни за что. Смотри из моих рук.

Он нахмурился, наклонился, переводя взгляд с фотографии на меня и обратно.

– Тут ты выглядишь моложе.

– Я и была моложе.

Мужчина хмыкнул.

– Хорошо, значит, ты Констанс. Вот твой дом. – Он мотнул головой в сторону красного дома и направился прочь.

– Эй, ты кто такой? – воскликнула я. – И как мне попасть внутрь?

Он остановился.

– А ты не знаешь?

– Я ничего не знаю. Мне всего несколько дней назад сказали, что это место принадлежит мне. Адвокат не сообщил мне никаких других подробностей.

Мужчина медленно повернулся. Его тело было худощавым, но мышцы перекатывались под облегающей рубашкой. Я отметила пятна на локтях, умные глаза, то, как пристально он смотрел на меня, и огляделась в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия.

– Расслабься, – произнес он. – Я смотритель – Джет.

– Смотритель? – переспросила я. – Адвокат не упоминал о смотрителе. Где ты живешь?

– В сарае.

– В сарае? – Я указала на заднюю часть дома. – Ты имеешь в виду там, сзади?

– Да. Сарай. – Он дернул плечом в сторону строения поменьше. – Дом. – Он указал на здание побольше. – Моя часть задания выполнена, теперь разбирайся сама.

– Я бы назвала тебя заумным придурком, но у тебя пистолет. – Когда он даже не улыбнулся, я продолжила: – Подожди здесь. Мне нужно убедиться, что ты тот, за кого себя выдаешь.

Из своей машины я быстро позвонила адвокату Евы, Крейгу. Он был недоступен. Его администратор подтвердила, что к имуществу прилагался смотритель, но это все, что она могла мне поведать.

Вернувшись во двор, я сказала:

– Поскольку, очевидно, я плачу вам, не могли бы вы убрать эту штуку и показать мне окрестности?

– Мне платит Ева.

– В нынешних обстоятельствах это одно и то же, не так ли?

– Не совсем.

Он долго оценивал меня, его взгляд скользнул от моих поношенных кроссовок к моему лицу и задержался на моих глазах. Не сказав больше ни слова, он поплелся обратно к своему сараю. Мика осталась на месте, уставившись на меня.

– Хорошая девочка.

Я протянула руку. Собака зарычала.

Я уже потеряла надежду на возвращение Джета, когда дверь с грохотом распахнулась и Джет-без-фамилии вышел наружу. Он подошел к красному дому и открыл дверь.

Я последовала за ним с нехорошим предчувствием, которое тисками сдавило мои виски.

Моим глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к темноте. Пыль. Паутина. Выломанные доски пола и облупившиеся стены. Зияющая дыра в доме. Спасибо, Ева. Я снова закрыла глаза, желая, чтобы все это исчезло.

У Евы было извращенное чувство юмора.

Когда мне было двенадцать, она пообещала устроить вечеринку по случаю моего дня рождения – не для Лайзы, моей близняшки, а только для меня. Мы жили в величественном мраморном доме на острове Корфу, в Греции. Дом с видом на узкий пляж стоял на берегу Ионического моря. Завораживающе красивое место с мраморными полами и видом с крыши на всю Албанию.

У меня был единственный друг в городе, Николас, хрупкий бледный мальчик с густой копной черных волос и томной улыбкой. После школы я была взволнована возможностью провести время с Николасом во время вечеринки, взволнована тем, что у меня будет что-то специально и исключительно для меня.

Только когда я приехала в дом на вечеринку, он был заполнен местными ребятами – знакомыми Лайзы, а не моими.

– Где Николас? – спросила я Еву. Чувство страха поднималось во мне, как прилив.

Ева улыбнулась такой блаженной улыбкой, что даже Бога можно было бы обмануть. Она посмотрела в панорамные окна, которые выходили на море. Я видела его, моего маленького друга, плывущего на красном плоту. Его лицо было точкой на расстоянии.

Николас не умел плавать. Я тоже не умела, несмотря на то что Ева настаивала, чтобы я научилась.

– С днем рождения, – проворковала Ева.

Лайза сидела, сгорбившись в углу, обхватив голову руками. Вокруг нее сидели дети, озадаченные подростки, не привыкшие к махинациям Евы.

– Я не понимаю.

– Мой подарок тебе – уроки плавания.

Когда я продолжила беспомощно смотреть на своего друга, уплывающего все дальше и дальше от берега, Ева прервала молчание:

– Ничто так не мотивирует, как страх, Констанс.

В тот день я спасла Николаса. Мы отпраздновали это застольем, но он больше никогда со мной не разговаривал.

– Это, должно быть, какая-то шутка.

Джет стоял в дверях и ждал с бесстрастным лицом. Меня, напротив, подташнивало. Когда стало ясно, что объяснений не последует, я поискала на стене выключатель.

– Электричество отключено. И уже много лет.

– Лет? А у тебя? В твоем сарае есть электричество?

Ворчание, которое я восприняла как положительный ответ.

– Нет смысла питать энергией пустой дом.

– Почему он был пуст? Почему бы не сдать его в аренду? – Я вгляделась в его суровое лицо. – Зачем Еве вообще держать это место?

Джет не ответил, и я рискнула войти в то, что должно было быть гостиной. Сырые рваные половицы, покрытые фанерой. Стены, с которых свисали завитки облупившейся синей краски, и потолок, треть которого выглядела поврежденной и нуждалась в свежей покраске, были обшиты горизонтальным сайдингом. Два грязных окна – по одному с каждой стороны – пропускали молочную дымку света. В углу стояло единственное кресло-качалка, его изогнутые поручни были покрыты пылью и паутиной. Дверной проем, рама которого когда-то была белой, вел в другую комнату. Стоя здесь, я могла видеть всего три комнаты – они располагались друг за другом.

– Такие постройки называются «дробовиками», – сказал Джет настолько хриплым голосом, будто не привык говорить вообще. – Каждая комната ведет в следующую.

Я шагнула дальше внутрь и всего через пять шагов оказалась в соседней комнате. Железный каркас кровати был прислонен к стене рядом с запачканной тумбочкой. На другой стороне комнаты стояла ржавая чугунная ванна, которая, похоже, не была подключена к водопроводу. Как и в гостиной, в этой комнате была та же облупившаяся синяя краска, тот же потрескавшийся пол.

Сбитая с толку, думая о Еве, я пробормотала:

– Здесь нет дверей. Что ты обычно делаешь, когда хочешь уединения?

Джет пожал плечами.

– Поставь двери.

Последняя комната служила кухней. Ряд грубых сосновых шкафов был разбавлен поцарапанной виниловой столешницей. Если не считать пыли и паутины, шкафы, казалось, были в приличном состоянии. У стены стоял большой старый холодильник, а на конце кухонной стойки располагалась маленькая раковина из нержавеющей стали. Плиты не было.

– Этот холодильник, должно быть, чудесно пахнет!

Я открыла дверцу шкафа и услышала, как внутри что-то рассыпалось.

Напомнив себе, что, по крайней мере, эти крысы не были людьми, я заставила себя улыбнуться.

– А вода?

– Есть колодец.

Звучит обнадеживающе.

– Уборная?

Джет кивнул в сторону облупившейся белой двери прямо из кухни. Я толкнула ее. Низкий металлический унитаз располагался рядом с маленькой раковиной из нержавеющей стали и душевой кабиной детского размера. Единственное пыльное окно пропускало струйку света. Комната была едва ли размером со шкаф, но, по крайней мере, это было хоть что-то. При условии, что водопровод все еще работает.

Джет осмотрел пятно на стене.

– Перенеси ванну с кухни. Затем сможешь подключить ее к воде. – Он указал на залатанный участок на полу. – Похоже, когда-то она и стояла там.

– Мило.

Я попрыгала вверх-вниз, проверяя полы.

– По крайней мере, место кажется прочным. Это все? Это весь дом?

Джет уклончиво пожал плечами.

– Плюс подвал.

– Здесь есть подвал?

– Вроде того. Вход снаружи. Там низкий потолок – придется ползти – по крайней мере, мне приходилось.

Я заметила дверь в задней части кухни. Белая краска местами облупилась, обнажив грубую деревянную раму.