Особенности эльфийской психологии - Татьяна Патрикова

Снова окинув себя взглядом, обнаружил, что впервые за очень длительный период времени вначале изменил внешность, и теперь мне предстояло поработать над внутренним миром. Плохо. Не люблю оставлять самое сложное на потом. Но, раз уж такое дело… Убрав руки от стены, закрыл глаза. Замер, опустил их вдоль тела и попытался поймать нужное настроение. Неожиданно подумалось, что не получится. И так же неожиданно снизошло вселенское спокойствие.

Я открыла глаза и улыбнулась своему отражению. Даже подмигнула ему. Результат стараний Ириргана мне очень понравился. Я была такой, какой и должна была быть. Уверена, сумею разговорить неприступного психолога. Мужчины всегда слегка теряют бдительность, когда рядом с ними появляется женщина. Пора этим воспользоваться, а то получается, что только Ир откровенничает, а Андрей скрытный до неприличия и все ему сходит с рук.

Андрей и Ир

Ир слинял в ванную, оставив меня в одиночестве придумывать подарок мелкому. Мысли в голове бродили самые разные. Все крутились вокруг Ира, а не подарка. И все же несколько дельных идей удалось ухватить за хвост до момента, когда на пороге спальни нарисовалась рыженькая, очень коротко остриженная девчонка, худенькая и аппетитная, если учесть, что на ней были лишь трусики шортиками и лифчик, приподнимающий небольшую, но аккуратную грудь. Кто меня осудит, что я, как тот волк из американских мультиков, тут же закапал слюной, потому что таких аппетитных конфеток в мои сети давно уже не попадалось?

— Ир? — получилось хрипло и как-то по-идиотски.

На что девчонка весело рассмеялась и, подмигнув мне, поправила:

— Ира.

— Тогда уж Ирина, — протянул я, решив, что мерцание — это все же мерцание, поэтому ничего страшного, если я ее как следует осмотрю.

Но насладиться видом мне не дали неожиданно появившиеся в голове совсем уж идиотские мысли. Знаете, когда вдруг понимаешь, что у тебя в квартире оказалась девушка, а носки на полу валяются, постель не заправлена и вообще бардак бардаком… И не надо думать, что такие чувства могут испытывать только девушки. Мужикам тоже неприятно представать перед ними в нелестном виде. Так я еще и развалился в компьютерном кресле в одних линялых спортивных штанах. Порыв вскочить и начать извиняться удалось подавить лишь наполовину. Вскочить — вскочил, но извиняться, конечно, не стал. Вовремя вспомнил, что не я один приложил лапу к творящемуся вокруг бедламу.

— Ну что, нравлюсь? — полюбопытствовала рыженькая. Разумеется, я тут же подтвердил.

— Ну ты даешь, — и показал ей большой палец.

— Не я даю, а Ир, — заметила она и покрутилась вокруг себя, демонстрируя все прелести чисто женской фигурки.

— Не путай меня, — отмахнулся, а сам вернулся в компьютерное кресло. — Ладно, видом насладился. Спасибо за оказанное доверие, — бодро отрапортовал и тут же перешел к делу. — А что у нас с одеждой?

— Ир, мерцая, считал, что ты поможешь мне выбрать, — заметила она, плюхнувшись на незастеленную кровать и весело болтая ногами.

— Слушай, может, ты сама как-нибудь? У тебя же в распоряжении весь Инет!

— Хорошо, — беззаботно откликнулась Ирина, и мы с ней поменялись местами.

Пока она гуглила фотки с модными тенденциями осени, я задумчиво смотрел на нее и силился придумать удобоваримый повод задать все те вопросы, которые меня так интересовали. Но в голове, как назло, было девственно пусто. Беспредел какой-то! И где мое коронное чутье, когда оно так нужно?

Все в толк не возьму, как мерцающим удается менять кроме всего прочего еще и рост. Ир ведь со мной почти вровень, а эта пигалица почти на голову ниже. И вообще, это их просто дикое, на мой взгляд, разделение, когда в мерцании они говорят о себе в третьем лице. У меня просто в голове не укладывается. Как они так жить могут? И не один день, не два, а годами. Глядя, с какой увлеченностью девушка рылась на сайтах модной одежды, решил вмешаться.

— Слушай, давай ты просто наденешь джинсы и какую-нибудь футболку. А сверху ветровку.

— Джинсы, какие? — насмешливо протянула рыжая, стрельнув на меня глазками через плечо. — Светло-голубые, синие, черные? Драные, классические, клеш? Футболку — просто белую, цветную или, может, лучше рубашку? Можно с коротким рукавом, можно с длинным. Обувь. Я не услышала ни одного пожелания о ней. Ветровку какого цвета? Или лучше кожаную курточку? Ир видел такие на девушках, когда вы с ним за покупками ходили.

Ого. А ведь я оказался прав, они полностью меняются внутренне. Полностью. Я могу сколько угодно себя убеждать, что Ир и Ирина — одно и то же существо, но поверить в это не смогу, как бы мне того ни хотелось. Они совершенно разные. Ир — нормальный парень. А эта рыжая пигалица — девчонка девчонкой, и никакого, даже малюсеньего намека на мужественность. Конечно, можно списать сие на профессионализм нашего без пяти минут архимага. Но мне от этого как-то не легче.

— Так что мне нацепить? — весело вопросила Ирина.

Вздохнул и обреченно махнул рукой.

— Что хочешь, — но быстро спохватился и рискнул схохмить. — В любой одежке будешь хороша.

— Правда? — заинтересовалась девушка, откровенно кокетничая, о чем я поспешил ей сказать.

— А ты, случаем, глаз на меня не положила, при вящем потворстве Ира?

— Можешь даже не мечтать, — сначала расхохотавшись, заверила Ирина. — Ир тебя прибьет, если ты попытаешься со мной что-нибудь нездоровое сотворить.

— С каких это пор поцелуи между девушкой и парнем являются чем-то нездоровым? — полюбопытствовал я.

— С тех пор, как речь идет не о девушке, а о мерцании.

Если честно, весь этот обмен любезностями можно было бы посчитать пустой болтовней, если бы именно он не позволил мне задать давно интересующий вопрос.

— А в чем принципиальное отличие?

— Между мерцающим и его мерцанием?

— Нет. Между мерцающим парнем и мерцающей девушкой?

— Я так понимаю, что книжку декана ты в руки так и не брал?

— Ну, — смутился, но мне было нечего сказать в свою защиту.

Конечно, не брал. После рабочих будней приползал домой в полуневменяемом состоянии. У меня даже появилось такое чувство, что у них на Халяре как-то по-другому время течет. Уж больно длинными стали дни. Хотя возможно, мне это только казалось. Спрашивать у Ира напрямую не хотелось. Почему? Да потому, что я до сих пор не признался ему о продолжительности своей жизни. А тут, услышав вопрос про время, он бы не преминул спросить меня об этом, я уверен. Хорошо отдаю себе отчет, что он со мной сделает, когда узнает. И ладно бы просто по ушам надавал, так нет же. Мерцающий, как я уже понял, натура деятельная, поэтому тут же озаботится поиском способа продлить мне жизнь. А оно надо? Конечно, кто-то может сказать, что я чего-то не понимаю в этой жизни, но становиться бессмертным по меркам нашей российской действительности в мои планы никак не входило. Кому понравится жить и видеть, как стареют и умирают близкие? Ладно, с тем, что родители уже никогда не будут по-настоящему близки мне, я как-то смирился, но брат и сестра — это святое. Пусть мы редко с ними видимся, но я их люблю и пережить их мне совсем не улыбается.