Ровно в полночь - Гэвин Лайл

Я резко нажал на газ – все-таки фактор неожиданности! Перед самым столкновением Харви выхватил револьвер и, прицелившись, дважды выстрелил сквозь переднее стекло.

Раздался лязг, удар, скрежет рвущегося металла. И вдруг все стихло.

Я въехал в руль лицом, но ударился не сильно. Выбив ногой дверцу – повернуть ручку не удалось, – я вывалился на дорогу вместе с "маузером" и запасными магазинами, посыпавшимися из моего саквояжа.

Судя по ругани, Харви выбирался с другой стороны.

Я лежал в каше битого стекла, прикрытый с трех сторон "ситроеном", скалой и одним из "рено", который отлетел в сторону и оказался за нашей машиной. Под "ситроеном" на другой стороне дороги прижался спиной к скале Харви.

Он покосился на меня и крикнул:

– Прикройте меня сверху!

– Ладно! – крикнул я в ответ и огляделся, чтобы понять, о чем он.

Засада была спланирована мастерски – как раз в том месте, о котором я должен был побеспокоиться сам. Скалы по обе стороны пробитой в них дороги не дали нам обогнуть "рено" и остановили "ситроен" после удара. Мы должны были застрять в строго определенном месте, чтобы легче расстреливать нас сверху, со скал.

Нажав на газ перед ударом, я передвинул место действия на несколько метров. Теперь им надо было перебираться для стрельбы на новое место.

Но все-таки мы оказались в ловушке, а они – в выгодной позиции на скалах.

Над головой прогремел выстрел, пуля ударила в крышу "ситроена". Харви выстрелил в ответ. Из-за нависших скал стрелки с моей стороны дороги не могли целиться в меня, а те, кто был на противоположной стороне, – в Харви. Нам предстояло стрелять через головы друг друга.

Тут кто-то выставил голову над скалой, под которой засел Харви, и дважды выстрелил в мою сторону. На меня посыпались осколки стекла. Я пригнулся, схватил "маузер", прикрепил к нему кобуру и перевел переключатель на стрельбу очередями.

Еще один выстрел прогремел откуда-то сзади, пуля угодила в "рено". Затем еще один – будто сигнал, а может и вправду сигнал, и тот же тип выскочил из-за скалы и принялся поливать пулями мое укрытие. Обхватив левой рукой приклад, я прижал "маузер" к плечу и дал короткую очередь. Оружие едва не вырвалось из рук, но человека наверху как будто ветром сдуло, он взмахнул руками, дернулся и провалился вниз.

Сквозь звон в ушах донесся голос Харви:

– Сколько можно говорить, что война кончилась! Стреляйте одиночными!

– Но я его достал!

Я пытался прикинуть, сколько патронов израсходовал, но не смог: "маузер" слишком скорострелен. Пожалуй, половину магазина.

Харви сказал:

– Пока я видел троих.

– Почти как на войне.

– Идите к черту!

Он выстрелил, целясь над моей головой. Пожалуй, дистанция была великовата для его короткоствольного револьвера, но целился он так же тщательно, как из длинного спортивного пистолета.

Возникла пауза. Груда машин образовала хорошее прикрытие. Если бы у людей наверху были при себе гранаты, они бы выкурили нас из убежища, не выставляя носа, но о гранатах не подумали, и теперь им приходилось подставлять себя под пули.

Теперь выстрел прогремел за спиной, я бросился на землю и вывернул шею, чтобы взглянуть на дорогу. И только тут до меня дошло, что я не слышал свиста пули.

На дороге стоял человек, держа пистолет дулом кверху. Он крикнул:

– Харви!

Из-под машины высунулась рука Харви, и маленький револьвер трижды дрогнул. Снова взглянув на дорогу, я увидел, что человек упал ничком.

Еще два выстрела раздались со скалы над моей головой, одна пуля угодила в крышу "ситроена". Харви выстрелил в ответ поверх машины и крикнул:

– Бросьте мне свою пушку!

Я перекинул "маузер" через "ситроен", он поймал его и дал две короткие очереди по скале.

Затем он встал в стороне от машин, не отводя взгляда от скалы надо мной. Я тоже медленно поднялся, с опаской глядя на противоположную скалу. Но никто не появлялся.

– Третий удрал, – Харви вернул мне "маузер".

– Рад, что и вы признали его пользу.

Он не ответил и зашагал по дороге, на ходу заряжая свой "смит-вессон". Я нашел запасной магазин, вставил его в "маузер" и пошел следом.

Харви стоял, разглядывая убитого. Потом тихо сказал:

– Дурак, чего он добивался, стоя на виду? Дурак чертов!

Он поднял ногу, и я подумал, что хочет пнуть лежащего в лицо, но он просто выбил у него пистолет из руки. Потом взглянул на меня.

– Узнаете?

Я кивнул. Бернар – один из лучших во Франции профессиональных наемников. Которого я предпочитал Харви.

– Мы были с ним знакомы, – сказал Харви. – Наверно, он узнал меня, раз окликнул. Какого черта?

Я пожал плечами.

– Может, хотел предложить сделку? Ведь не обязаны цепные псы друг другу горло перервать. Мы ему – Мэгенхерда, он нам – возможность спасти шкуры.

Харви удивленно поднял брови.

– Думаете?

– Есть версия получше?

Он опять уставился на Бернара и продолжал уже мягче:

– Разве он не понимал, что это всерьез? – Казалось, Харви озадачен. – Думал, я не буду стрелять?

Я уже хотел сказать, что Бернар явно на это не рассчитывал, но передумал и заметил:

– На этот раз на нас послали команду номер раз.

Харви кивнул и зашагал прочь. А я остался с Бернаром. Нужно было убираться отсюда поскорее: кто слышал "маузер", с охотничьим ружьем его не спутает. Но как ни торопись, оставлять труп посреди дороги не следовало. Я тащил его наверх, где обрывалась стена скал, и спрятал тело среди камней на склоне. Обшарив незаметно для Харви карманы трупа, не нашел ничего интересного и вернулся к "ситроену".

Мэгенхерд оставался внутри, девушка, видимо до просьбе Харви, собирала стреляные гильзы. Сам Харви изучал помятые машины.

– Можно расцепить, – сказал он.

"Рено" мы протаранили сзади, передним бампером он ударился в скалу влетел нам на капот и потом еще несколько метров мы протащили его на себе. Левое заднее колесо заклинило в гармошке крыльев, как шоколадку в серебряной фольге.

Пришлось хвататься за задний бампер "рено" и как следует рвануть. Раздался скрежет, и маленький легкий автомобиль оторвался от "ситроена" и оказался на обочине. Стоило бы скатить его по склону, но мешало заклинившее заднее колесо.

Теперь я занялся "ситроеном". То, что мы лишились обеих фар, меня не удивило. Передние крылья смялись, причем левое почти касалось колеса. Но настоящие неприятности я увидел, заглянув под машину: между передними колесами расплывалась густая розоватая лужа, в которую с картера безостановочно капала жидкость.

– Худо дело, потекла гидравлика. Далеко не уедем, так что нужно скорее трогаться в путь, – сообщил я.

– Так, – Харви повернулся к девушке, – все по местам.

Она подошла, прижимая к груди две пригоршни гильз. Я открыл саквояж, она их туда высыпала, потом сказала, морща побледневшее лицо:

– Простите. Не привыкла я к таким вещам. Не знала, как это бывает.

– Никто не знал, – ответил я.

Она отвернулась и села на место.

Я натянул перчатки и отогнул крыло. Бак с жидкостью для гидропривода помещался как раз за колесом, так что все натворил один удар. Можно было долить бак из запасной канистры, но я решил не терять время и сел за руль.

Когда я повернул ключ зажигания, вспыхнула лампочка неисправности тормозов, да так и осталась гореть. Я тяжело вздохнул, воткнул первую передачу и мы потащились вперед. Машина еще дышала, но явно ненадолго.

Мэгенхерд спросил:

– Мы сможем починить машину? – Похоже, столкновение его не слишком взволновало.

– Нет, – покачал я головой, – не сможем. Нам не заехать на ней ни в одну деревню, тем более в гараж. В бортах полно пулевых пробоин. А их ничем не скроешь. К тому же две пробоины в ветровом стекле – выстрелы Харви перед столкновением, по одной – в багажнике, капоте и задней дверце с вашей стороны.

– Тогда что будем делать?

– Уберемся как можно дальше, пока никто не видел, бросим машину, найдем телефон и станем звать на помощь.

Я ждал вопроса: "Кого?", и не нашел на него ответа, но все промолчали.

Харви мрачно скользил взглядом по сторонам дороги: помнил, что третий бандит скрылся, хотя я не рассчитывал когда-нибудь его увидеть.

Теперь мы свернули на узкую извилистую дорогу, взбиравшуюся на холм. Руль заметно потяжелел, – давление в гидравлике падало. Скоро откажет коробка передач, потом просядет подвеска, и, наконец, выйдут из строя тормоза. Останется только ручник.

Харви спросил:

– Если мы застрянем где-то здесь, как будем искать телефон?

– Надеюсь, что сумею дотащить вас до телефонной будки.

Загорелась вторая сигнальная лампочка: давление упало до опасной черты. Машина еще слушалась руля на поворотах, но подвеска уже не защищала от ухабов. Машина отдавала Богу душу.

Дорога перестала лезть на холм. Если я верно помнил, она выходила на небольшой перевал – и в радиусе пятнадцати километров не было ни одной деревни. Впрочем, если полиция стала перекрывать дороги, это не так уж плохо. Я старался держаться подальше от простейших путей для бегства.