Отряд - Алексей Евтушенко

Команда потрясенно молчала.

Наконец Капитан встал из-за стола и подошел к внутреннему переговорному устройству.

— Штурман, — позвал он в микрофон.

— Слушаю, Капитан, — раздался голос Штурмана, несшего вахту в рубке.

— Просканируй пространство позади нас на предмет обнаружения «альбатросов».

— Э-э… слушаюсь, Капитан.

Следующие тридцать секунд Капитан нервно барабанил пальцами по перегородке.

— Капитан?

— Да!

— Они следуют за нами.

— Расстояние?

— Две тысячи километров. Идут журавлиным клином.

— Продолжайте наблюдение.

— Хорошо, Капитан. Не хотят покидать своих родителей, а?

— Отставить шуточки.

— Слушаюсь.

— Ну, — уперся в Умника тяжелым взглядом Капитан, — и как сие понимать? Почему ты молчал?

— Многолетнее общение с вами, Капитан, — помедлив, ответил робот, — привело меня к выводу, что инициатива зачастую бывает наказуемой. Предпочитаю отвечать на вопросы, а также выполнить приказы.

Механик загоготал.

— Погодите, Капитан, — вмешался Доктор. — Это поразительно. Умник, ты утверждаешь, что слышишь их чувства? Да еще на таком расстоянии?

— Да. Я слышу, что они любят нас и готовы всюду следовать за нами.

— Эт-того еще не хватало, — пробормотал Капитан.

— Погоди, Умник, — вмешался Оружейник. — Ты же робот. Как ты можешь знать, что такое чувства, не говоря уже о том, чтобы их каким-то там образом слышать?

— Что такое чувства, я знаю, — с достоинством отвечал корабельный робот. — Знаю, хотя и не способен их испытывать. Правда, иногда мне кажется… Но дело не в этом. Да, я не СЛЫШУ человеческие чувства, а лишь могу наблюдать человеческие действия, вызванные ими. Но чувства «альбатросов» я СЛЫШУ. Не знаю, почему это происходит…

— Родственные души, — усмехнулся Механик.

— …но я слышу, как они радуются жизни и солнцу; я слышу их благодарность вам и — особенно — Механику (Механик смущенно хмыкнул); я слышу их горечь, потому что они помнят убийства людьми их сородичей.

— Как это может быть? — удивился Капитан. — Их же тогда на свете не было!

— Вероятно, генетическая память, — предположил Доктор.

— И я слышу их надежду, — продолжал Умник. — Надежду на то, что они сумеют по-настоящему подружиться с людьми.

— Аминь, — сказал Капитан. — Все это очень трогательно и все такое. Но нам не с руки таскать за собой повсюду стаю «альбатросов». Мало ли что может случиться! Я вовсе не уверен, что любители на них поохотиться окончательно перевелись. Штурман, сколько времени осталось до точки гиперперехода?

— Двадцать восемь часов, Капитан.

— Хорошо. Уж в гиперпространстве-то они нас наверняка потеряют. Как думаешь, Умник?

— Нет, Капитан, — ответил Умник. — Если бы они захотели, то не потеряли бы нас в гиперпространстве. Но они понимают ваши опасения и согласны с ними. Скоро они отстанут.

— Э-э, погоди-ка, Умник! — поразился Доктор. — У тебя что же, с ними двусторонняя связь?

— Некоторым образом. Я просто стараюсь передать им ваши чувства. И они, кажется, понимают их.

— Великий Космос! — воздел руки к металлопластиковому потолку кают-компании Капитан. — Как ты можешь передавать наши чувства, если сам чувствовать не умеешь?!

— Я очень стараюсь, — скромно потупился Умник. — И потом… Иногда мне кажется… Вот! Извините, Капитан, они поворачивают!

— Они поворачивают! — ворвался в кают-компанию взволнованный голос Штурмана.

— Они уходят! — продолжал, замерев, Умник. — Они теперь собираются искать своих, но…

— Что?! — хором воскликнул экипаж «Пахаря».

Умник поднял «голову», и его фотоэлементы засветились изнутри теплым светом.

— Они прощаются, — тихо сказал он. — Они прощаются с нами, но говорят: «До встречи!»

Проблема суверенитета

Грузовик класса «С» «Пахарь» вторые сутки шел в обычном пространстве-времени, приближаясь к цели своего назначения — планете Терра, четвертой в системе крупного «желтого карлика», отстоящего на шестьдесят два световых года от Солнца.

Экипаж по своему обыкновению торчал в рубке.

Почти полтора года Капитан с упрямством быка, преследующего незадачливого матадора, пытался отучить команду от этой, как он справедливо считал, дурной привычки.

Тщетно.

С не меньшей настойчивостью Штурман, Механик, Оружейник и Доктор, не говоря уже о корабельном роботе Умнике, всякую свободную минуту, за исключением сна и еды, норовили провести именно в рубке, благо после реконструкции и модификации корабля она стала гораздо больше, чем прежде.

В рубке вели беседы. В рубке играли в шахматы и нарды. Доктор, правда, неизменно называл эту благородную игру на европейский манер: «трик-трак». В рубке по любому мало-мальски значимому поводу пили коктейль «Милый Джон». Механик в рубке курил, а Доктор писал мемуары. «Не понимаю, как мы еще умудряемся управлять кораблем», — недовольно ворчал Капитан, однако экипаж в полном составе мужественно игнорировал его хмурый вид. В конечном счете Капитан плюнул и сдался. «Черт с вами, — сказал он как-то всем, — сидите в рубке сколько влезет. Об одном предупреждаю: при смене и расчете нового курса, а также во время взлета и посадки чтобы духу вашего здесь не было!»

— Да разве мы не понимаем, Капитан! — хором согласился экипаж.

Итак, экипаж торчал в рубке и с видимым удовольствием разглядывал зеленоватый шарик Терры, мягко светящийся на обзорном экране.

— Хорошая планета, — сказал Оружейник. — Пять лет назад я в тамошних лесах охотился на тигророга. Это, доложу я вам, была охота…

— Варвар, — хмыкнул Доктор. — Как можно убивать живое?

— Почему сразу убивать? — обиделся Оружейник. — Мы его для московского зоопарка ловили…

— А какие там женщины! — мечтательно поднял глаза к металлопластиковому потолку Штурман. — Красавицы! И все как одна гордые и неприступные!

— Где, в зоопарке? — с ухмылкой осведомился Доктор.

Механик загоготал и поперхнулся сигаретным дымом.

— Да-а… — неопределенно протянул Капитан. — Как-никак, а самая крупная колония Земли!

— Основана сто пятьдесят лет назад. Население: два и две десятых миллиарда человек. Самостоятельно освоили и колонизировали близлежащие звездные системы, — прокомментировал Умник и, пожужжав чем-то внутри себя, неуверенно добавил: — Развитая промышленность.

— Молодец, Умник, — буркнул Капитан. — Можешь взять в каптерке склянку машинного масла.

Еще через сутки «Пахарь» уже твердо стоял всеми своими опорными амортизаторами на керамическом покрытии крупнейшего космопорта Терры. Команда спустилась вниз и теперь с радостью подставляла лица теплому солнышку и дышала воздухом, крепко настоянным на ароматах сгоревшего и свежеразлитого топлива, нагретого на солнце керамита, а также металла и пластика космических кораблей, там и сям разбросанных по взлетному полю. Впрочем, иногда сюда примешивалась и свежая чистая струя, долетавшая из знаменитых на всю Галактику лесов Терры.