Остров Невезения - Сергей Иванов

Автомобиль остановился у какого-то административного здания. Мы прервали разговор, пытаясь разглядеть, куда нас привезли. Открылись металлические ворота, и мы проехали в закрытый двор. Ворота тут же сомкнулись, и мы оказались в изолированном пространстве. Это была территория полицейского участка городка Кроули, графства Саррэй.

— Пространство сужается, изоляция крепчает. Возможно, я больше никогда не увижу Владимира, и уж точно, нам больше не позволят разговаривать. Нас разведут по разным камерам, — подумал я под звук открывающейся дверцы.

— Выходите, джентльмены, — скомандовал полицейский, распахнув двери.

Мы вышли из автомобиля. Второй полицейский прихватил наши сумки, и нас провели в помещение.

Это было некое приёмное отделение. Где-то там, я потерял из виду своего попутчика, а меня и мою сумку передали двум полицейским, которые тут же приступили к процедуре оформления моего поступления в участок.

Один из них стал заполнять анкету, а другой принялся разбирать и описывать мои вещи.

Я честно ответил на формальные вопросы; имя, фамилия, дата рождения, гражданство… Тот закончил с анкетой и присоединился к своему коллеге, стал составлять список личных вещей задержанного.

К этому моменту, полицейский, роющийся в моей сумке, уже сосредоточился на теннисной ракетке.

— Взгляни! — взмахнул он ракеткой, как полицейской дубинкой. — Уимблдон! — радостно выкрикнул объект Её Величества.

Его коллега тоже заинтересовался находкой.

— Ну-ка, дай мне, — попросил он, отложив бумаги в сторону.

Пока тот рассматривал странную находку, другой обнаружил в сумке теннисные мячи, и потребовал ракетку обратно. Однако, держащий ракетку, отказал ему. Если бы у меня оказалась пара ракеток, то они бы поиграли.

— Дай-ка мне мяч! — азартно призвал он, протянув к нему ракетку.

Тот набросил мяч своему коллеге на ракетку. Полицейский, закусив нижнюю губу, неловко принял мяч, подбросил его пару раз и потерял. Мяч упал на пол, нелепо и грустно скакнул на полу и покатился. Коллега быстро поднял его, вырвал у товарища ракетку, и тоже попробовал поиграть с мячом. Мяч быстро оказался на полу. Но служивые остались довольны своей игрой в мячик.

Вспомнив обо мне, они, добродушно улыбаясь, взглянули на задержанного. Их улыбки слиняли. Вероятно, я наблюдал за ними, не скрывая свою грусть, неприязнь и брезгливость.

Они свободно рылись в моих личных вещах, едва замечая меня, стоящего рядом. Поняв, что я не разделяю их спортивной радости, они вернулись к службе.

Записав ракетку и мячи в список, они приступили к пакету с предметами, изъятыми из моих карманов в аэропорту. Тщательно прощупывая бумажник, полицейский вынимал из него банковские карточки, удостоверения личности и прочие мелочи, раскладывая всё на столе. Найдя смятую квитанцию о текущем банковском балансе, выданную мне автоматом при снятии наличных, он разгладил её и стал изучать. Я знал, что это сегодняшняя квитанция, и, что остаток на этом счету составлял три с чем-то тысячи фунтов. Я снова пожалел, что не уничтожил бесполезную бумажку, а халатно оставил в кармане. Теперь, этот неандерталец в форме, приоткрыв рот, сосредоточенно изучал её.

— Том, Глянь! — протянул он квитанцию коллеге, ведущему запись, а затем, посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Моё беспомощное и зависимое положение арестанта начало выводить меня из себя. Захотелось грубо ответить на его испытывающий любопытный взгляд: Что ты пялишься на меня!?

— ОК, так и запишем; квитанция о банковском балансе, банка RBS от 20–06–2001, банкомат Саутхэмптон… — сделал тот своё рутинное дело.

Закончив с описью всех вещей, они упаковали их в специальные пластиковые мешки и опечатали. Меня же, препроводили в другую комнату, похожую на лабораторию.

— Привет! — встретил меня там пожилой полицейский. — Приступим? — предложил он, и взялся за фотоаппарат Полароид.

— Привет, — ответил я, оглядывая служебное помещение.

— Так, приятель, для начала, надо сфотографироваться. Стань-ка, пожалуйста, вот здесь, — указал он мне специальное место у стены.

Я расположился, как было указано. Тот ловко прицелился и ослепил меня вспышкой.

— Теперь, повернись в эту сторону, пожалуйста, — продолжал он своё дело.

Я сделал, как он просил. И меня ещё раз сфотографировали, теперь уже в профиль.

— Отлично. С фотографией закончили. Далее, поработаем с твоими пальцами, — комментировал полицейский, готовя нужные для процедуры бумаги. Я наблюдал за его неспешными действиями и соображал — надолго ли я влип в эту казённую волокиту?

Я предоставил ему отпечатки своих пальцев и ладоней. Он смазывал мои пальцы и ладони чёрной краской и аккуратно размещал отпечатки на специальном бланке, в котором, указаны места для каждого пальца и ладоней. Закончив, полицейский поблагодарил меня за сотрудничество, и выдал салфетку, смоченную моющим раствором. Я вытер руки.

— И последнее. Нужен ещё и образец твоей слюны, — пояснил он, вскрывая новый пакет с необходимыми приспособлениями.

— Хотите иметь в своём архиве мой ДНК? — поинтересовался я.

— Точно. Такова процедура идентификации личности. Извини приятель.

Он вручил мне пластиковую палочку с ватой на конце, и показал жестами, где и как мне следует извлечь образец слюны. Я послушно принял палочку и провёл ватой под верхней, нижней губой, а так же за щеками.

— Никто ещё в этом мире не имеет столько моих данных, как ваш полицейский участок, — отметил я факт, передавая ему палочку.

— Возможно, — улыбаясь, ответил полицейский. — Узнаем, когда введём твои данные в компьютер. Твои данные будут доступны не только для этого полицейского участка, а для всей полиции Великобритании. Возможно, не только для полиции, — объяснял он, тщательно смазывая стёклышки, полученной от меня слюной.

— Я начинаю чувствовать себя важной персоной. Или, по крайней мере, человеком, которым хоть кто-то интересуется. Теперь я полноценный объект Её Величества, — комментировал я, наблюдая, как он подписывал и упаковывал добытый материал в специальный пластиковый контейнер.

— Точно, парень! У тебя есть шанс послужить Её Величеству! — посмеиваясь, согласился со мной полицейский.

— Теперь вы имеете моё фотоизображение со всех сторон, отпечатки пальцев и ладоней, мазки слюны для определения ДНК, — рассеянно комментировал я происходящее.

— Вам осталось имплантировать в меня микрочип, чтобы слышать и видеть моими глазами, отслеживать меня во времени и пространстве, читать мои мысли и программировать моё поведение. Стереть из моей памяти серп с молотом, украинский тризуб, веру в Бога и способность радоваться музыке, — подумал я.

Take my fingerprints if you are ablePick my brains, pick my pocketsCheck my records, check my factsCheck if I paid my income tax

25

Я считаю, что заслужил присвоения мне, как минимум, Ордена Британской Империи.

Закончив с процедурами относительно моей личности, другой полицейский пригласил меня следовать с ним. Из кабинета-лаборатории он провёл меня в коридор, вдоль которого располагались одинаковые пронумерованные двери с глазком. Я понял, что меня хотят препроводить в камеру предварительного заключения (КПЗ). Полицейский остановился у двери, вставил ключ и открыл замок.

— Пожалуйста, сними свои туфли и оставь их здесь, — вежливо обратился он ко мне со странной просьбой, перед тем как открыть дверь.

— Что сделать? — переспросил я, полагая, что неверно понял его.

— Разуйся и оставь свою обувь здесь, — указал он, в качестве примера, на пару поношенных кроссовок, брошенных у соседней двери.

— Зачем? Мои туфли чистые, — указал я ему на свои вполне изящные туфли.

— Просто сними их и оставь здесь, — устало повторил он просьбу, отказавшись объяснять.

Очевидно, ему приходилось это делать по несколько раз на день.

Я проделал унизительную процедуру, и остался в носках.

— Спасибо, — буркнул сопровождающий, и открыл передо мной дверь камеры.

К этому моменту у меня созрела острая потребность побыть одному, и я охотно вошёл в ограниченное камерное пространство. Дверь закрылась, ключ провернулся в замке с неприятным металлическим звуком. Наступила тишина. Я стоял разутый посреди камеры, и пытался сосредоточиться, трезво оценить текущую ситуацию и определить для себя приемлемую позицию. Мне вскоре предстояло ответить на многие неудобные вопросы и дать объяснения по всем изъятым у меня документам.

Небольшая одноместная камера со спальным местом, унитазом и умывальником, оказалась чистой и без отвратительных запахов. Прохладный кондиционированный воздух с лёгким звуком поступал в помещение, обеспечивая мне комфортные температурные условия для размышления. Я разлёгся на матраце, приняв более удобную позу, и сразу же определил, что меня отвлекает от конструктивного мышления (как говорил Михаил Горбачёв).