Дьявольская альтернатива - Фредерик Форсайт

Спустя двадцать минут Адам Монро почувствовал, как до его локтя кто-то дотронулся; рядом с ним стоял безукоризненно выглядевший майор из преторианской гвардии Кремля. Бесстрастно, как и всегда, майор обратился к нему по-русски:

– Господин Монро, следуйте за мной.

Его тон не допускал возражений. Монро не был удивлен: по всей видимости, включение в список гостей было ошибкой, это заметили и теперь его вежливо выпроваживают на выход.

Но майор двинулся не в сторону главного входа, а прошел в высокий восьмиугольный Владимирский зал, затем вверх по деревянной лестнице, огражденной бронзовой решеткой и наконец вышел на освещенную светом звезд Верхоспасскую площадь. Провожатый уверенно шел по проходам и сквозь двери, хорошо известные ему, но неизвестные большинству.

Следуя за ним, Монро пересек площадь и вошел в Теремной дворец. Возле каждой двери стояли молчаливые часовые, открывавшие их при приближении майора и сразу же закрывавшие за ними. Они миновали Проходные сени и прошли в конец Крестовой палаты. Здесь, возле двери в дальней стене, майор остановился и постучал. Изнутри последовало ворчливое разрешение войти. Майор открыл дверь, отступил в сторону и показал жестом, что Монро надо войти.

Третья палата в Теремном дворце – Золотая царицына палата, бывшая святая святых царей, куда постороннему было попасть труднее всего. Это – великолепная палата, отделанная красными, золотыми и мозаичными изразцами, с паркетным полом, покрытым толстым ковром. Она несколько меньше и уютней, чем остальные помещения. В этой палате цари работали и в полной конфиденциальности принимали послов. Возле окна для подачи челобитных стоял и смотрел наружу Максим Рудин. Когда Монро вошел внутрь, он повернулся к нему.

– Значит, насколько мне известно, вы покидаете нас, господин Монро.

Прошло двадцать семь дней с того момента, когда Монро видел его вблизи – в домашнем халате, покачивавшего в руках стакан молока в его личных апартаментах в Арсенале. Теперь он был одет в великолепно скроенный темно-серый костюм, почти наверняка сшитый лондонской фирмой Сэвайл Роу. На груди у него блестели два ордена Ленина и звезда Героя Советского Союза. Подобное одеяние несомненно более подходило для Царицыных палат.

– Да, господин президент, – ответил Монро.

Максим Рудин посмотрел на свои часы.

– Через десять минут – уже экс-президент, – небрежно бросил он. – В полночь я официально выхожу в отставку. Вы также, вроде бы, выходите?

Старая лиса отлично знает, что мое прикрытие нарушено в ту ночь, когда я встретился с ним, подумал Монро, и что поэтому я также обязан выйти в отставку.

– Да, господин президент, завтра я возвращаюсь в Лондон, чтобы выйти в отставку.

Рудин не стал приближаться к нему или протягивать руку для рукопожатия: он по-прежнему стоял в конце комнаты – там, где когда-то стояли цари, – в палате, где находился центр Российской империи. Он кивнул и сказал:

– Тогда желаю вам счастливого пути, господин Монро.

Он нажал на маленькую кнопку на столе, и сзади Монро открылась дверь.

– Прощайте, сэр, – сказал Монро.

Он почти уже повернулся, чтобы уйти, когда Рудин заговорил вновь:

– Скажите, господин Монро, что вы думаете о нашей Красной площади?

Монро замер, не зная, что сказать: это был необычный вопрос для человека, который только что пожелал вам доброго пути. Монро подумал и осторожно ответил:

– Она очень впечатляет.

– Да, впечатляет, – пробормотал Рудин, как бы взвешивая его слова. – Возможно, она не так элегантна, как ваша Беркли-сквер, но иногда и здесь вы можете услышать, как поют соловьи.

В Монро в этот момент было не больше жизни, чем в нарисованных над его головой на потолке святых. Он почувствовал, как к горлу подступает приступ тошноты. Они взяли ее и выпотрошили все: не имея возможности сопротивляться, она рассказала им все, даже свой псевдоним и пароль – старую песню о соловье, который поет на Беркли-сквер.

– Вы расстреляете ее? – глухо спросил он.

Казалось, Рудин был по-настоящему удивлен.

– Расстреляем ее? С чего это мы станем ее расстреливать?

Значит, ее сошлют в лагерь на жизнь, которая не сильно отличается от смерти, – женщину, которую он любил, которая была так близка к тому, чтобы выйти за него замуж в его родной Шотландии.

– Тогда что же вы с ней сделаете?

Престарелый русский в шутливом удивлении приподнял бровь.

– Сделаем? Да ничего! Она – верная женщина, настоящий патриот. Она восхищена вами, молодой человек. Не в любовном смысле – вы понимаете, – но вообще восхищена…

– Я не понимаю, – сказал Монро. – Как вы узнали?

– Она попросила, чтобы я рассказал вам, – ответил Рудин. – Она не будет домохозяйкой в Эдинбурге, не будет миссис Монро. Она никогда не сможет больше увидеться с вами. Она не хотела, чтобы вы беспокоились или боялись за нее. С ней все в порядке, она пользуется уважением, находится среди своего народа. Она попросила меня передать вам, чтобы вы не беспокоились.

Внезапное осознание правды было почти так же ужасно, как и терзавший до этого страх. Монро смотрел на Рудина и чувствовал, как неверие постепенно покидает его.

– Она была вашей, – наконец сказал он, – была вашим агентом с самого начала. С самой нашей первой встречи в лесу, сразу же после того, как Вишняев сделал предложение о начале войны в Европе. Она работала на вас…

Поседевший на кремлевских интригах старый лис пожал плечами.

– Господин Монро, – ворчливым голосом произнес старый русский, – как же еще мог я донести мои послания президенту Мэтьюзу, чтобы быть в полной уверенности, что им поверят?

Бесстрастный майор с холодными глазами, стоявший у него за спиной, тронул его за локоть, он вышел из Царицыных палат, и дверь за ним плотно закрылась. Через пять минут его выпустили наружу сквозь маленькую дверь в воротах Спасской башни на Красную площадь. Распорядители парадного действа репетировали свои роли, готовясь к Первомаю. Часы над ним пробили полночь.

Он повернул налево в сторону гостиницы «Националь», надеясь поймать такси. Пройдя сотню ярдов, когда он был напротив Мавзолея Ленина, к удивлению и гневу дежурного милиционера, он согнулся вдвое и неудержимо расхохотался.

Примечания

1

Foreign Office – Министерство иностранных дел Великобритании (прим. ред. FB2)

2

cafe au lait – кофе с молоком – (фр.) (прим. пер.)

3

Книга была издана в XX веке (прим. ред. FB2)

4

entrechats и fouettes – антраша и фуэте (прим. пер.)

5

a viva voce – устно – ит. (прим. пер.)

6

entre'acte – антракт – фр. (прим. пер.)

7

Акколада – исторический обряд посвящения в рыцари (прим. пер.)

8

Дедвейт (англ. Deadweight) — полная грузоподъёмность судна. Дедвейт равен разности водоизмещений судна с полным грузом и порожнего (т. е. без груза, экипажа, топлива и др. расходуемых запасов). Дедвейт — основная эксплуатационная характеристика морского грузового судна. (прим. ред. FB2)

9

Твиндек (от англ. tween-deck, от between — между и deck — палуба), межпалубное пространство на судне. В твиндеке располагают грузовые помещения, пассажирские каюты и т.д. (прим. ред. FB2)

10

lingua franca – международный язык. – лат. (прим. пер.)

11

смэк – (мор.) небольшое одномачтовое рыболовное судно. (Прим. пер.)

12

ИРА – ирландская республиканская армия – (прим. пер.)

13

По первым буквам английского сокращения.

14

Войдите (нем.)

15

Боже милостивый (нем.)

16

Черная птица (англ).