Берег тысячи зеркал (СИ) - Кристина Ли

— И что же вы намерены делать? — он явно испытывает мое терпение.

А я то считал, что Ли Чон Сок образован, а потому гуманен. Но это вряд ли. Все, что было связано с этим островом с самого начала, оказалось бесчеловечно. И каждый, кто прикоснулся к нему, проявил свое нутро.

Действительно, остров Дьявола.

— Я собираюсь запросить помощь Филиппин для эвакуации. Как только майор Пак эвакуирует наших людей на Филиппины, вместе с ним вернутся еще два воздушных судна корейских авиалиний. Пассажирских, конечно. Их придется снять с рейсов. Иного выхода нет. Потому я собираюсь немедленно связаться с министром и своим командиром, чтобы запросить эти два борта. Сложность состоит в том, насколько гуманными окажутся их командиры. Ведь гражданская авиация — не армия.

— Полет до Филиппин составляет два с половиной часа, — Вера опускает взгляд, просчитывая время. — Джеха вернется через пять часов. Он сможет взять на борт снова более семи сотен людей, но два пассажирских… Это мало, Сан. Нужен третий…

— И последний. Джеха вернется еще раз, Вера, — киваю, замечая, как она неподвижно смотрит на меня сухим взглядом.

Ей страшно. Она в ужасе. Но Вера держится, и это восхищает. Это привязывает меня к ней только крепче.

— Тогда это десять часов, а с учетом посадки и высадки людей… Возможно, даже двенадцать, — бормочет, и быстро поворачивается к карте.

Отбрасывает все ненужное, хватает черный маркер и начинает чертить странные линии на карте, а следом круги. Быстро и отрывисто вычеркивает целые квадраты на наших снимках со спутника, а закончив, поворачивается.

— Просчитать точно, куда будет двигаться лава во время извержения крайне сложно. Как и понять, где могут случиться прорывы магмы, а возможно взрыв. Все очень непредсказуемо. Но, есть шанс переместить людей на время в более безопасные квадраты. Вот… — она указывает на две области на карте, и поднимает взгляд на нас с профессором Ли. — Это небольшой залив рядом с расположением. Вы там купаетесь с Джеха. Часть его берега находится под скалами и плато, а значит, это место защищено от выбросов из кратера камней и больших обломков породы. Если оставшихся людей заставить ждать самолет здесь, есть надежда, что никто не пострадает от прорывов. Но их нужно вести туда уже. Всех, кто есть на острове. Ведь если начнется сильное землетрясение, произойдет отлив, а следом цунами. Оно накроет часть острова за считанные минуты. Потому крайне важно делать все быстро и успеть до момента, когда извержение перейдет в основную фазу. Иначе, вы потеряете взлетную полосу. Она размещена, конечно, грамотно и с учетом таких ситуаций, как не странно. Но все же она не пострадает только до того момента, пока не начнется основной выброс.

— Что со вторым участком? — с интересом спрашивает профессор Ли.

Видимо, ему, наконец, стало совестно.

Я с отвращением отворачиваюсь, снова устремляя взгляд на карту. Тонкие пальцы Веры сжимают над ней маркер, и дрожат.

Она вся дрожит беспрерывно. Проклятье.

— Второй участок менее безопасен, — Вера продолжает. — Он находится все равно близко к подножию. Но там доломитовая порода, и много гипса. Есть теория, что это способно гасить и останавливать поток лавы. Она застывает и останавливается, не двигаясь дальше по склонам.

— Водопад, куда ты упала? Это ведь то место? — переспрашиваю, а Вера нервно заправляет волосы за ухо, и кивает, поджимая губы.

Ей сложно. Слишком сложно. А я ничего не могу сделать.

Бессилие бесит, но у меня нет права позволить себе обращать на подобное внимание. Не в такой ситуации.

— Значит, решено, — подытоживая, обращаюсь к профессору Ли. — Погрузка работников на борт, с этого момента, ваша задача, профессор.

— Что? Но как же… Я ведь не военный.

— Вы их руководитель, — напоминаю мужчине. — Несите за них ответственность до конца, профессор.

Он недовольно поджимает губы, хмурится, но кивает, и уходит. Мы останемся с Верой одни, и у меня появляется тридцать секунд. Ничтожных тридцать секунд, которые я себе позволяю, чтобы обнять ее и унять дрожь.

Рывком тяну Веру к себе, а она чувствует меня без слов, и так крепко обхватывает руками, что на миг я задерживаю дыхание.

— Мне страшно, Сан.

— И мне, — отвечаю правдиво, и обнимаю ее крепче.

Вера прячет лицо на моей груди, и ее дрожь понемногу стихает.

— Бояться нормально, Вера. Страх — инструмент самозащиты. Он спасает от опасности.

— Ты не уговоришь меня улететь, — она поднимает лицо, заглядывает в глаза, наверное, в поисках понимания.

Но его там нет. Я не намерен рисковать ее жизнью. Ни за что.

— Вера, это бесполезный разговор, — холодно отвечаю, и отпускаю ее.

Наши тридцать секунд прошло.

— Я никуда не полечу без тебя, — она ощетинивается, и не позволяет оборвать свои слова. — Я слишком много раз бросала тебя. Я дала слово, Сан. Пообещала, что не оставлю. Я собираюсь его держать.

— Чушь, — я обхватываю ее лицо руками, бережно сдавливаю и быстро шепчу: — Ты сравниваешь несравнимые вещи. Это не та ситуация…

— Но больно одинаково.

Кажется, и воздух встает в горле, после ее надтреснутого шепота.

— Вера…

— Я не сяду на самолет без тебя.

— Вера.

— Не сяду, Сан. И не проси.

Я с досадой закрываю глаза и прислоняюсь к ее лбу. Делаю глубокий вдох, решаюсь, и с нажимом отвечаю:

— Ты не должна отходить от меня ни на шаг, Вера. Ты меня поняла? Ни на шаг.

— Поняла, — быстро отвечает, а я знаю и так, что не станет слушать.

Она захочет помогать, а не отсиживаться на берегу со всеми в ожидании самолета.

— Мне пора. Мы не можем терять столько времени на болтовню.

— Знаю, — Вера накрывает мои руки на ее лице своими, и продолжает: — Я пойду помогу своим ребятам. Успокою их. Они очень напуганы.

— Хорошо, — нехотя отпускаю ее, а Вера пятится к выходу.

В ее глазах появляется решительность, в них поднимается холод и спокойствие. Она больше не дрожит, а значит, я могу дышать свободно. Могу, наконец, быть спокоен, хотя бы сейчас.

После ее ухода проходит почти час, а штаб превращается в пункт оказания психологической помощи. Рабочих привозят стихийно, прямо в расположение. Люди взволнованы, напуганы, и с ужасом смотрят на густой шлейф дыма и пепла над кратером. Ситуация накаляется и тем, что местных жителей становится все больше. Наши рабочие то и дело, вступают в перепалки со своим руководством, требуя объяснить, кто и в какой очереди пропадет на единственный самолет.

Каждый раз,