Мицелий - Софья Ковыль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А куда?.. О, знаете… э-э, знаешь… тут недалеко есть неплохой итальянский ресторан, недорогой, так что…
Сергей Гавриилыч дернул головой сначала вправо, потом влево:
– Ответ неверный, стажер. Мы идем пить пиво!
Даша снова кивнула, чуть не пошла вприпрыжку: это предложение нравилось ей даже больше. Но сдержалась.
– Ах, пиво-пиво… – только и сказала она.
Они разошлись: он – в свою, недоступную ей часть лаборатории, она – отмывать от крови и стекла доступную ей часть, но после…
После они обязательно встретятся. У светофора, ровно в семь пятнадцать.
И так оно и случилось.
Глава 7
Но пока Даша собирала шваброй запекшуюся бурую кровь, снимала посеревшую, пахшую затхлостью тряпку, мыла ее в оцинкованном ведре и не могла поверить, что эта кровь, эти пятна, эта грязь – часть Паши. Часть того, чем Паша был, ненужная тому, чем Паша стал.
– Ч-черт!..
Даша опустилась на колени, ударила сжатыми до белого кулаками по краям ведра – вода расплескалась, растеклась мутными разводами… Где-то внутри, на дне груди Даши так же плескалась истерика.
Но она ее подавляла. Но она была сильна духом. Еще раз промыла тряпку, руками собрала растекшуюся воду…
– Почему так? – шептала она сама себе: так спокойнее. – Почему так? Почему со мной, почему здесь… А хотя?
Она замерла. Молча сполоснула тряпку, накинула ее на деревянный остов швабры. Провела по полу: плитка позади нее оставалась почти чистой. Еще немножко. Еще чуть-чуть.
Работа была чисто механической. Механическая работа всегда ее успокаивала.
– А хотя, конечно, – продолжала она, – кому он нужен, этот Паша? Его разложение было, выходит, неминуемо… как там сказал Сергей Гавриилыч? «Грибница проникла в мозг, значит»… а что значит? А значит – все: Паше билет заказан, вот что значит! А так ходил бы он, распространял споры, заразил бы еще кого-нибудь. Ну, например, свою маму или какую-нибудь маленькую девочку в метро. А так – одна польза! И все-таки странно, так странно, что польза от него – вот так, в виде… выходит, что в виде удобрения.
Даша тяжело вздохнула. На душе стало спокойнее. Снова сняла тряпку, промыла, набросила…
– А Сергей Гавриилыч все-таки молодец. Так самоотверженно, так твердо, так решительно… ну что за мужчина, – с улыбкой на лице закончила она.
Повернула голову, посмотрела на часы: до конца рабочего дня оставалось двадцать минут.
«Как раз успею,» – подумала Даша.
ФАЗА ЛИНЕЙНОГО РОСТА
Глава 1
На улице было зябко, дул ветер, сушил глаза, но Даша его почти не чувствовала: ведь там, на углу другой улицы она видела его. Не лицо – но контур, но неуловимо-его манеру движения, походку…
– Вот и дождалась, – прошептала себе Даша. И спрятала глупую, непроизвольную улыбку в ворот ветровки.
Рядом с ней все собирались люди: это был долгий светофор.
Сергей Гавриилыч немного опоздал, но, конечно, это было совсем неважно. В куртке из плотной, цвета хаки ткани и минимум о шести карманов, он казался совсем другим. Не Сергеем Гавриилычем даже – действительно и бесповоротно Сережей. Даша вдруг поняла, что никогда не видела его вот так, вне лаборатории, без халата.
Так странно было видеть его там, где кончалась работа.
Так странно, слишком человечно…
Тепло.
– Привет, – Сережа остановился рядом с ней.
На той стороне дороги загорелся пиксельно-зеленый человечек, начался механически часовой отсчет. Толпа сдвинулась, вокруг них, никто – между. Очень уж близко они стояли. Наконец, когда на таймере там, через четыре полосы осталось десять секунд: «Заканчивайте переход, заканчивайте переход»…
Поток кончился: снова загорелся красный.
– З-здравствуйте, – сказала Даша. Шагнула на шаг от него: так не надо было задирать голову.
«Какой он… Сережа,» – рассеянно подумала она. Большой, статный, основательный, даже на вид сильный, ужасно смурной – крайне Сережа.
Он кивнул головой, – «пойдем уже», – и пошел прочь от светофора, вдоль проспекта. Даша пошла за ним, стараясь не терять из виду, стараясь не смотреть слишком уж пристально: под ногами мелькала и мелькала брусчатка. Камни в ней лежали неровно, полустерлись, полускололись…
– Даша, ты куда?
Даша. Так непривычно ей было слышать от него это «Даша» – и все-таки приятно. От этого «Даша» кровь прилила к щекам, мир вокруг стал подробнее, заторможеннее.
– А?
Сережа стоял у подземного перехода чуть позади нее: и впрямь прошла, не заметила.
– Ой, простите пожалуйста, бога ради! Я совсем не нарочно, честно-честно…
Вернулась, снова – рядом с ним. Сережа согнул руку в локте, поднял брови: «пойдем под руку». Даша кивнула и подчинилась.
– Да, знаете, так будет и впрямь надежнее… Я часто витаю в облаках, когда нужно думать. Хотя не снимать респиратор это мне не мешает, – Даша улыбнулась искренне, пусть и самодовольно: Паша сам виноват.
Дурак.
Полудурок, идиот! – не то что…
Даша сильнее сжала его руку под своей ладонью: ужасно приятно было идти вот так. И она заглядывала в глаза людям, которые шли по лестнице мимо них, справа, слева, искала в этих глазах зависть. Или гордость. Или умиление. В крайнем случае – страх по отношению к Сереже, уважение-восхищение по отношению к Даше – ведь Даша его не боялась. Даже когда он был Сергеем Гавриилычем, даже когда он задавал вопросы на собеседовании, все – теоретического, что понятно, или, что странно, идеологического характера. Тогда он не показывал вида, что ее слушает, не улыбался ей, перебивал посередине фразы, когда хотел что-то уточнить, писал что-то в блокнот крупно и неразборчиво, особенно неразборчиво, если смотреть сверху вниз, иногда – долго молчал после того, как она ответит… Даша была уверена, что не боялась его и тогда. Только смотрела на него необъяснимо восхищенно.
Лестница закончилась, и они пошли по ровному бетону подземного перехода. По сторонам были другие лестницы, но Сергей Гавриилыч даже не смотрел на них, и они продолжали идти вперед.
«– Даша, почему ты выбрала мою лабораторию для прохождения стажировки? Почему ты, Даша, не ушла после всего? – должен был спросить Сергей Гавриилыч сейчас.
И Даша бы тогда ответила:
– Потому что я люблю вас. Почему-то люблю. Сильно-сильно.»
Однако Сережа, конечно, ничего такого не спросил. Может, ему было вовсе и не интересно, почему она пришла, почему она осталась. Просто сказал:
– Я рад, что не мешает.
– Кто не мешает? – переспросила Даша.
– Я рад, что твоя манера витать в облаках не мешает тебе не снимать респиратор внутри «заразной зоны», – отчетливо и громко пояснил
