Происхождение - Ирвинг Стоун

По предложению Чарлза Аса Грей издал отдельной монографией три свои статьи, опубликованные авторитетным "Атлантик мансли". Двести экземпляров он послал Дарвину, поскольку Чарлз тоже вложил деньги в издание. Дарвин разослал эти двести экземпляров газетам, журналам и научным изданиям.

Когда в декабре 1860 года "Журнал Макмиллана" обвинил Джона Генсло в том, что он – приверженец теории эволюции, Генсло опубликовал в этом же журнале выдержки из письма, которое он получил от преподобногр Леонарда Дженинса. В этом письме Дженинс признавал, что хотя он не разделяет взглядов Дарвина полностью, но все же вполне допускает, что "многие из небольших групп животных и растений могут иметь общих предков, существовавших в далекие времена".

Чарлз торжествовал.

– Теперь все узнают, – объяснил он Эмме, – что наше научное семейство становится все более дружным.

Между тем его "научное семейство" часто одолевали болезни, вызванные чересчур усердной работой. Часто хворал Гукер, Гексли слег от переутомления, к которому прибавился еще и грипп, – ему пришлось пролежать в постели десять дней. Лайели уехали в Баварию – тоже поправить здоровье. А Чарлз переходил от одной темы к другой, как пчела, перелетающая от цветка к цветку и опыляющая орхидеи, которыми он, кстати, в последнее время занялся всерьез. Он изучал наземные орхидеи, которые росли в Кенте и которые Гукер присылал ему ич Ботанического сада в Кью. Ему помогли добыть орхидеи из Перу, Эквадора, Бразилии, с Мадагаскара и Филиппин, из районов, расположенных на высоте от четырех до восьми тысяч футов над уровнем моря, где никогда не бывает морозов и очень большая влажность. В джунглях Бразилии только на одном дереве может расти тридцать – сорок видов орхидей. Особенно заинтересовали Чарлза чашелистики и пыльца, предохраняемая либо лепестками, либо зонтиком над цветком.

В сентябре Чарлз увез семью на три месяца в Истборн, потому что Генриетта заболела. Ночами, когда Чарлзу вместе с Эммой не нужно было дежурить у постели больной, он изучал странное поведение растений семейства росянковых, которыми прежде биологи занимались мало. Иногда Чарлзу начинало казаться, что это насекомоядное растение на самом деле животное и только прикидывается растением – так ловко его листья ловили мух и других насекомых и пожирали их. Он узнал, что в болотистых районах Северной Америки встречается растение, которое называют "венерина мухоловка". Стоит добыче коснуться щетинок, растущих на круглых листьях, как листья захлопываются подобно медвежьему капкану. Пузырчатка и другие насекомоядные растения действуют по образцуу мышеловки: рачки и даже маленькие лягушки случайно заплывают в его полые пузырьки через отверстие с открывающимся клапаном и таким образом попадают в ловушку, а растение их пожирает.

Непостижимый мир! Чудесный мир!

Занявшись изучением пестиков и пыльцы примулы и первоцвета, Дарвин обнаружил, что опыление этих растений производят насекомые. Своим детям он объяснял:

– Наблюдать за многообразной жизнью природы – настоящее наслаждение, писать о ней – настоящая пытка. И все же, если не записать эти наблюдения, то как еще можно запечатлеть чудеса эволюции, жизненные циклы птиц, животных, цветов, растений, человека?

Когда Дарвины вернулись в Даун-Хаус, Чарлза заинтересовал вопрос о происхождении современной собаки вследствие эволюции некоторых разновидностей волка, шакала и других видов. В этой области было еще много неисследованного. Друзьям, которые в своих многочисленных письмах спрашивали, что он сейчас поделывает, Чарлз отвечал: "Вожусь с собаками".

С возрастом время для Чарлза будто уплотнилось. Раньше ему казалось, что сменявшие друг друга месяцы распадаются на отдельные события, теперь же он философски воспринимал год как нечто целостное и упорядоченное. Сначала он решил написать для третьего издания "Происхождения" исторический очерк страниц на тридцать и отдать в нем должное натуралистам, которые в своих трудах подготовили почву для возникновения теории эволюции: Ламарку, Жоффруа Сен-Илеру, У. С. Уэллсу, фон Буху, Герберту Спенсеру и современникам Чарлза – Ричарду Оуэну, автору "Следов", которым все еще считался Роберт Чеймберс, Алфреду У атласу. Он обошел молчанием своего деда Эразма Дарвина, так как боялся обвинений в том, что он задним числом разводит семейственность в науке. Этот обзор должен был подготовить читателя к труду самого Дарвина.

Томас Гексли тоже стремился к серьезной работе. Чтобы отделаться от грустных мыслей, вызванных смертью его четырехлетнего первенца, он сделался главным редактором "Журнала естественной истории" и работал не покладая рук. Первый номер журнала, вышедший под его руководством, он привез Чарлзу в Даун-Хаус. В научном мире Англии Гексли стал признанным авторитетом. Будучи секретарем Геологического общества, он помогал Лайелю, работавшему над "Древностью человека", в подборе данных по анатомии, читал рабочим лекции о "месте человека в животном мире", он еще подумывал и о двух солидных университетских постах.

Чарлз прочел в журнале статью Гексли "Человек и низшие животные" и похвалил ее, а потом заметил:

– А я все вижу в черном цвете. Вот и сейчас боюсь, что неискушенный читатель не сможет по достоинству оценить вашу статью.

– Так ведь и ваши книги не проще, – парировал Гексли. – Однако вас это, по-моему, не смущало.

Гукера очень волновал вопрос о преемственности. Он работал над первым томом своей энциклопедии семеноносных растений мира "Генера плантарум", а почти все оставшееся время ходил с отцом по Ботаническому саду Кыо, тщетно пытаясь помочь ему в управлении садом, – сэр Уильям Гукер мыслил уже не так ясно, как прежде.

Приехав к Гукеру, Дарвин взмолился:

– Да отдохните вы хоть немного!

– А я отдыхаю. Когда сплю. Только это напрасная трата премоаи.

– Знаю. Да и не мне вам советовать: я и сам ни минуты не могу сидеть без дела, хочу я этого или не хочу. Только за работой и чувствую себя человеком. А слово "отдых" для меня пустой звук.

Самый старший из них, шестидесятитрехлетний сэр Чарлз Лайель, писал наиболее трудную и, по мнению Чарлза, наиболее значительную свою книгу "Геологические доказательства древности человека". Он внимательно изучал подготовительные материалы, которые собирал всю свою жизнь, посвящал целые разделы скоплениям раковин, обнаруженным в Дании, раскопкам в Египте, кремневым орудиям, морским раковинам, определению возраста ископаемых останков человека в Натчезе.

К удивлению Чарлза, Лайель не прислал ему ни одной главы, ни одной страницы нового труда, хотя еще год назад спрашивал, не согласится ли Чарлз с ним ознакомиться и высказать свои соображения. Да и при встречах Лайель ничего не говорил о своих выводах. Чарлз гадал, почему его друг изменил решение, однако молчание Лайеля его не пугало. Он не сомневался, что Лайель в своей работе непременно докажет: в процессе эволюции человека постигла участь прочих живых существ, – сам Чарлз не стал высказывать эту мысль на страницах "Происхождения видов". Лайель же благодаря своему дворянскому званию и заметному месту в научном мире страны мог коснуться этой темы и при этом избежать того негодования, который навлек бы на себя Чарлз.