Гарри Поттер и Огненная Чаша - Джоанн Роулинг

— Импедимента! — взревел он и через плечо ткнул палочкой в настигающих Упивающихся Смертью.

По приглушённому воплю он понял, что попал по крайней мере в одного из них, но времени оборачиваться не было; он прыгнул к Кубку и пригнулся, услышал сзади залпы; над головой пронеслись световые заряды. Гарри упал, потягивая руку к руке Седрика…

— Отойдите! Я убью его! Он мой! — завизжал Вольдеморт.

Гарри схватился за запястье Седрика; от Вольдеморта их отделяет могильный камень, но Седрик такой тяжёлый, а до Кубка отсюда не дотянуться…

В темноте блеснули красные глаза. Гарри увидел, что рот Вольдеморта кривится в улыбке, увидел, что тот поднимает палочку.

— Ассио! — заорал Гарри, указав палочкой на Тремудрый Кубок.

Тот взмыл в воздух и стремительно подлетел к нему — Гарри схватился за ручку…

Он успел услышать разъярённый вопль Вольдеморта и в то же время почувствовал, как что-то дёрнуло его за пупок, и это означало, что портшлюс сработал — в вихре ветра и цветовых пятен их с Седриком уносило назад… они возвращались…

Глава 35

ПРИЗНАВАЛИУМ

Гарри всем телом рухнул на землю, лицом в траву — её запах наполнил ноздри. Во время полёта он закрыл глаза и сейчас не открывал их. Он не шевелился. У него не было сил даже дышать, голова сильно кружилась, его словно качало на палубе корабля. Чтобы хоть как-то остановить эту качку, он крепче вцепился в те два предмета, которые не выпускал из рук — гладкую, прохладную ручку Тремудрого Кубка и тело Седрика. Гарри чувствовал, что, стоит их выпустить, он провалится в черноту, сгущавшуюся по краям сознания. Крайнее изнеможение и шок не давали ему подняться, он лежал, вдыхая запах травы и ждал… ждал, пока кто-нибудь что-нибудь сделает… пока что-нибудь не произойдёт… а шрам всё саднил и саднил…

Оглушив и запутав, на него вдруг обрушился ураган звуков — голоса, топот, крики… он оставался недвижим, но лицо мучительно исказилось — грохот причинял страдания, и он терпеливо ждал, пока этот кошмар закончится.

Затем его жестко схватили и перевернули лицом вверх.

— Гарри! Гарри!

Он открыл глаза.

И неподвижно уставился в звёздное небо. Над ним склонялся Альбус Думбльдор. Вокруг, надвигаясь, теснились чёрные тени — Гарри ощущал, как от их шагов дрожит под затылком земля.

Он лежал у края лабиринта. Видел уходящие ввысь трибуны, перемещающиеся силуэты, звёзды…

Гарри выпустил Кубок, но ещё крепче схватился за Седрика. Он поднял освободившуюся руку и впился в запястье Думбльдору. Лицо директора пульсировало перед глазами, то расплываясь, то становясь чётче.

— Он вернулся, — прошептал Гарри. — Он вернулся. Вольдеморт.

— Что такое? Что случилось?

Над Гарри появилось перевёрнутое лицо Корнелиуса Фуджа — белое, смятённое.

— Мой Бог… Диггори! — зашевелило губами оно. — Думбльдор!.. Он мёртв!

Эти слова стали повторять, теснившиеся в первых рядах передавали их стоящим сзади… а те принялись выкрикивать — истошно — в ночь: «Он мёртв!», «Он мёртв!», «Седрик Диггори! Мёртв!»

— Гарри, отпусти его, — раздался голос Фуджа, и Гарри ощутил, как чьи-то пальцы стараются оторвать его руки от безжизненного тела — но он не отпустил Седрика.

Тогда к нему приблизилось лицо Думбльдора, всё ещё размытое, как в тумане:

— Гарри, ты больше не можешь ему помочь. Всё кончено. Отпусти.

— Он просил принести его назад, — забормотал Гарри — он специально просил. Чтобы я отнёс его к родителям…

— Понятно, Гарри… а сейчас отпусти его…

Думбльдор нагнулся и, с силой, удивительной для такого худого и пожилого человека, поднял Гарри с земли и поставил его на ноги. Гарри покачнулся. В голове бил молот. Раненная нога отказывалась его держать. Вокруг все толкались, стараясь подобраться ближе, надвигаясь тёмными силуэтами: «Что случилось?» «Что с ним такое?» «Диггори умер!»

— Его нужно в больницу! — громким голосом выкрикивал Фудж. — Ему плохо, его ранило — Думбльдор, здесь же родители Диггори, на трибуне…

— Я возьму Гарри, Думбльдор, я возьму его…

— Нет, я бы предпочёл…

— Думбльдор, сюда бежит Амос Диггори… вот он уже… вам не кажется, что его надо предупредить… до того, как он увидит?…

— Гарри, постой здесь…

Девочки истерически кричали, плакали… Всё мелькало у Гарри перед глазами, как кадры быстро прокручиваемой плёнки…

— Всё хорошо, сынок, я держу тебя… пошли… в больницу…

— Думбльдор сказал постоять, — невнятно возразил Гарри. Пульсирующая боль в шраме лишала его возможности нормально видеть, и ему казалось, что его сейчас вырвет.

— Тебе надо лечь… пошли, пошли…

Кто-то большой и сильный наполовину нёс, наполовину тащил его сквозь перепуганную толпу, грубо прокладывая путь — Гарри слышал аханье, крики, взвизгивания. Дальше, дальше, по газону, мимо озера, мимо дурмштранговского корабля. Гарри ничего не слышал, кроме тяжёлого дыхания человека, помогавшего ему идти.

— Что произошло, Гарри? — спросил наконец человек, почти поднимая Гарри над ступенями парадного входа. Клац. Клац. Клац. Это Шизоглаз Хмури.

— Кубок оказался портшлюсом, — объяснил Гарри по дороге через вестибюль. — Нас с Седриком отнесло на кладбище… там был Вольдеморт… Лорд Вольдеморт…

Клац. Клац. Клац. Вверх по мраморной лестнице.

— Там был Чёрный Лорд? И что?

— Седрика убили… Они убили Седрика…

— А потом?

Клац. Клац. Клац. Вдоль по коридору…

— Они сварили зелье… и он вернул своё тело…

— Чёрный Лорд вернул себе своё тело? Он возродился?

— Появились Упивающиеся Смертью… а потом мы дрались на дуэли…

— Ты дрался на дуэли с Чёрным Лордом?

— Я спасся… моя палочка… сделала что-то непонятное… я видел маму с папой… они вышли из его палочки…

— Заходи сюда, Гарри… заходи, садись… сейчас всё будет в порядке… выпей вот это…

Гарри услышал скрежет ключа в замке, почувствовал у своих губ чашку.

— Выпей это… тебе станет лучше… и давай же, Гарри, мне нужно знать в точности, что произошло…

Хмури помог Гарри проглотить жидкость — горло ожёг острый перечный вкус, Гарри закашлялся. Очертания кабинета сразу сделались более чёткими, как и очертания самого Хмури… такого же бледного как Фудж… Он, не мигая, обоими глазами смотрел в лицо Гарри.

— Значит, Гарри, Вольдеморт вернулся? Ты уверен, что он вернулся? Как он это сделал?

— Он взял кое-что из могилы своего отца, и у Червехвоста, и у меня, — объяснил Гарри. В голове прояснилось, шрам уже не болел так сильно, он хорошо видел лицо Хмури, хотя в кабинете было темно. С далёкого квидишного поля еле слышно доносились крики и вопли.

— Что взял у тебя Чёрный Лорд? — спросил Хмури.

— Кровь, — сказал Гарри, поднимая руку. Рукав робы был порван в том месте, куда Червехвост вонзил клинок.

Хмури длинно, с присвистом, выдохнул.

— А Упивающиеся Смертью? Тоже вернулись?

— Да, — кивнул Гарри. — Их очень много…

— Как он с ними обошёлся? — тихо спросил Хмури. — Он их простил?

Но Гарри внезапно вспомнил что-то очень важное. Надо было сказать Думбльдору, надо было сразу сказать…

— В «Хогварце» есть Упивающийся Смертью! Он здесь, у нас — он поместил в чашу мою заявку и сделал так, чтобы я дошёл до конца Турнира…

Гарри попытался встать, но Хмури толкнул его обратно.

— Я знаю, кто этот Упивающийся Смертью, — спокойно произнёс он.

— Каркаров? — дико вскричал Гарри. — Где он? Вы его схватили? Его заперли?

— Каркаров? — странно хохотнул Хмури. — Каркаров сбежал сегодня ночью, едва почувствовав жжение Смертного Знака. Он предал слишком многих верных последователей Чёрного Лорда, он боится встречи со своим господином… впрочем, сомневаюсь, что ему удастся далеко убежать. У Чёрного Лорда есть способы выследить врага.

— Каркаров сбежал? Взял и сбежал? Но, значит — это не он поместил в чашу мою заявку?

— Нет, — медленно проговорил Хмури, — нет, не он. Это сделал я.

Гарри расслышал его слова, но не поверил им.

— Нет, не вы, — он замотал головой, — вы этого не делали… вы бы не могли…

— Уверяю тебя, это был я, — сказал Хмури, и его волшебный глаз провернулся в глазнице и замер на двери. Гарри понял, что Хмури хочет удостовериться, что за ней никого нет. Одновременно, Хмури достал волшебную палочку и навёл её на Гарри.

— Значит, он простил их, да? — пробормотал он. — Упивающихся Смертью, которые были на свободе? Тех, которые не были в Азкабане?

— Что? — Гарри ничего не понимал.

Он смотрел на направленную на него палочку. Это какая-то дурацкая шутка, больше ничего.

— Я спрашиваю тебя, — раздельно повторил Хмури, — простил ли он тех мерзавцев, которые даже не пытались разыскать его? Тех трусов и предателей, которые не нашли в себе смелости пойти ради него в Азкабан? Жалких, лишённых веры негодяев, у которых хватило наглости скакать под масками на финале кубка, но которые сбежали, стоило мне создать Смертный Знак?