Пари с будущим - Сергей Гомонов

Точно не помню, но, кажется, Шива и Тэа учились вместе… Именно оттуда они притащили столько хитрых названий веществ, способных творить с человеческим организмом настоящие чудеса, самым удивительным из которых был мгновенный летальный исход.

Наверное, только я успел заметить, как, безнадежно махнув рукой, отключилась голограмма профессора. Остальные настолько увлеклись мечтами, что забыли о Вилларе, и прямо-таки изумились, когда не нашли его изображения на том месте, где оно было полминуты назад.

— Слинял! — константи… констатир-рвал Танцор, с которым недавно обнималась Тэа.

— Не видать нам любимого кактуса, — взгрустнули близлежащие наши коллеги.

— Я прокинулся, господа!

— Ремиз!

Голова гудела. Лучше бы мы действительно пили… Или жевали пейотль…

— Пас!..

…Я продрал глаза оттого, что меня сурово трясли, ухватив за расстегнутый ворот. Перед глазами возникло до крайности изумленное лицо Савитри. Потерев набрякшие веки, я огляделся вокруг. Гнездо разврата теперь больше напоминало сонное царство. Исполнители дрыхли, кто где упал. В позах, мало отличающихся от действительно пьяных. Один Шива гордо похрапывал в своем кресле, с которого, видимо, и не вставал, а вокруг него валялись карты. Причем не игральные, а Таро. Эти свихнувшиеся резались в преферанс гадальными картами… С кем приходится работать, о, Галактика!

— Что это? — прошептала док, пытаясь нацелить зрачки мне в глаза, но, как обычно, промахиваясь.

Я притянул ее к себе и, несмотря на сопротивление, быстро зашептал на ухо:

— Твоего отца и Аури удерживают в «Альфе». Тихо!

Она замерла и прекратила упираться. Я торопливо поцеловал ее в щеку, чтобы хоть как-то успокоить после такого известия:

— Они живы, живы.

— Зачем удерживают? — шепнула она.

— В качестве заложников. И мы сами здесь заложники.

— Кто это делает?

— Если бы мы знали точно…

— Но почему папу и Дэджи?..

— Видимо, чтобы вынудить нас работать. Ну и… нам ничего не оставалось, как… — я повел взглядом по пиршественному залу и подумал, что сейчас у нас у всех должна непременно раскалываться голова, и надо об этом не забыть, а еще…

— А профессор Виллар?

— Похоже, он не с нами, Савитри. Увы…

— Его убили? — ужаснулась она.

— Если бы… — мстительно пробормотал я, вспоминая его очумевшую при виде нашего разгула физиономию.

Но профессор оказался легок на помине. Он снова влез в наш междусобойчик, включив голограмму на том самом месте, куда мы пустили его (вчера?).

— Так что, протрезвели вы? Агни?

При этом голограмма корчила несусветные гримасы, которые я назвал бы заговорщицкими.

— Никак нет, ик! профессор! — я сгреб Савитри к себе под мышку и уселся поудобнее под тихо скрипящим колесом белки, а сам стал пристально следить за его мимикой.

Он явно пытался мне что-то сообщить, но я не мог понять языка его жестов, а Савитри не умела детализировать неживое проявление.

Тогда Виллар принялся ходить из стороны в сторону и читать нам нотацию о моральном облике. Время от времени он останавливался и указывал пальцем на одну из карт возле спящего Шивы. Первой был Шут. Ткнув в это изображение, Виллар тут же ткнул в меня, разливаясь соловьем о том, как должно вести себя Танцору и уж тем более — технику.

— Что означает Шут в Таро? — шепнул я Савитри.

— Не знаю.

— Он хочет нам что-то сказать. Ты можешь разобраться?

— Нет. Настоящий Виллар защищен экраном. Я его не чувствую вообще…

Следующей картой была Луна. А, ну это понятно! Я расслабился было, но Виллар сделал зверские глаза и отрицательно помотал головой. Значит, под Луной подразумевалась не Луна. Потом он показал на Суд, но сделал движение, будто хочет перевернуть ее кверху ногами. И последней он выделил карту с нарисованным колесом. А я сделал вывод, что за нами наблюдают, но не настолько удачно, чтобы видеть все манипуляции профессора, он же при этом выбрал правильный ракурс, чтобы подать какой-то знак.

Шут, Луна, Суд и Колесо Фортуны… Что это может означать?

— Пас! — переворачиваясь на другой бок, буркнул сквозь сон один из заснувших в «Тандаве» Танцоров.

— Борьба! Вот что отличает нас от животных! А вы совсем не боретесь со своими страстями! — рявкнул профессор, раздраженный моей недогадливостью, и покосился в сторону обзорника. — Сидите тут, пьянствуете!

— Мы требуем возвращения профессора Аури и Варуны!

— Начинайте назначенную вам работу! — он снова со значительностью вперился в несколько уже показанных мне карт.

— Только в том случае, если от станции отведут крейсеры!

— Не дождетесь! — выкрикнул Виллар и отключился.

— Савитри! Ты среди нас, по задумке, вроде как трезвая и здоровая. При первой же возможности поищи информацию о значениях следующих карт…

Небесное Таро

Я улизнул в медицинский сектор, едва понял, что проснувшиеся в превосходном настроении и здравии «наджо» намерены продолжать ломать вчерашнюю комедию. Мне же стало до озноба интересно, раздобыла что-нибудь Савитри о картах или нет, поэтому я во всеуслышание объявил Шиве, будто помираю с похмелья и пойду попрошу что-нибудь из медикаментов.

Док пребывала в затруднении. Уже вторую половину часа она пыталась пробиться к общей информации «Трийпуры», но стоило только ввести названия этих четырех карт, как ее выкидывало обратно.

— Что-то нечисто с этими картами, — пожаловалась она, выбираясь из кресла. — Не бывает такого, любой запрос обрабатывается. Кроме этого. Попробуй — может, у тебя выйдет лучше?

— Так, давай попытаюсь, — я запрыгнул в кресло вместо нее, и сидение тут же приобрело нужный размер и форму, подстраиваясь под мое телосложение и рост. — Значит, Шут, Луна, Колесо Фор…

— Суд и Колесо Фортуны! — поправила Савитри, усаживаясь рядом.

— Да, точно, последовательность вполне может иметь значение…

Сначала, сделав запрос, я очутился в темноте, потом ничего не произошло: снова открыл глаза в кресле для виртуалки.

— Что-то делаем не так… Ты не перестаралась с экранированием кабинета?

— Нет. Можешь проверить.

Я проверил. Она слегка обиделась из-за этого, но я должен был так сделать, и тут не до тонкостей отношений. Защита была средней. Наши попытки никто извне при этом не гасил. Скорее всего, мы сами неправильно формулировали запрос по картам. Но должны быть варианты: ты называешь слово, тебе предлагается синонимический ряд. А здесь — глухо. И происходящее еще больше утвердило меня в мысли, что за этим что-то кроется и перед нами ребус.