Пересекая границы - Оксана Панкеева

— Ой! — ахнула Азиль. — Ромашки! В середине серой луны! Откуда?

— Есть места, — улыбнулся Кантор, выглядывая из-за огромного букета.

— А откуда ты знаешь, что я люблю ромашки? — растрогано спросила нимфа, погружая лицо в ворох белых лепестков и блаженно жмурясь.

— Узнал, — снова улыбнулся Кантор. — И подумал, что это неплохой способ поблагодарить тебя за добрый совет.

— А он тебе пригодился? — Азиль вынырнула из ромашек с какой-то детской радостью и отступила на шаг. — Войди, пожалуйста. Расскажи хоть чуть-чуть. Ты не очень торопишься?

— Только ненадолго, — снова улыбнулся Кантор. И подумал, что если бы сейчас его увидели ребята, то охренели бы на месте. Сроду никто не видел, чтобы Кантор так улыбался. Его кривые ухмылки были высшим показателем хорошего настроения. Но присутствие нимфы действовало на него именно так — хотелось улыбаться широко и радостно.

Она проводила его в гостиную, где немедленно сбросила туфельки и забралась с ногами в кресло, продолжая прижимать к груди ромашки.

— У тебя получилось? — спросила она.

Кантор присел на краешек дивана и кивнул.

— Получилось. Благодаря тебе и твоему совету. И королю передай от меня спасибо, информация была очень кстати и вовремя.

— Я обязательно передам, — пообещала Азиль. — Он будет очень рад, что у тебя получилось.

— А как поживает Элмар? — поинтересовался Кантор.

— Спасибо, с ним все в порядке. Все хорошо. А ты? Где ты потерял свои усы?

— В битве, — засмеялся Кантор. — Они отклеились и потерялись. Что ты так смотришь? Не надо в меня заглядывать.

— Я не хотела. У меня всегда само получается. Ты знаешь, твоя ледяная корка потрескалась.

— Я это чувствую, — кивнул он. — Пусть. Может, это к лучшему. Хотя не знаю.

— А ты тоже видишь?

— Иногда. Но себя — нет. Себя я чувствую.

— А как ты себя чувствуешь, кстати? Я вижу, ты недавно тяжело болел.

— Сейчас все нормально. Я просто простудился в Поморье, там не совсем подходящий климат для жителей Юга. Азиль, скажи, а что ты еще во мне видишь?

— Но ты ведь сам о себе все знаешь, — удивилась нимфа. — Зачем тебе?

— Чтобы увидеть себя со стороны и попробовать в себе разобраться.

— Я могу сказать, но… вряд ли ты разберешься, я не смогу это истолковать.

— Все же, расскажи.

— Ну, хорошо… Про ледяную корку ты сам знаешь… про мертвые пятна, наверное, тоже? Я не знаю, что это означает. Про пустой очаг и перерезанное горло — знаешь?

— Знаю. А ты не знаешь, можно ли что-то сделать?

— Нельзя. Очаг не поддается лечению, это не болезнь. А горло… Это еще тяжелее, чем сломанная спина Элмара. Не знаю, может быть… Но вряд ли. Что еще?.. про свою Силу ты знаешь больше, чем я. И еще черная паутина. Откуда на тебе черная паутина, ты ведь мужчина?

— А что она означает?

Азиль вздохнула, давая понять, что объяснить по-людски не может.

— Это очень плохо, — сказала она. — Это… память… или как-то так… Не знаю, надо спросить у Терезы, я ей тоже не смогла объяснить, но она поняла. И не сказала. Ну, о том, что у тебя не может быть детей, ты сам знаешь, наверное. И все.

— Спасибо. А скажи, когда я был здесь в прошлый раз, у тебя играла очень странная музыка… Что это было?

— Наверное, Ольгины песни, раз тебе показалось странным. А что именно?

Кантор напел мотив, и Азиль радостно закивала головой.

— Да, это Ольгина. А тебе понравилось?

— Да. Ольга — это кто? Она сама их пишет? А кто поет? И что это за инструмент?

— Ольга — это моя подруга. Она привезла кристаллы с музыкой из своего мира. А поет… какой-то их бард, я не помню имени. И инструментов таких я тоже не знаю. Хочешь, я познакомлю тебя как-нибудь с Ольгой, она тебе расскажет.

— А она не из нашего мира? — Кантор сразу вспомнил девушку у музыкальной шкатулки, которая показалась ему неуловимо чужой. Вот оно что. Переселенка. И музыка из другого мира. — Тогда понятно, почему я не узнал инструменты… Азиль, а о чем эта песня?

— Она совсем непонятная. А называется «Красное и черное»… Нет, «Красное на черном», вот.

— Что? — Кантор слегка оторопел. — Но откуда в другом мире могут знать?..

— Да нет, это просто совпадение, — засмеялась Азиль. — Просто этому барду нравилось именно такое сочетание. К цветам королевского дома Мистралии это не имеет никакого отношения. Кстати, о бардах. Ты не знаешь, где сейчас Эль Драко? Я случайно узнала, что он жив, и очень хотела бы его увидеть.

— Не знаю, — удивился Кантор. — А откуда ты узнала, что он жив, да еще так точно?

— А он задушил некроманта, когда тот попробовал его призвать, и сказал, что он живой. Мне рассказали достоверно. Это правда. И еще мне сказали, что его спасли повстанцы с Зеленых гор. Ты ведь оттуда, правда? Может, твои друзья что-то знают? Пусть ему передадут, что я его ищу и что он мне очень нужен.

— Зачем?

— Я его познакомлю кое с кем.

— С королем, что ли?

— Нет. С девушкой, которая вывела его в мир живых. Передашь?

— Да передам… — озадаченно пообещал Кантор. — Только про него уже лет пять никто не слышал.

— Может, он как раз теперь появится. Не забудь.

— Такое, пожалуй, забудешь… Ну, я пойду, наверное. Меня ждут. Когда-нибудь еще буду в Ортане — загляну. Познакомишь меня со своей подругой из другого мира?

— Познакомлю, — охотно кивнула Азиль. — А хочешь встретиться со мной сегодня вечером? Ты мне нравишься.

— Сегодня я уезжаю. Но благодарю за предложение. Если я еще как-нибудь появлюсь здесь, оно останется в силе?

— Да, — засмеялась Азиль. — Только не тяни слишком долго, а то мне уже не так много осталось, год-два, не больше.

Кантор снова улыбнулся и встал.

— Очень рад был с тобой повидаться, Азиль, — сказал он, и это была чистая правда.