Основы политико-просветительной работы - Надежда Крупская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1930 г.
О МАССОВОЙ РАБОТЕ В КОЛХОЗАХ И СОВХОЗАХ
(ДОКЛАД НА ВСЕРОССИЙСКОМ СОВЕЩАНИИ ПО МАССОВОЙ ПОЛИТИКО-ПРОСВЕТИТЕЛЬНОЙ РАБОТЕ В СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ СЕКТОРЕ ДЕРЕВНИ)
Андрей Сергеевич Бубнов «съел весь мой хлеб», и я не буду повторять того, о чем он говорил, а займусь «заеданием хлеба» у товарищей, которые будут выступать после меня.
Все то, о чем говорил т. Бубнов, — это чрезвычайно наболевшие и острые вопросы. Взять, например, вопрос о недостаточном внимании, которое уделяется сейчас культстроительству в деревне. Резолюции мы принимаем, но как только дело доходит до практического применения резолюции, — тут совхозы и правления колхозов порядком грешат. Мы встречаем тут очень часто полное игнорирование тех резолюций, которые принимаются. Вы об этом знаете лучше, чем кто-либо другой.
Возьмите журнал «Совхоз». Там за весь нынешний год помещена только одна статья по культстроительству. И эта статья констатирует, что дело культурное отстает в совхозах. Статья интересная, но только об этом в ней и говорится.
Возьмем журнал «Коллективист». Там кот наплакал статей, которые говорят о культурном строительстве, а между тем пресса — это громадный организующий фактор.
Возьмем газеты. В них довольно много говорится о колхозах и совхозах, но посмотрите, какая ничтожная доля отводится вопросам культурного строительства. Только отдельные придаточные предложения или отдельные факты, а в целом вопрос культурного строительства в социалистическом секторе обсуждается совершенно недостаточно.
Совершенно недостаточно был иллюстрирован такой вопрос, как библиотечный поход. Кого обслуживать в первую очередь, как не социалистический сектор? Наша библиотечная ячейка заключила договор о снабжении библиотеками совхозов и колхозов с Зернотрестом, Хлебоцентром, Колхозцентром и союзом сельскохозяйственных рабочих — словом, с четырьмя организациями. Послали пятьдесят три библиотеки, подобрав их «на ять», переплетя, зарегистрировав. Договор был заключен, что мы посылаем библиотеки, а там дают помещения и библиотекарей. Библиотеки послали, а насчет библиотекарей и помещений дело осталось на бумаге, за исключением национальных колхозов, которые отнеслись к договору добросовестно, — остальные ничего не подумали сделать. Один совхоз вернул даже библиотеку обратно, некоторые передали их служащим — вообще договоров не выполнили. Это, конечно, мелочь, но она характеризует отношение к этому делу.
Недавно мне пришлось наблюдать один совхоз. Там начинается развертывание большой хозяйственной работы, что очень приятно видеть. Но наряду с этим первым делом уничтожается библиотека. А напротив, на горке, стоит колхоз и, можно сказать, глядит на этот совхоз. Я спрашиваю: «Как там обстоит дело насчет библиотек?» Говорят: «Некогда возиться с этим делом». Совхоз не обслуживает колхоза передвижкой. Такое отношение показывает громаднейшее невнимание к этому вопросу. Таких примеров вы сами можете привести уйму, и повторять их не приходится.
Тов. Бубнов достаточно подчеркнул важность того, чтобы сама масса приняла в этом участие. А как с этим обстоит дело в колхозах и совхозах? Есть постановление Колхозцентра относительно культурно-бытовых комиссий колхозов. Там говорится, сколько процентов отчисляется и т. д., — словом, вся формальная сторона учтена, но относительно того, как организуется масса, вопрос остался в тени, а этот вопрос центральный — вопрос, от которого зависит в конечном счете все.
Остановлюсь сейчас на самом важном вопросе. Дело не просто в том, что мы должны повысить грамотность, повысить сумму знаний и т. д. Вопрос стоит о том, чтобы пропитать всю работу политическим содержанием, — и тут мы подходим к вопросу методики этого пропитывания. Недавно на совещании по ликбезу некоторые товарищи говорили, что на ликбезе нужно ввести политчас. Может быть, нужно ввести, но самое важное — так строить преподавание политики в школе ликбеза, чтобы оно захватило массу, чтобы оно было понятно безграмотным. Если начать говорить сразу языком резолюций, если малограмотному говорить о ликвидации кулачества как класса без всяких объяснений — тогда как какая-нибудь домашняя хозяйка, крестьянка, прикованная к домашнему хозяйству, у которой политические представления весьма сужены, даже не знает, что такое «класс», — то из этого ничего не выйдет. Если не суметь как следует разъяснить важные и нужные резолюции, не уметь увязать их с окружающим, показать смысл их на живом примере, то политическая агитация пропадает впустую — колесо будет вертеться и не задевать. Нужно брать конкретные примеры из окружающей жизни и на них объяснять самые основные политические вопросы, увязывая их с постановлениями партии, с оценкой момента. Это необходимо.
Необходимо также, чтобы в дальнейшем вся наша школа была проникнута политикой. Что дают наши колхозные университеты? Они вводят подготовку к профессии, создают разные курсы, обучают огородничеству, скотоводству и этим часто ограничиваются, не связывая этого никак с теми задачами, которые стоят перед совхозами или колхозами, не связывая с общими задачами колхозного движения. Часто неумение подойти конкретно дает такой результат, что обучаются ряду практических навыков, а потом не умеют использовать то, что приобретено, применить как следует, потому что многие политические вопросы остаются совершенно непонятными и незнакомыми.
Если возьмем наши другие формы работы — читку, лозунги, — то т. Бубнов уже говорил, что они очень часто совершенно не пропитаны политическим содержанием. Правда, тут необходима максимальная популярность, но это требование популярности не должно затемнять необходимости глубоко ставить вопросы, глубоко их освещать. Например, ликвидаторы неграмотности иногда думают, что написали слово «трактор» или «Наум пошел в колхоз», — это и есть политика.
В области политической жизни страна столько пережила, у населения, немало сложных политических запросов, вся наша жизнь пропитана насквозь политикой, и так наивно, первобытно ставить вопросы нельзя, прямо смешно. Должна быть гораздо более глубокая политическая пропаганда, хотя должна она вестись на простом, ясном языке.
Вопрос всеобуча имеет огромное политическое значение. Что значит «у нас всеобщее обязательное обучение»? Возьмем пример. У нас до сих пор имеются громадные «ножницы» в грамотности между мужчинами и женщинами, в особенности в деревне. Ликвидация неграмотности помогает ликвидировать эти «ножницы», но до конца это будет сделано только тогда, когда будет действительно проведен всеобуч, потому что у нас школа совместного воспитания — она в одинаковой мере подготовляет и мальчиков и девочек. Если у нас будет проведено всеобщее обязательное обучение, если нельзя будет не пустить в школу ни одной девочки, когда за это будут отвечать те, кто задерживает девочку дома, то тем самым постепенно создается предпосылка для устранения фактического неравноправия между мужчиной и женщиной.
Затем у нас существуют большие «ножницы» между культурой города и культурой деревни. Всеобщее обучение сделает четырехлетку обязательной для самой глухой деревни, для самых отсталых национальных областей — и это очень важно. Мне вчера рассказывал товарищ из Мордовской национальной области о том, что у них 85 % неграмотных мужчин и 95 % неграмотных женщин. Если там пройдет всеобщее обязательное обучение, то это поднимет всю область на громадную высоту. Деревня будет вытащена из темноты, ее культурный уровень будет приближен к городскому.
Все эти вопросы приобретают особенно большое значение. Наша школа антирелигиозна, она дает материалистическую установку, материалистический подход ко всем явлениям природы, и если будет проведено всеобщее обязательное обучение, то оно ликвидирует религиозность населения, школа будет растить с малых лет безбожников. В этом году всерьез поставлен вопрос о всеобщем обязательном обучении, идет большая организационная работа, колесо завертелось — и это имеет громадное политическое значение. На этом примере важно показать самым отсталым слоям, что значит всеобщее обязательное обучение и как нужно его строить.
Вокруг этого вопроса идет острая классовая борьба, открытая и прикрытая. Изыскивается масса предлогов для того, чтобы ребят не посылать в школу, и к этому относятся часто формально. Тут нужна большая общественная борьба, и этот вопрос нужно связать с вопросом политическим; мы не можем ставить его чисто культурнически, а должны насквозь пропитать его политическим содержанием.
Мы очень много говорим о политехнизме. Политехнизм для взрослых — это прежде всего производственная пропаганда, освещение вопроса, как выглядит то или другое производство на фоне всего народного хозяйства. На фабриках и заводах проводятся «вводные курсы в производство», и хорошо, если бы в колхозах и совхозах проводили тоже такие «вводные курсы в производство», но ставили бы их не узко — говорили бы не только о том, какая плата за какую работу и т. д., — а ставили бы их так, чтобы каждый приходящий в колхоз и совхоз понял политическое значение этого колхоза и совхоза. Эти курсы не нужно ставить учебным образом, формально, нельзя вновь влившихся в колхозы крестьян заставлять проходить какой-то учебный курс. Важно так организовать эти «вводные курсы в производство»: указать, что такое совхозное и колхозное строительство; простым и ясным языком рассказать вновь влившимся в колхозы и совхозы крестьянам и крестьянкам, что значит коллективизация (сознательное отношение к труду и т. д.); затем, на ряде примеров показом убедить, втянуть всех в соцсоревнование.