Опасная связь (СИ) - Джолос Анна

— Спокойно, чего ты кипятишься? — пытается меня утихомирить. — Хороший же парень. Молодой, серьезный, обеспеченный.

Столько щенячьего восторга в голосе, аж бесит.

— Чем занимается? — не могу попасть в чертов рукав.

— Бизнесмен.

Что-то шумит на фоне.

Фен?

— Фамилия?

— Я что на допросе, Паш? — возмущается она.

— Женя! Мне нужна фамилия!

— Откуда мне знать-то! Я не ты, паспорт его не проверяла!

— Адрес кинь. Ты же была у них, да?

Складываю два и два. На днях она ездила к Александре. Якобы на новую квартиру.

— Пань, только не говори, что хочешь собрать на него досье! — осуждающе восклицает.

— Соберу конечно! Мы обязаны знать, с кем спит наша дочь!

— Оставь ее в покое, — выдыхает сердито. — В конце-концов, ей почти двадцать четыре года! Взрослый человек.

— Взрослый человек, а творит хуету бездумную! — забираю коньяк и папку, лежащую на столе. Щелкаю выключателем.

— Ты неисправим!

— А ты чересчур беспечна! Растеклась как карамель.

— Ой, ну прекрати, Паш! Зачем Илья приходил, ты так и не сказал.

Выхожу из кабинета, закрываю дверь на ключ.

— Знакомиться. В ресторан нас пригласил.

— С удовольствием пойду. И ты тоже!

— Я еще не решил, — спускаюсь по ступенькам.

— Перестань, Сашка расстроится, если ты проигнорируешь это приглашение.

— Все, давай, у меня дела. Позже поговорим, адрес скинь щас же! — сбрасываю вызов и направляюсь к служебной машине.

— В управление, шеф? — басит водитель.

— Да.

Покручивая телефон в руке, жду, когда придет сообщение от жены.

Едва это происходит, звоню Тополеву. Пусть пробьет. Мне нужна фамилия.

— Даже Абрамовых в это втянула, — ворчу, глядя на экран плазмы.

— Паш, да ты посмотри какой шикарный клип! Ян и Дарина — идеальный выбор. А песня? Тебе нравится?

— Недурно, — соглашаюсь я.

Женя целует меня в щеку и хихикает.

Ладно. Вынужден признать, песни у Александры интересные. Какой-то стиль необычный. Музыкально. Текст со смыслом. На порядок лучше той убийственно-деградирующей попсы, что порой слышно на улице.

— Как тебе это? — жена загораживает собой телек, демонстрируя очередной наряд.

— Ты опять переоделась? Сколько можно?

— Ну глянь, что лучше: этот костюм или красное платье?

— Какая разница! У нас что, встреча с президентом?

— Ну, Паш, — обиженно дует губы. — Помоги определиться.

— Хватить ерундой страдать! Ты погладила мою рубашку? Или предлагаешь идти в помятой? — спрашиваю недовольно.

— Сейчас все сделаю, не заводись.

— Ты мне одно скажи, Жень, когда она успела закрутить с этим типом? — снова возвращаемся к разговору о главном. — Неужели Богдана за нос водила?

— Нет. Я так поняла, что с Ильей они начали встречаться раньше. Потом, вроде как, расстались. Затем сошлись.

— Санта-Барбара долбаная.

— Это жизнь, Паш… — пересекая комнату, порхает до гладильной доски.

— Наглый какой-то… — по десятому кругу делюсь впечатлениями.

— Уверенный в себе, — поправляет, подключая утюг к розетке.

— САМОуверенный.

— Не придирайся.

— Коньяк подарил за двести тысяч. Что за понты? Пыль в глаза хотел пустить? — качаю головой и щелкаю пультом.

— Нет. Саша ему рассказала о том, что ты их коллекционируешь. Ну и вот…

— Зачем ты позволила ей жить с ним?

— Кто ж меня спрашивал, — фыркает она.

— Ты, как мать, могла объяснить, что сожительство — это не про порядочных женщин.

— Паш, сейчас времена другие. Молодежь совсем иначе рассуждает.

— Речь про нашего ребенка.

Негодую!

— Да, я говорила, что не следует торопиться, но… она сделала так, как посчитала нужным. Прими.

Прими. Легко сказать!

— А Бандалетова тебе не жаль?

— Вот не жаль нисколечко! — ставит утюг. — Там задетое эго, только и всего. Готово!

— Хорошо воротник отгладила? Еще раз пройдись, — встаю и направляюсь к шкафу, чтобы снять с вешалки брюки.

— Паш, я тебя очень прошу, не вставляй ребятам палки в колеса. Они счастливы, не мешай. Помни про обещанное «п»!

— Одевайся, Жень. Пока я на хрен не передумал ехать, — застегиваю часы на запястье.

Заколебала уже со своим «п» — позитивным настроем. Весь мозг исклевала.

Сорок минут спустя сидим в машине.

Вырядилась-таки как британская королева. Будто на светский раут идем блять.

— Что за духи?

— Не нравятся? — поправляет сережку и оценивает свое отражение в зеркальце.

— Почему, — принюхиваюсь. — Сносные.

— Сносные, — повторяет, поджимая губы.

— А почему только сейчас ими побрызгалась? И вообще, к чему такой марафет? Для кого так стараешься? Для Ильи этого?

И прическу сделала какую-то другую. Ты посотри на нее!

— Паш, ты чего? Совсем на старости лет из ума выжил?

— То есть теперь я не только злой отец, но еще и старый, — цитирую ее слова.

— О Господи, Харитонов! — вздыхает, закатывает глаза и кладет свою ладонь поверх моей. — Хватит уже. Расслабься.

— Я и не напрягался.

— Да? Смотри, какая глубокая межбровка, — тычет зеркало мне в лицо. — Может, все-таки уколем немножко ботокса? Вика делала Тониному Боре…

— Иди ты, Жень, в задницу! — отмахиваюсь раздраженно.

Бабы иногда такие дуры!

— Приехали, — сообщает водитель.

Выхожу на улицу. Подаю руку жене и хмуро посматриваю на «Арарат».

Был я здесь лишь однажды. Тут проходил юбилей Бандалетова-старшего.

Что сказать… Цены конские. Пафос заведения зашкаливает. Называют себя одним из лучших ресторанов в столице.

— Идем? — широко улыбается Женя. — Ребята уже внутри, ждут нас.

У меня звонит телефон. Горин.

— Ты иди, я сейчас.

— Паш, ну можно потом поговорить с этим твоим Гориным!

— Нельзя. Иди, женщина, это срочно. Скоро буду.

Она цокает языком и проходит в ресторан, а я тут же перезваниваю Анатолию.

— Доброго, подполковник.

— Говори.

— Я по поводу вашей просьбы.

— Да понял уже давай, — подгоняю нетерпеливо. Итак слишком долго ждал.

— Так-с… Илья Андреевич, 26 лет, родился в деревне Бобрино. Там же учился в СОШ номер один.

— Служил?

— Да.

Хорошо.

— Родители…

— Мать работала в соцслужбе. Скончалась от рака.

— Отец?

— Самоубийца. Вот, летом, руки на себя наложил.

Так-так…

— А что по деятельности этого Ильи? Где учился-работал? Сейчас что?

— После школы ни в одном учебном заведении не числился. Официальное трудоустройство тоже долгое время отсутствовало. Сейчас является генеральным директором ООО «Автостар», а также ему принадлежит клуб «Эрос».

— Еще что?

— Владеет недвижимостью в Москве и том самом Бобрино. Павел Петрович, а можно сразу перейду к самому интересному?

— Я слушаю.

— Фамилию назову.

— Да быстрей уже рожай! — начинаю психовать.

— Паровозов. Паровоз, которого ведут Сарухановские. Тот самый «привет из девяностых». Вся организованная преступность давно ушла в «цифру» и криптовалюту. А эти, по старинке, крышуют крупную рыбу.

— Чего блять?

МОЯ ДОЧЬ ЖИВЁТ С ЛИДЕРОМ ОПГ?

Сердце на время перестает качать кровь.

Все.

Я вспомнил, где видел его морду.

— Перезвоню, — цежу сквозь зубы и сбрасываю вызов.

Не помня себя от гнева, поднимаюсь по лестнице и врываюсь в ресторан.

— Здрааа…

— Пошла вон! — бросаю администраторше, направляясь прямиком к дальнему столу.

Женя уже вовсю чирикает с этим бандюганом. Сидящая рядом с ним Сашка весело и беззаботно смеется. Однако ее улыбка быстро сходит с лица, когда она замечает меня.

Приближаюсь. Стискиваю челюсти до скрипа. Трясет всего от ярости.

И посмел ведь явиться ко мне в отдел. Гнида!

— Папа…

— Паша, — оборачивается и Женя.

Никого не слышу. Никого не вижу. Только этого сукиного сына в фокус беру.