Краем глаза - Дин Кунц

Ни одно из этих слов Пол так и не смог произнести, но потом только похвалил себя за вынужденное молчание. Ибо знал, что хвалы герой не любил.

Опустившись на предложенный стул, он достал из бумажника фотографию Перри. Черно-белую школьную фотографию, чуть пожелтевшую от времени, сделанную в 1933 году, том самом, когда он начал в нее влюбляться. Им тогда было по тринадцать лет.

Джонас Солк[59] взял фотографию. Должно быть, он привык и к этому.

— Ваша дочь?

Пол покачал головой. Передал вторую фотографию Перри, сделанную на Рождество 1964 года, меньше чем за месяц до ее смерти. Она лежала в кровати в гостиной, иссохшее тело и прекрасное, одухотворенное лицо.

Наконец голос вернулся к нему, осипший от горя.

— Моя жена. Перри. Перрис Джин.

— Она красавица.

— Мы прожили вместе… двадцать три года.

— Когда она заболела? — спросил Солк.

— В пятнадцать лет… в 1935-м.

— В тот год вирус особо свирепствовал.

Перри стала калекой за семнадцать лет до того, как вакцина Джонаса Солка избавила последующие поколения от проклятия полио.

— Я хотел… Я не знаю… Я только хотел, чтобы вы увидели ее. Я хотел сказать… сказать…

Слова вновь ускользнули, он оглядел зал, словно надеялся, что кто-то шагнет к столу и заговорит вместо него. Он понимал, что на него смотрят, и смущение завязывало язык еще более крепким узлом.

— Почему бы нам не прогуляться вдвоем? — предложил доктор Солк.

— Извините. Я помешал. Вел себя недостойно.

— Отнюдь. Ничему вы не помешали, — заверил его ученый. — Мне нужно поговорить с вами. Если вы сможете уделить мне толику вашего времени…

Слово нужно, заменившее хочется, заставило Пола последовать за Солком к выходу из ресторана.

И уже на улице до него дошло, что он не заплатил за сок и вафли. Обернувшись, он увидел через окно, что один из спутников доктора Солка берет со стола его чек.

Обняв Пола за плечи, доктор Солк повел его по улице, обсаженной эвкалиптами и пальмами, к небольшому скверику. Они сели на скамью и наблюдали, как утки ковыляют по берегу маленького пруда.

Солк по-прежнему держал фотографии в руке.

— Расскажите мне о Перри.

— Она умерла.

— Примите мои соболезнования.

— Пять месяцев тому назад.

— Мне действительно хочется побольше узнать о ней.

Если у Пола не нашлось слов, чтобы выразить его восхищение доктором Солком, то о Перри он мог говорить, говорить и говорить. Ее остроумие, ее открытое сердце, доброта, красота, мужество служили теми путеводными нитями, на которых строился его рассказ. После смерти Перри ему ни разу не удавалось поговорить о ней с теми, кто ее знал, потому что друзей больше интересовал он, его страдания и переживания, тогда как Пол хотел, чтобы они лучше поняли Перри, осознали, какой она была неординарной личностью. Он хотел, чтобы ее помнили и после того, как Перри покинула этот мир, хотел, чтобы уважали ее добродетельность и силу духа. Она была слишком хорошей женщиной, чтобы уйти без следа, и у Пола щемило сердце при мысли о том, что память о ней исчезнет вместе с ним.

— Я могу поговорить с вами, — обратился он к Солку. — Вы поймете. Она была из породы героев, единственная, кого я знал до встречи с вами. Я читал о них всю жизнь, в журналах и книгах. Но Перри… она была настоящая. Она не спасла десятки тысяч… сотни тысяч детей, как сделали вы, не изменила мир, как изменили его вы, но она без единой жалобы встречала каждый новый день и жила для других. Люди приходили к ней со своими проблемами. Она слушала и разделяла эти проблемы, и к ней всегда шли с хорошими вестями, потому что она так им радовалась! У нее спрашивали совета, хотя по многим вопросам у нее не было никакого жизненного опыта, но она всегда знала, что ответить, доктор Солк. И всегда правильно. У нее было большое, доброе сердце, ей свыше даровали врожденную мудрость, и она очень любила людей.

Джонас Солк все смотрел на фотографии.

— Жаль, что мне не удалось познакомиться с ней.

— Она была героической женщиной, как вы — герой. Я хотел… Я хотел, чтобы вы увидели ее и узнали ее имя. Перри Дамаск. Так ее звали.

— Я его никогда не забуду, — пообещал доктор Солк. — Я, я боюсь, вы меня переоцениваете. Я — не супермен. Эту работу выполнял не только я. Вместе со мной трудились многие талантливые люди.

— Я знаю. Но все говорят, что вы…

— А вот себя вы недооцениваете, — продолжил доктор Солк. — В том, что Перри была героической женщиной, сомнений у меня нет. Но она вышла замуж за героя.

Пол покачал головой:

— О нет. Люди смотрели на нас, думали, что я отдаю слишком много, но на самом деле я получал больше, чем отдавал.

Доктор Солк вернул фотографии, положил руку на плечо Пола.

— Но так всегда и бывает. Герои всегда получают больше, чем отдают. Сам факт, что ты что-то отдаешь, гарантирует, что твое деяние окупится сторицей.

Солк встал, Пол последовал его примеру. У тротуара перед парком уже ждал автомобиль. Рядом стояли два спутника Солка.

— Вас куда-нибудь подвезти? — спросил герой.

Пол покачал головой:

— Я пойду пешком.

— Спасибо, что подошли ко мне. Пол не нашелся с ответом.

— Подумайте о том, что я вам сказал, — добавил Солк. — Ваша Перри хочет, чтобы вы об этом подумали.

Потом герой сел в автомобиль и вместе со спутниками укатил в залитое солнцем утро.

Слишком поздно Пол вспомнил о том, что еще хотел сказать герою. Слишком поздно, но все равно сказал: «Благослови вас бог».

Он стоял, пока автомобиль не превратился в точку, а потом и вовсе не растворился вдали. Долго смотрел вслед исчезнувшей точке. Усилившийся ветер шуршал в кронах деревьев, бросал эвкалиптовые листочки ему под ноги. Наконец Пол повернулся и зашагал домой.

С тех пор он все время куда-то шел, два с половиной года, лишь изредка заглядывая в Брайт-Бич.

Признавшись себе, что бизнес его более не интересует, он продал аптеку Джиму Кесселю, прекрасному фармацевту, который давно уже был его первым помощником.

Дом сохранил, потому что в нем жила Перри. И возвращался туда, как в храм, чтобы освежить воспоминания о ней.

В первый год он побывал в Палм-Бич и вернулся обратно, отшагав более двухсот миль, потом отправился на север, к Санта-Барбаре.

Весной 1966 года полетел в Мемфис, штат Теннесси, пробыл там несколько дней и прошагал 288 миль до Сент-Луиса. Из Сент-Луиса направился на запад, в Канзас-Сити, штат Миссури, оттуда — на юго-запад, в Уичито. Из Уичито в Оклахома-Сити. Из Оклахома-Сити на восток к Форт-Смит, штат Арканзас, откуда приехал в Брайт-Бич на «грейхаундах»[60].

Он редко спал на открытом воздухе, обычно останавливался в недорогих мотелях, пансионах или общежитиях Ассоциации молодых христиан.