Сказания русского народа - Иван Сахаров

Всякий благомыслящий человек, конечно, будет сожалеть о заблуждении поселян и, без сомнения, пожелает истребления этого поверия. Что чары на след есть обман, в этом нет сомнения. Кто, кроме помещиков и приходских священников, может истребить это зло? На них основывается надежда в исполнении общего желания! 

Чары для калек

Чары для калек должны обращать особенное внимание помещиков по своему злоупотреблению в семейной жизни. Простолюдин решительно верит, что калеки, люди, обезображенные разными болезнями, суть несчастливцы, очарованные доками, ведунами. Можно ли придумать нелепее сего заблуждения? Русский поселянин, при взгляде на калек, сожалеет об них, но вместе с тем и страшится, предполагая в их теле присутствие нечистой силы. Нельзя обвинять поселянина за это последнее предположение: достоверные известия об изуродовании людей могут приводить всякого в содрогание. Давно ли исчезли в современной нашей городской жизни толпы слепых, подводы с изуродованными людьми? До сих пор еще скитаются они по селениям, до сих пор еще проказы их существуют. Не говоря о явном изуродовании людей, совершаемом слепыми и калеками, для благовидного собирания милостыни, чары для калек действительно находятся в русском чернокнижии. Чтобы уверить себя, что они занесены в нашу родину с чужой стороны, рассмотрим совершение самого обряда. Это только одно может доказать, что русский поселянин не был их изобретателем. 

Чародеи, для совершения своего обряда, берут землю с свежей могилы, вынимают золу из семи печей, собирают соль из семи изб. Все это смешивают вместе, или зашивают в онучи или в чулки, или кладут в лапти вместо подстилки. Без всякого сомнения, что участником такого обряда должен быть кто-нибудь из семейных или близких людей. Тот, кому обречено это снадобье, лишается употребления ноги. В этом заключается совершение чаров для калек. 

Объяснить это чародейство можно очень просто. Земля, взятая с свежей могилы, всегда заключает в себе или частицы селитренные, или известковые, но в смешении с золою и солью образует такой химический состав, который легко может поглощать в себя испарения и сообщать их другим телам. Такой состав, сообщенный с ногою, весьма скоро поглощает ножную испарину и, будучи растворим ею, овлаживает, так сказать, своею сыростью соприкосновенные части. Если при этом обратим внимание на способность человеческой организации всасывать влажность, то легко уверимся, что состав чародеев для калек основан на всасывании испарений и что вследствие этого неизбежно должен образоваться искусственный ревматизм. Простолюдин, не понимая законов природы, но веруя в ревматизмы, всегда будет уверять, что то делают злостные мертвецы, ненавидящие живущих людей за то, что они, будто бы наперекор судьбы, остаются взамен их наслаждаться мирскими удовольствиями. 

Военные врачи, в мирное время, должны обращать особенное внимание на ревматизмы. Солдаты, желая избавиться от службы, добровольно подвергаются чарам для калек. 

Невозможно допустить, чтобы русский поселянин, чуждый химических сведений, мог быть изобретателем искусственного ревматизма—или чаров для калек. Если есть из русских занимающиеся этим промыслом, то вероятно, что они исполняют это по преданию, без всякого понятия о законах химического соединения, без знаний о действии веществ на человеческое тело. После сего мы смело можем сказать: чары для калек есть изобретение чужеземное, занесенное в русскую землю. Доселе еще остаются темные понятия о кликушах, которых всегда выдают за беснующихся. Но и это есть болезнь: искусственная истерика. Кровогонительные средства, нарушая отправление женских органов, возвышая раздражение нервной системы, образуют такое искусственное состояние нервного электричества, что врачи никак не могут подвести болезни этого рода под обыкновенные законы происхождения болезней. Заметим еще важное обстоятельство: многие из поселян  обладают  особенным  знанием  действия  веществ на человеческий организм, знанием, недоступным для врачей. Это-то знание, облеченное разными таинствами, обрядами, обманами, всегда употребляется ими во зло. От сего произошло образование многих искусственных болезней. 

Чары на лошадь

Чары на лошадь, сопровождаемые глупым верованием в мщение мертвецов, нашли для себя приют в сельской жизни. За достоверное можно принять, что основателями сего чародейства были цыгане, люди, посвятившие всю свою жизнь на обманы, особенно при продаже лошадей. Кучера, покровители этого обмана, делаются вместе и исполнителями чаров на лошадь. 

Чтобы совершить над лошадьми чары, поселяне, по совету чародеев, вытаскивают из гробов гвозди, бросают их в конюшни, и там, где это будет сделано, лошади лишаются ног. 

В этом чародействе еще более видно ослепление черни. Гвоздь, хотя бы он был взят прямо из кузницы, легко может вонзиться в ногу животного и тем лишить его употребления ноги. Обманщики прикрыли это зло таинственным повернем, основанным на мщении мертвецов. 

Пастухи, из ненависти к владельцам домашних животных, вбивают в ноги лошадей, коров, овец деревянные гвозди, сделанные из осколков гробовых досок. От этой жестокой операции невинное животное хромает, получает раны и умирает. Обманщик, уверивший простолюдина повернем, что покойник, приходя ночью вытаскивать гвоздь, ломает ноги животным, доставляет все способы для зла. Отклоняя от себя постыдное действие, простолюдин воображает, что причиною сделанного зла бывают посторонние люди. 

Конечно, никто не будет считать этот поступок за чародейство; но он существует в сельской жизни и столько причиняет вреда, как и самая опустошительная болезнь. Поселянин, сам собою, не решается на эти чары без содействия чародея.

Чары на подтёк 

Чары на подтек принадлежат более к домашним бедствиям, нежели к чудесам, неизъяснимым ни законами природы, ни понимаемым рассудком. В селах есть поверие, что таким чарованием обладают мельники. 

Мельник русский для своего заведения бывает вместе и механиком и гидравликом. Плотина для мельничного пруда есть верх его искусства, предмет зависти соседей и вместе  укоризна  для  соперников  по  ремеслу.  Люди ненавистные придумали разрушать плотины, устраиваемые в течение многих лет. 

Чародеи явились с своими услугами и образовали чары на подтек, содержимые в большой тайне. Призванные злобным мельником, они бросают в пруд змеиное молоко. Поселянин верит, что это так, как уверяет его знахарь своего дела. Но змеиное молоко чародея есть — живая ртуть. Кроме змеиного молока, чародеи советуют бросать в осминном мешке золу по зорям вечерним и утренним, уверяя, что зола выгоняет из пруда водяного дедушку. Чернь слепо верит и в зори, и в водяного. 

Могут ли чародеи разрушить этими средствами плотину, решить невозможно; но что — это зло, в этом нет сомнения. Облекая его мифами и чудесным рассказом о выходе водяного из воды — обманщики обольстили простодушные сердца поселян, часто недоступные к состраданию.

Чары над змеёй

Чары над змеею изобретены любовными необходимостями. Простодушным кажется всегда возможным преклонить человеческое сердце к любви неволею. Не довольствуясь одними заговорами, они прибегали к чарованию, и знахари явились пред ними с чарами. Восток древней жизни, изобретатель чаровании, распространил любовные чары по всему свету. Невежество людей приняло с восторгом обольщение старой жизни, украшенное восторженными рассказами, роскошною жизнью. Русская земля получила все любовные  чарования от греков, с первых дней сношения с этим народом. 

Главное основание чаров над змеею заключается в суеверном веровании в нечистую силу. Обманщики успели внушить народу, что сопротивление против нечистой силы есть явная вражда, всегда сопровождаемая человеческими несчастиями. Не понимая, что источники всех семейных несчастий заключаются в собственной порочной жизни, люди приписали их духам. Простодушная девушка, уверенная коварною старухою, что она обворожена, что чары совершены над нею для любви такого-то, верит беспрекословно и предается в руки обманщиков. Неудивительно, что от этого верования ничтожные затеи знахарей соделались доступными для семейной жизни. 

Чародеи, призванные для совершения чаров над змеею, вручают деревянную рогульку, могущую, по их уверению, укрощать змей, и отсылают в лес искать змею. Когда нападут на это животное, должно рогулькою придавить его к земле. В это время надобно стараться продеть сквозь змеиные глаза иголку с ниткою и говорить: «Змея, змея! как тебе жалко своих глаз, так чтобы раба, такая-то, любила меня и жалела». 

Потом, когда бывает вместе с любимым предметом, должно продеть этою иглою с ниткою платье так, чтобы этого никто не заметил. В противном же случае чары остаются ничтожными. Когда это будет приведено в исполнение, тогда начинается любовь и продолжается дотоле, пока будет находиться нитка в платье.