Уроборос. Проклятие Поперечника - Евгений Стрелов

И опять, как и в первый раз, к тротуару подкатил огромный чёрный автомобиль, аутентичный водитель не подобострастно, но с величайшим чувством собственной значимости, поспешил распахнуть перед нами дверь.

— После вас, — Геродот продолжал держать на лице ослепительную улыбку, в которой полностью растворялся его нос. Не сомневаясь и не раздумывая, я забрался внутрь автомобиля, где оказалось уютно, свежо и прохладно. Странно! У меня почему-то не возникло ни малейшего ощущения того, что надо было поступить как-то иначе: например, отказаться от приглашения Геродота, сослаться на то, что я вообще-то занят освоением прилегающих к моему участку территорий, наблюдением за их обитателями, перенести встречу на другое время и так далее. Почему-то мне показалось вполне естественным продолжением того, что я делаю, последовать за Геродотом, словно в этом действии не скрывалось ни малейшего противоречия, — более того, сесть в автомобиль было более правильно, чем не сесть в него.

Мы ехали, за окном двигалась картинка, но само движение никак не ощущалось, — ни тряски, ни ускорения, ни шума двигателя, — салон наполняли удивительно живые звуки леса, шелест листвы, пение птиц, — если бы не это, здесь, наверняка, стояла бы гробовая тишина, — водитель словно умер, не подавал признаков жизни, Геродот тоже сидел неподвижно и молча, как будто его заморозили. Вообще жутковато всё это было, но интересно, поэтому я ни капельки не жалел, что сел в этот автомобиль, — даже если бы он направился к Стене Света или Тьмы, и на бешеной скорости влетел бы в них, не дав мне шанса самому сделать выбор, я бы только приветствовал это!

Судя по картинке за окном, мы въехали в самый престижный район Города, расположенный в максимальной близости от Стены Света, полный современных жилых и развлекательных комплексов, ухоженных парков и прудов, несколько ворот автоматически распахнулось перед нами, после чего автомобиль заехал внутрь дома и остановился в лифте… Да! Именно в лифте, который легко и быстро начал подниматься. Благодаря прозрачным стенам создавалось впечатление, как будто мы летим. Не в силах сдержать любопытства, я крутил головой: лифт и не думал останавливаться, он уносил нас в небо, земля удалялась, — люди, автомобили и дома становились всё меньше, — от этого кружилась голова, замирало сердце и холодело в животе. Наконец, лифт остановился, водитель открыл дверь, я выбрался наружу следом за Геродотом.

— Как вы относитесь к абсолютно невозможным вещам? — слегка приобняв меня за плечи, спросил Геродот, когда мы вышли из кабины прозрачного лифта, и тот буквально провалился, стремительно уносясь вниз вместе с водителем и автомобилем, — казалось, при такой скорости падения у них нет ни малейшего шанса остаться целыми и невредимыми. — Мне нравится творить вещи, которые, по крайней мере, выглядят невозможными. Например, это…

Нас встретили две высокие девушки, — очень высокие, ещё и в туфлях на длинных каблуках, — казалось, они выше нас с Геродотом по крайней мере в пять раз, хотя это, конечно же, было не так. А ещё: они состояли в основном из стройных ног, к которым были прикреплены аккуратные туловища с руками и небольшими головами. Красные платья в обтяжку, подол которых заканчивался едва начавшись, туфли такого же цвета, как платья — это всё, что имелось из одежды на них. И ещё, и это самое главное — их невозможно было отличить друг от друга! Близняшки?

— Вот именно! — Геродот без стеснения радостно тыкал в девушек пальцем. — Первое, что приходит в голову, когда смотришь на них: сестры, близняшки… Но ведь это вещь нереальная. Здесь не может быть ни сестёр, ни близняшек, ни двойняшек… Могут изредка встречаться почти идентичные по внешним данным люди. И вот они. Перед вами. Не знаю, повезло мне в этом смысле или наоборот… Скажите, ваши поперечники тоже так похожи друг на друга?

— Поперечники? Кто это? — не понял я.

— Ах, да. Это у нас, так сказать, внутрикорпоративное название звеньев в связках. Распространено это определение только в узкой среде Города, связанной с экономикой и финансами… Так что не мудрено, что вы его не слышали. Поперечник — не диаметр или ширина чего-то, а нечто противоречащее и перечащее… В данном случае — люди, которых мы любим, но которые не любят нас и наоборот… Мы все здесь поперечники в этом смысле, включая вас… Ну, так что скажете? Ваши поперечники похожи друг на друга, как мои?

— Ни капельки не похожи. Два совершенно разных человека, — ответил я, не задумываясь, прокручивая в голове слово Поперечник, повторяя его шёпотом, словно пробуя на вкус. Оно мне в принципе нравилось — я давно пытался найти или выдумать словесное обозначение явления, с которым меня впервые познакомил Лангобард и которое, судя по всему, было распространено повсеместно, но не находил ничего подходящего. А слово Поперечник довольно точно ему соответствовало и его характеризовало, звучало тревожно, но не пугающе, вкус имело горьковатый, но не противный.

— Вот видите! Мой случай уникален… По крайней мере, я о подобном не слышал. Сами посмотрите!

Геродот, легко придерживая меня за локоть, стал неторопливо ходить вокруг девушек, беспардонно тыча пальцем то им в лица, то в спины, то в ноги. Я вынужден был следовать за ним.

— Вот, посмотрите! Никакого макияжа, никаких пластических операций. Всё максимально естественно… Рост, цвет волос, глаза… Для пущей убедительности наряжаются в одинаковое. Они абсолютно идентичны, даже в мелочах. Родинки, морщинки, складки — всё совпадает… Даже голос… А ну, скажите-ка нам что-нибудь!

— Здравствуйте! Добро пожаловать к нам на огонёк! — одна за другой, ослепительно улыбаясь, произнесли девушки, и голоса их, действительно, были словно один.

— Вот! Слышали? — Геродот от удовольствия захлопал в ладоши. — Это у меня с ними игра такая, уж извините… Они пытаются меня обмануть, притворяются друг другом, чтобы меня запутать… Ведь одну из них я, как положено, люблю, а другую нет… И та из них, которую я люблю, не любит меня. А ту, которая любит меня, не люблю я… Они пытаются сбить меня с толку… Понимаете, суть игры заключается в том, чтобы нормализовать отношения, сделать чувства взаимными… Тогда бы образовалась, наверное, первая в этом мире влюбленная парочка!.. Ха-ха! Вот бы на это посмотреть! Бьёмся, как рыбы об лёд. Пока ничего не выходит. Эти девушки уникальны, они идентичны для всех, но не для меня. Я моментально, уж и не знаю как, определяю, где из них кто. Не задумываясь ни на секунду. Сердцем чую, что ли… А