Легионер Тур 2. (СИ) - Александр Гулевич

— Да, проснулся я, проснулся…

— Как вы себя чувствуете? — С некоторой обеспокоенностью в голосе поинтересовался один из них, пристально вглядываясь в мои зрачки.

— В общем и целом нормально, только слегка штормит, да в ушах какой-то звон стоит.

Медики с недоумением переглянулись между собой и самый старший из них, нехотя задал вопрос:

— Скажите, а вы когда-нибудь проходили процедуру расширения памяти или стимуляцию клеток головного мозга?

— Нет, никогда.

— Так…так…так… А сильные травмы головного мозга с вами когда-нибудь случались?

— Да, в чём собственно дело?! — Выпалил я, силясь сообразить, что же со мной опять произошло ненормальное.

— Так всё ж таки были у вас сильные травмы головного мозга или нет?

— Были, причём немало. Драться приходилось часто.

— Это многое объясняет… — Пробубнел себе под нос один из врачей, покачивая головой и посмотрев на своего коллегу, пояснил:

— Видите ли, в чем дело господин Махно, ваш мозг оказался наглухо закрыт для постороннего вмешательства, что само по себе уникально. За всю историю нейронной медицины, никто и никогда не сталкивался ни с чем подобным. Для рассмотрения вашего экстраординарного случая, мы вынуждены в экстренном порядке созвать консилиум. Виднейшие специалисты уже получили приглашения принять в нём участие.

— Я категорически не желаю играть роль подопытного кролика, господа эскулапы! — Повышенным тоном высказал я своё мнение, ощущая во рту страшную сухость.

— Не волнуйтесь вы так, мы в первую очередь заботимся о вашем здоровье, при этом, не забывая интересы науки. Все причинённые вам издержки и неудобства будут непременно компенсированы за счёт Министерства науки, поверьте, сумма вас приятно удивит.

— Не нужны мне ваши деньги, я и так вполне обеспеченный человек! Исправьте мою физиономию и на этом всё. От всех дополнительных услуг я отказываюсь.

— И всё же вам придётся у нас задержаться на некоторое время, так как мы не собираемся нарушать государственные инструкции, касающиеся вашего случая. — Расстроено заявил медик и сноровисто приложил к моему лицу маску.

Голова у меня закружилась, и я потерял сознание.

Очнувшись неизвестно через, сколько времени, я медленно поднялся с кровати и огляделся. На этот раз в палате я находился один. Выругавшись сквозь зубы, я прошёл в туалетную комнату и умылся. Взяв в руки полотенце и вытерев лицо, я бросил взгляд на своё отражение и чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности. Тут же нахлынули не очень приятные воспоминания о том, как я очутился в этом мире. Ощупав лицо и убедившись в реальности изменений, я более внимательно стал изучать своё отражение. Лицо моё изменилось радикально, даже форма черепа стала иной, куда более правильной и пропорциональной, даже шрамов не было. В общем, из зеркала на меня смотрел вполне симпатичный крупный мужчина примерно тридцатилетнего возраста. Произошедшим изменениям можно было только радоваться, если бы не какая-то уникальность моего мозга… Теперь из-за неё начнут всякие медицинские светила изучать меня под микроскопом или как там у них высокоточные приборы называются.

Только я об этом подумал, как мне в голову пришла совершенно неожиданная мысль, а я ведь, в сущности, о человеке, в тело которого мне угораздило попасть, ничегошеньки не знаю! Только то, что говорили между собой несколько типов бандитской наружности и больше ничего, правда один раз меня вспомнили и подтвердили, что я действительно был рядовым быком в бригаде Кабана. Второй раз меня признал криминальный авторитет Корней, а это значит, была проведена проверка, которую я прошёл, иначе бы меня ни за что бы к нему не допустили, мало того, непременно пустили бы на корм рыбам после длительного и крайне мучительного допроса. По-другому и быть не могло, слишком уж хорошо я знаю эту публику, сам бы на месте Корнея поступил точно таким же образом.

Всего лишь пара подтверждений, пусть и достаточно авторитетных… Явно маловато будет для надёжного определения. Ещё пару лет назад я на такие темы не задумывался, но поднабравшись опыта в планировании спецопераций Сопротивления теперь не стал бы исключать возможную причастность спецслужб Империи Орла к моему появлению в этом мире, да ещё в чужом теле. Без ковыряния в мозгах такое дельце явно не провернуть и если медики найдут следы вмешательства… Боюсь всё лучшее в моей жизни может закончиться, причём очень и очень скоро.

Продолжая стоять возле зеркала, я услышал звук отрываемой двери. Отдавая себе отчёт в том, что всё скоро должно решиться, я решительно покинул санузел. В больничной палате находилась девушка из приёмного покоя, в таком же коротком до неприличия белом халате и поприветствовав меня, попросила следовать за ней.

Покинув палату, девица, повиливая бёдрами, провела меня в приёмный покой, где выдала с каптёрки личные вещи. Как только я переоделся, врачиха сопроводила меня в кабинет главного врача и, передав секретарю, удалилась. Улыбаясь во все тридцать два зуба, женщина вышла мне навстречу и обратилась ко мне:

— Господин Махно, вас ожидают.

Улыбнувшись в ответ, я вошёл в открытую секретарём дверь кабинета главного врача и, поприветствовав его, уселся в кресло. Некоторое время он, безмолвно рассматривал меня и наконец, сделав для себя какие-то выводы, заговорил:

— Нестор Иванович, от лица клиники, я приношу искренние извинения за причинённые неудобства. В виде компенсации Министерство науки выплачивает вам один миллион лир. Деньги переведены на ваш персональный счёт. От себя лично, хочу сказать, ваш случай настолько уникален, что просто нет слов. Собранные материалы загрузят большой научный коллектив на долгие годы вперёд, и очень надеюсь, благодаря вам будет сказано новое слово в медицине.

— Я буду только рад, если это поможет многим людям. — С чувством облегчения отозвался я и поинтересовался:

— Скажите, я могу быть свободным?

— Разумеется Нестор Иванович, вот ваши документы. Аэротакси ожидает вас на стоянке.

Забрав документы, я вежливо попрощался с главврачом и, пожелав ему всего хорошего, поспешил на стоянку, а спустя пять минут уже летел в театральный комплекс, в душе радуясь, что в этот раз моя персональная паранойя не оправдалась, хотя кто его знает…

Глава 7

Разглядывая в окно огромную толпу окружившую театр, я непроизвольно поёжился. Такого сумасшедшего ажиотажа предвидеть не мог никто, даже прожжённые театральные критики, нахваливавшие наше новаторство, правда, далеко не все это делали. Некоторые из тех, кто побывал на наших репетициях, вовсю поливали грязью нашу постановку в средствах массовой информации, но как мне шепнул на ушко один знающий человек, то были дельцы от шоу бизнеса надеявшиеся срубить деньжат за свои лестные отзывы в прессе, но не получив искомого, исходили ядовитым словесным поносом. Платить таким деятелям я не желал категорически, да и с какого перепугу мне это надо было делать, если сама дочь Верховного Магистра занималась организацией гастролей?! Деньги на ветер честное слово.

После моего возвращения из частной клиники, я незамедлительно созвал руководство коллектива, и мы посовещались в нашем узком кругу и приняли решение не устраивать широкомасштабную рекламную компанию, а напустив максимум таинственности, распускать через доверенных людей слухи о грандиозности предстоящего события. Избрав такую тактику, я сразу включился в работу и три недели до премьеры пахал как ломовая лошадь, позабыв про сон и отдых, но дело того стоило. По началу, билеты шли плохо, да оно и понятно почему. Прибыла в блистательную столицу из настоящей глухомани неизвестная театральная труппа, о которой никто даже ничего не слышал, и сразу попадает на лучшую сценическую площадку Священного Союза, да ещё и ко всему прочему организацией сего действа занимается любимая дочь Верховного Магистра. Понятно, что театралы заподозрили политическую составляющую, оттого и подхалимы всякие подпевать стали, правда, без особого энтузиазма, но только до тех пор, пока мы некоторых из них не стали приглашать на репетиции отдельных сцен. Узрев некоторые элементы, специалисты восхитились и уже после этого стали с куда большим энтузиазмом отзываться о нашем творчестве.

Где-то неделю, билеты расходились со скрипом, но затем, когда слухи, наконец, распространились, билеты в кассах выгребли буквально за один день, после чего на нас толпами набросились журналисты различных голоканалов. Только ничего у них не вышло. Актёры и технический персонал, получив строжайшие инструкции, молчали, что только подогревало интерес публики. Каких только предположений не звучало с экранов! Разброс мнений был крайне широк, от самого негативного, до самого восхищённого. Мы не отвечали ни на какие комментарии, что только ещё больше раскручивало маховик интереса к нашей постановке.