Купеческая дочь замуж не желает (СИ) - Шах Ольга

— Иртэн, я должна сказать, что у меня это первый раз. Но я знаю, чего мне ожидать, и я не боюсь. Но и ты будь осторожней со мной, пожалуйста! И тогда все у нас будет хорошо!

В ответ на удивлённо выгнутую бровь мужа, я заторопилась.

— Ты не представляешь, как много всякого интересного и запретного можно узнать в дортуарах Академии благородных девиц!

Ну не рассказывать же мне ему про сексуальное воспитание двадцать первого века и немецкие порнофильмы!

Иртэн рассмеялся, а с ним и я, вначале неуверенно, потом смелее, и почувствовала, как меня отпускает внутренне напряжение.

Он шагнул ко мне ближе, и бережно повернув меня к себе спиной, аккуратно принялся расстёгивать маленькие пуговки-жемчужинки. Невесомо прикасаясь губами к обнажавшимся постепенно участкам кожи. От давно забытого ощущения удовольствия у меня невольно поджимались пальчики на ногах.

А вот дальше моего супруга ожидал невероятный сюрприз! Дело в том, что за неделю до свадьбы я с помощью Лимы и Талии из небольших кусочков шелка и кружева соорудила такой сексуальный комплектик белья. У любого гетеросексуальной ориентации здорового мужика из всех слов должно было остаться только «Вау!» и даже нефритовый, то есть каменный, жезл должен стать горячим и зашевелиться.

Судя по судорожному сглатыванию и потемневшим до синевы голубым глазам Иртэна, комплектик свое отработал от и до. Но я, решила тоже поиграть в игру с раздеванием. Парадный камзол Иртэн снял давно, теперь я расстёгивала пуговицы на рубашке, поглаживая всё-таки трясущимися пальцами кожу на его груди.

Судя по уже сузившимся глазам и желваками на скулах, терпения Иртэну хватит ненадолго. Дождем посыпались оторванные пуговицы с рубашки, сама рубашка застряла где-то в районе ремня брюк, а они уже нетерпеливо стаскивались вместе с бельем. Ничуть не стесняясь своей наготы, муж подхватил меня на руки и шагнул к постели. Но сдерживая себя, вначале долго поглаживал тело и целовал то кусочек груди, видневшейся над кружевным краем бюстгальтера, то подрагивавший от давно забытых ощущений живот, то поглаживал коленку и бедро.

Не помню, в какой момент улетела в сторону тоненькая тряпочка стрингов, и расстегнулись крючки бюстика…, я уже сама трясущимися руками гладила и прижимала к себе тело мужа. В общем, на робкую новобрачную я точно не тянула. Даже небольшая боль на фоне удовольствия прошла почти незамеченной. Но Иртэн заметил и остановился, давая мне время привыкнуть и приспособиться к новым ощущениям. А дальше был фейерверк! Огонь и нега…

Я даже не хотела вспоминать свой прежний опыт. Я просто выбросила его из головы, не было и все! Я живу здесь и сейчас!

Утро наступило неожиданно ярким солнцем, слепящим покровом свежего снега, тихими шагами горничной в гостиной, принесшей нам завтрак.

Я сонно приоткрыла глаза, лениво потянулась. Немного болели мышцы, после ночных упражнений, но не сильно. Рядом виднелась взлохмаченная макушка спящего мужа.

Одеяло сползло со спины до самой кхм… неприличной… на загорелой коже спины (кстати, а где это он загорал? А я почему не загорала? Или дамам не положено?), явно виднелись полосы царапин. Это я так, что ли? Вроде кошек в родове не было. И вообще, не в моих привычках. Видимо, почувствовав мой взгляд, Иртэн зашевелился. Смешно сморщил нос и неожиданно звонко чихнул. Я засмеялась.

— Здравствуй, муж!

И яркая улыбка мне навстречу.

— Ну, здравствуй, жена!

Интерлюдия

Деньги, как воздух, как в кране вода,

Мы их вдыхаем, мы пьём их всегда.

Они появляются в жизни твоей

И забирают глупых людей.

Они лишь бумага, лишь меди куски,

Но зачастую, они так близки,

Что мы забываем о мире своём,

О мире, в котором мы жили, живём.

Они как наркотик, как дым сигарет,

Сделал затяжку, и тебя больше нет!

Ты попадаешь в оковы величья

Приобретая порок безразличья!

Где-то на Земле.

В кабинете офиса солидного банка сидели двое мужчин. Один за столом хозяина кабинета, второй в кресле для посетителей. Хотя и одет он был в модные и брендовые вещи, но во всем его облике были заметны некие, почти неуловимые, признаки несостоятельного просителя. То ли заискивающий, подобострастный взгляд, то ли судорожно сжатые на ручке портфеля кисти рук. Хозяин просматривал какие-то бумаги, сверялся с чем-то на мониторе компьютера, посетитель молчал, только ещё сильнее стискивал руки. Наконец, банкир отложил документы в сторону, потёр переносицу двумя пальцами и ровным голосом сказал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я должен сказать вам, Константин Николаевич, что по результатам анализа ваших документов, наш банк не может выдать вам кредит.

Посетитель, запинаясь, удивлённо воскликнул.

— Но почему? Я ведь под залог кредита закладываю вам привилегированные акции Агрохолдинга Заречный!

— Дело в том, Константин Николаевич, по данным нашей службы контроля, ваши акции давно уже перешли в собственность других членов совета директоров агрохолдинга. Того количества акций, что имеется у вас на руках, явно недостаточно для той суммы, которую вы хотите получить. Принадлежащей вам недвижимости тоже нет, все или продано, или в залоге у других банков. Простите, но я вынужден вам отказать!

Посетитель запальчиво воскликнул.

— Но моей жене вы давали кредиты и при меньшем обеспечении!

Банкир невозмутимо ответил.

— Вашей Бывшей! — он голосом выделил это слово — жене, Марине Дмитриевне, и под честное слово дал бы кредит. Я хорошо знал ее деловые способности и ее отношение к финансовой дисциплине. Не могу сказать того же про вас! За не слишком долгое время, прошедшее после трагической гибели Марины Дмитриевны, вы потеряли и недвижимость и акции и управление холдингом, все, что осталось после вашей бывшей жены. Всего доброго, Константин Николаевич! Простите, но я очень занятой человек.

И банкир встал, показывая, что аудиенция закончена. Посетитель вышел, аккуратно придержав дверь, явно сдерживая желание хлопнуть ею изо всех сил. Финансист проводил его взглядом, хмыкнул, пробормотал «Захребетник!» и вновь приступил к работе.

ЧАСОМ ПОЗЖЕ.

В адвокатской конторе находился уже знакомый нам Константин Николаевич и старший адвокат юридической консультации.

— Константин Николаевич, я изучил суть поданного вами иска и документы противной стороны. Должен вас огорчить, вы не можете претендовать на наследование имущества Марины Дмитриевны. На момент гибели Марины Дмитриевны вы находились в официальном разводе, а квартира, доставшаяся в качестве наследства от ее родителей, не входила в ваше совместное имущество. Так что ваши претензии не имеют юридической силы. Племянник матери Марины Дмитриевны владеет квартирой на законных основаниях. Кстати, он во встречном иске указывает, что у Марины Дмитриевны оставался от ее отца автомобиль Тойота-Корона и очень интересуется судьбой автомобиля. Вам ничего не известно о машине?

Посетитель встал и молча вышел из кабинета. Адвокат пожал плечами и переложил документы в папку с надписью «Архив».

Немного позднее, паркуя во дворе многоквартирного дома Тойоту непрезентабельного вида, Костя увидел около подъезда машину такси и свою тещу с его трехлетним сыном, заталкивающую чемоданы в багажник машины. Пока он шел к подъезду, машина отъехала. Поднявшись в свою квартиру, он застал жену Танечку среди разбросанных вещей, игрушек и грязной посуды. На стуле висели колготки вперемешку с бюстгальтерами, на столе, среди чашек с остатками кофе стояла пепельница с окурками. Константин поморщился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты хотя бы убрала за собой, что ли! И куда это твоя мама повезла нашего сына?

Женщина нервно дернула рукой.

— Владик поживет пока у моей мамы в Ярославле! Я от него устала! Он все время хнычет, то он есть хочет, кашу, что я сварила, он не ест! То ему гулять надо! То игрушки тащит — играй с ним! Твоя мама не захотела нам помочь, могла бы пожить с внуком в своей квартире и заниматься внуком. А няню ты уволил! Убирать — я тебе не горничная! И ее, кстати, ты тоже уволил!