Все оттенки лжи - Марина Серова

– Я теперь, наверное, никогда уже не засну… – вращая осоловевшими глазами, сказал Шишков.

– Это вам только кажется. Постарайтесь думать о чем-то постороннем, лучше – о хорошем. Банальная рекомендация, но очень действенная!

Шишков подавил вздох и вновь потянулся к бутылке. Игнорируя мой неодобрительный взгляд, он упрямо высосал коньяк до конца, бросил емкость в мусорную корзину и, пошатываясь на ходу, отправился в свою спальню. Проводив его до дверей, я попрощалась и пошла к себе с чистой совестью, вспомнив перед сном, что так и не позвонила тете Миле. Безусловное свинство с моей стороны…

Глава третья

В шесть часов я как штык была на ногах, хотя спать легла уже после полуночи. Вечернее происшествие не помешало моему сну, поскольку участвовать в заварухах подобного рода мне приходилось очень часто. Не знаю, сумел ли успокоиться Шишков, я же легла в постель с чистой совестью: я выполнила все, что было в моих силах. Да, жаль, что бандиты ушли, но вешать нос по этому поводу я не собиралась. Нужно просто взять на заметку, что они весьма хитры, и в будущем иметь это в виду. Если, конечно, мне доведется с ними пересечься еще раз. И, признаюсь честно, мне этого очень хотелось!

До семи часов утра я успела и сделать зарядку, и принять душ, и позавтракать, и выпить две чашки кофе. Плюс у меня оставался еще, самое малое, час свободного времени, так как дети Шишкова отправлялись в лицей к девяти.

Но из комнаты я вышла уже в половине восьмого. Эдуард Борисович был в своей спальне, о чем шепотом сообщила мне сидевшая в кухне Алиса, кормившая маленького Илюшку пшенной кашей с сухофруктами. Парень с удовольствием ее уминал, почмокивая ярко-вишневыми губками.

– Любит мою кашу! – улыбнулась Алиса. – Я никогда не пользуюсь готовым детским питанием. Всегда варю кашу сама. Хотя все эти баночки очень удобны, возиться не надо, открыл – и порядок, но все равно там полно химии. Консервантов напихана целая куча. Разве так уж трудно сварить кастрюльку каши? Меня даже удивляют мамочки, пользующиеся всем готовым. Ну ладно бы еще работающие, у них и впрямь дефицит времени. Но ведь даже сидящие все время дома не утруждают себя таким простым занятием!

Алиса эмоционально покачала головой и сунула ребенку в рот очередную ложку каши. Пахла ее каша и впрямь очень аппетитно.

– Я даже повара прошу приходить попозже, потому что завтрак мы всегда готовим своими силами, – продолжала Алиса, вытирая рот малыша влажной детской салфеткой. – Я все равно каждое утро варю что-то для Илюшки, какая мне разница, сколько положить крупы и молока? Так что получается сразу на всех. Стараюсь, чтобы дети успели до учебы нормально позавтракать. И все, кстати, мою стряпню едят с удовольствием! – с гордостью добавила она. – Кроме Алены, правда. Она у нас поклонница фастфуда. Помешана на всех этих пиццах, гамбургерах, хот-догах. А у меня такое ощущение, что они из картона сделаны!

– Эдуард Борисович хотя бы спал этой ночью? – спросила я, выслушав историю о кулинарных пристрастиях домочадцев Шишкова.

– Под утро только успокоился, – поведала мне Алиса, убирая тарелку в посудомоечную машину. – Все вставал, курил… Я уж не трогаю его, пусть выспится.

Она пытливо посматривала на меня, но не решилась спросить о том, что же случилось прошлым вечером. Может быть, ей запретил супруг, а может, Алиса и не хотела знать подробности, чтобы не разволноваться еще сильнее.

Вскоре в кухне появились дети: улыбчивый Никита, сразу подхвативший на руки младшего брата, и Алена, свысока поглядывавшая то на меня, то на предназначенную для нее тарелку с кашей.

– Мама, я это есть не буду! – заявила она. – Ты же знаешь, я слежу за фигурой…

Я, не выдержав, усмехнулась. Конечно, отказ от завтрака в пользу обеда и ужина, состоявшего из страшно калорийных гамбургеров, должен сказаться на фигуре очень положительно, кто бы сомневался…

Алена заметила мой скепсис и произнесла «в сторону», не обращаясь ни к кому конкретно:

– В последнее время хорошую прислугу найти стало практически невозможно! Никакого воспитания, только хамят и суют свой нос в чужие дела!

«Ах ты, маленькая дрянь! – подумала я с сарказмом. – Ладно, я тебе преподам еще и урок аристократизма!»

– Ты можешь поступить на курсы при профессиональном училище номер девятнадцать, – повернулась я к ней с благожелательной улыбкой на устах. – Там как раз готовят хороший персонал. Почувствуешь себя настоящим специалистом и потом найдешь хорошее место. По сравнению с обслугой без специального образования ты получишь явное преимущество.

Проговорив все это с невозмутимым видом, я повернулась к Никите и сказала:

– Давай жуй быстрее и выходи во двор. Я жду тебя в машине.

С этими словами я двинулась к выходу, заметив, что лицо Алены пошло красными пятнами. Она явно хотела сказать мне в ответ что-нибудь обидное, но, поскольку она не ожидала от меня отпора, то никак не могла экспромтом придумать какую-нибудь гадость.

– Алена! – вмешалась ее мать, желая сгладить конфликт. – Ты лучше собирайся поскорее, тебе же еще надо одеться!

Насвистывая простенькую мелодию, я вышла во двор. Охрана была на своем посту. Мой вчерашний знакомый Павел выглядел бледным, уставшим. Поприветствовав коллегу, я попросила его вывести из гаража машину.

Для детей и их сопровождающих был предназначен черный джип «Тойота». Я с удовольствием заняла водительское место. Вообще-то, я не хотела бы иметь собственный внедорожник, который несмотря на его весомые достоинства перед легковушками все-таки излишне грузноват и для повседневной жизни не слишком-то удобен. Особенно для одной меня. Мне больше подходит менее габаритная модель, такая, как, например, мой «Фольксваген». Но вот поводить такой джип – тут я не против.

Никита вышел из дома первым и сел на заднее сиденье. За плечами у мальчика был ярко-красный фирменный рюкзачок. Алена не появлялась долго, видимо, нарочно испытывая мое терпение и стараясь досадить мне хотя бы таким способом.

Наконец она соизволила спуститься с крыльца с обычным своим презрительно-высокомерным выражением лица. Она шла намеренно не спеша, воткнув в уши наушники и делая вид, что целиком погружена в музыку. На спине у нее болталась торба, аппликация изображала одну модную молодежную рок-группу.

Алена лениво плюхнулась на сиденье, не удостоив меня и словом. Я, мысленно наплевав на нее, молча завела мотор. Где находится сто тридцать седьмой лицей, мне было прекрасно известно, и это избавляло меня от необходимости излишнего общения с норовистой девчонкой.

Никита, который явно был куда проще и мягче сестры, сидел тихо и играл на мобильном телефоне в какую-то игру. Было видно, что он в принципе не против того, чтобы завести со мной разговор, но стесняется сделать это первым. Да и особого интереса ко мне он не чувствовал в силу нашей разницы в возрасте.

Я довезла детей до ворот школы и лично проследила за тем, как они скрылись за ее дверями. С Шишковым было оговорено, что забрать их я обязуюсь ровно в три часа дня. Правда, Никита заканчивал занятия на час раньше сестры, но он каждый раз оставался в классе, дожидаясь, пока закончит учебу Алена, и делая в это время домашнее задание.

Благополучно сдав обоих детей на попечение школьного персонала, я задумалась. До момента окончания уроков оставалось целых шесть часов, и я считала нецелесообразным торчать здесь все это время. Шишков не говорил о том, что этот интервал времени у меня должен быть занят чем-то строго определенным, и я решила, что это остается на мое усмотрение.

Тут я вспомнила о звонке тете Миле и решила исправить свое вчерашнее упущение. Набрав номер, я услышала расстроенный голос тети.

– Что случилось? – спросила я, заподозрив что-то неладное и мысленно молясь, чтобы этим не оказались проблемы со здоровьем тети Милы.

– Женя, у меня такое несчастье! – упавшим голосом сказала тетя Мила. – Я даже не хочу тебе говорить, чтобы не расстраивать!

– Говори! – потребовала я, однако тетя продолжала отнекиваться.

Выключив телефон и только после этого выругавшись, я поехала к себе домой. Тетя Мила встретила меня на пороге. Вид у нее был печальный и виноватый.

– Ты все-таки приехала, Женечка! – проговорила она. – Ты такая заботливая…

– Так, ты врача вызывала? – с ходу перешла я к делу. – Давай вызови его сейчас же, пусть он выпишет лекарства, я съезжу, куплю. Или лучше давай я сама отвезу тебя в больницу. Возможно, имеет смысл даже полежать в стационаре.

– В какую больницу, Женечка? – не поняла тетя Мила. – У меня ничего не болит!

– А почему же тогда ты такая поникшая?

– Потому что вот… – тихо сказала тетя Мила, доставая из кармана уже знакомую мне коробочку.

Открыв ее, я увидела купленный вчера тетей крест работы неизвестного мастера неустановленного века. Крест был сломан пополам. Здесь же, в коробочке, лежали два его выпавших «бриллиантовых» глазка.