Ах, за речкой-рекою… (сборник поэзии) - Олег Ладыженский

Когда он играл на цитре,

Когда извлекал созвучья,

Он был, как пион, прелестен,

Изыскан, как ткань из шелка.

Когда он в борделе грязном

Со шлюхою утомленной

И так, и вот так, и этак…

Короче, смотреть не стоит.

Все эти три человека

Друг друга и знать не знали,

Не встретились, не столкнулись,

Хоть жили в едином теле.

Дай бог нам в надежде пылкой

На звуки прекрасной цитры

Не встретить рубаку-парня,

Чьи пальцы железа крепче.

Дай бог нам в мечтах о бое,

О звоне мечей и сабель,

Не встретить того, который…

И шлюхой не стать в борделе.

«Аргументом по роже хлоп …»

Аргументом по роже хлоп,

И закончен поток вранья:

Ну конечно же, ты холоп,

Ну конечно, холоп не я!

Как ни ерзай, как ни ершись,

Ты воняешь, а я душист:

Ну конечно же, ты фашист,

Ну конечно, не я фашист!

Я и совесть, и ум, и честь,

Ты зараза, и конь твой блед,

У меня даже справка есть,

У тебя даже справки нет!

«Вы видели, как мы им врезали?…»

Вы видели, как мы им врезали?

Не видели? Значит, послушайте.

Мы пьяному дали и трезвому,

Мы скверному дали и лучшему,

Мы сняли шикарное видео,

Мы принцы, мы мачо, мы боги, мы…

Вы в курсе, как мы их обидели?

Не в курсе? Сосите, убогие!

«Не дурь, не ошибка, не поза …»

Не дурь, не ошибка, не поза,

Не сон, не космический бред:

«Вот это говно нам на пользу,

Вот это говно нам во вред…»

Сидит сортировщик в сортире,

Печется о правильном мире.

«Говорят, такое время …»

Говорят, такое время,

Говорят, вина не наша –

Не укропа, так еврея,

Не Хохляндия, так Раша,

Неприлично быть добрее,

Недостойно быть мудрее…

Говорят, такое время,

Мы-то ангелы, но время!..

Отче наш, отец небесный

Над Голгофой и Синаем —

Мы ведь ангелы, не бесы,

Мы за дело распинаем.

Синопсис басни

Лисице бог послал кусочек сыру

И полкило говяжьего мосла.

Ворона в крик: «Хоть Господа не славь!

Мне голодно! В гнезде темно и сыро!..»

Ворону бог послал.

«Шакал – не худший из зверей …»

Шакал – не худший из зверей,

Нам скажет агитпроп,

Ведь не пиндос и не еврей,

Не ватник, не укроп,

Не сталинист, не либераст —

Ах, агитпроп! На все горазд!

Как он воспел тебя, шакал!

Теперь возьмем-ка ишака…

«Пускай зубами враг скрежещет …»

Пускай зубами враг скрежещет,

Пускай судьба со мной строга —

Всегда я падок был на женщин,

Увижу – падаю к ногам.

В паденье том, щекой алея,

Отринув всё, забыв про всё,

Не оставался на земле я,

А был на небо вознесён.

И вот, обременен годами,

Матёр, как древний баобаб,

Я до сих пор – внемлите, дамы! —

При виде вас в коленках слаб.

Олег Ладыженский

Для романа Г. Л. Олди «Побег на рывок»

Колесницы судьбы

Эти фрагменты пьесы Луиса Пераля, персонажа романа «Побег на рывок», стали контрапунктами к основному повествованию романа. Возможно, однажды пьеса найдет свое законченное воплощение…

Пролог

Король:

Вчера казалось нам, что мы есть мир,

Вчера казалось мне, что я есть мы –

Дано монархам властвовать людьми,

Но нет, не нам свет отделять от тьмы!

Народ:

Мы – лишь пылинка в замысле Творца.

Досмотрим же спектакль до конца!

Акт первый

Кончита:

За что же не любить профессоров?

Федерико:

За знания.

Кончита:

Ты к знаниям суров!

Федерико:

Суров не я, судьба куда суровей!

Она глядит на мудрых, сдвинув брови:

Что знает наш профессор, тем не мене,

Давно известно детям в Ойкумене!

Ведь там, за мрачной чернотой небес

Им знания подкидывает…

Кончита:

Бес!

Федерико:

Ну, я б сказал – прогресс. Но ты, дитя,

С сей рифмою расправилась шутя!

Живоглот:

А если вы доплатите, сеньор,

То я клянусь, что эту вот дубинку

Ему засуну аж по серединку —

И знаете, куда?

Мордокрут:

Ты плут и вор!

Молчи уж лучше! Мне, сеньор, подбросьте

Хоть полэскудо! О, Господни кости!

Да я клянусь, что мой свирепый кол

В него войдет настолько глубоко,

Что он, мерзавец…

Ухорез:

Оба дураки!

Доплачивать сеньору не с руки!

Но если, вы мой бравый господин,

Поставите кувшинчик мне один,

А лучше, два – я вашего поэта

Своею палкою сживу со света.

Да чтоб мне перед Богом отвечать!

Да чтобы я сгорел…

Маркиз:

Всем замолчать!

У вас сверх меры чешутся колы?

Друг дружке почешите их, орлы!

Я вам плачу, чтоб били не спеша,

И больше не накину ни гроша!

Федерико:

О, Ойкумена – та ушла вперед:

Чиновник здесь берет, там не берет!

Санчо:

Не может быть!

Федерико:

Представьте, может быть!

Ну как мне Ойкумену не любить?

Мы ездим по земле, они летят

По небу, мы плывем, они ныряют,

И не навозом землю удобряют,

А чем хотят…

Санчо:

А чем они хотят?

Федерико:

Не знаю, чем, но точно не навозом!

Мы терпим зной, привычны мы к морозам,

У них же дует кондиционер,

И у погоды нет плохих манер,

Поскольку их мгновенно выдувает!

Санчо:

Так не бывает!

Федерико:

Еще как бывает!

У нас, куда ни плюньте, грубый труд,

У них же труд весь интеллектуальный!

Санчо:

А как они, я извиняюсь, срут?

Федерико:

По виду – так же, но оригинальней!

Известно ль вам, что значит «унитаз»?

Санчо:

О, эти штучки-дрючки не про нас,

Я по-простецки жопу заголю —

И все сильнее родину люблю!

Федерико:

Любить – трудней, чем не любить!

Кончита:

Но отчего же?

Федерико:

Сила чувства

Жизнь возвышает до искусства.

Бездарным слыть, бездарным быть

Страшней всего в любовной сцене —

Нас за неутомимость ценят,

А надо за талант ценить!

Кончита:

Сеньор, я вижу, с острым перцем,

Таким вы мне являлись в снах…

Федерико:

Талант, дитя, трепещет в сердце!

Кончита:

А если все-таки в штанах?

Живоглот:

Я бил его, как град бьет урожай!

Мне это по душе и по плечу —

Таких бабьё хоть сотню нарожай,

А я их всех один поколочу!

Я бил его, как дождь молотит двор,

Как полночь бьют часы…

Мордокрут:

Ты плут и вор!

Ты, значит, бил? А я стоял в сторонке?!

Да ваш поэт, сеньор, слабей ребенка,

Но как хвастлив! И горд, как сто чертей!

Он мне сказал: «А ну попробуй, тронь-ка!»

И я уж тронул! Тронул без затей!

Уродовал, как Бог гиппопотама,

Трепал, как пес добычу у реки,

Лупил и драл, поверьте, непрестанно,

Драл и лупил, и…

Ухорез:

Оба дураки!

Сеньор наш – Божий ангел во плоти,

Он в курсе, кто поэта колотил!

Я первый в драке, это всем известно,

А уж поэтов страсть как не люблю,

Едва увижу, так кричу: «Убью!»

И палкой ставлю гадину на место.

Знакомо вам усердие моё,

Знаком и норов мой…

Маркиз:

Молчать, хамьё!

Вас выслушать – башка слетает с плеч,

Да проще самому под палки лечь!

Вот гонорар…

Живоглот:

Прибавка будет?

Маркиз:

Нет!

Явление третье.

Те же и капитан Рамирес.

Капитан Рамирес:

Так, говорите, вами бит поэт?

Ухорез:

Не просто бит, а как яйцо облуплен,

И всяк кровоподтек сеньором куплен!

Капитан Рамирес:

Отлично! Что ж, избранники удачи,

Явился я дать с гонорара сдачи,

И если у поэта мало сил,

Так я себя в защиту пригласил!

Федерико:

Весь мир – театр, включая Ойкумену!

Вы думали – кино? Арт-транс? Увы!

В итоге ясно, как ошиблись вы

И как я прав!

Лопес:

За правду ломят цену!

Вас отлупили, вы едва живой,

Едва не заплатили головой,

Вас лекарь и за год не исцелит…

Федерико:

Воистину театр! Но как болит…

Взгляните: это лес? Нет, мешковина.

Вот особняк? Нет, доски и картон.

А это разве люди? Половина

Из них – актеришки. Неверный тон,

Дурная мимика, кривые жесты!

А гонор?! Каждый минимум божествен,

А максимум…

Лопес:

И я?

Федерико:

Мой добрый друг!

Вы – худший из актеришек вокруг.

Вы искренни – ужасная беда!

Вам зритель не поверит никогда.

Кончита: