Муж-озеро - Ирина Андрианова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда в среду вечером Танюша поднялась на Связную гору для очередного созвона с матерью и Олей, ей на телефон пришла СМС-ка с незнакомого номера. Танюшу уведомляли, что ее призыв услышан, и на выходных на озеро Дубовое высаживается «активистский экодесант» для оказания помощи. В первую минуту Танюша ничего не поняла, потом поняла, но не поверила, а потом, когда все-таки поверила — чуть не задохнулась разом от изумления, восторга и страха. Вроде бы это было то самое, о чем она мечтала и о чем просила в своих воззваниях, но… она совершенно не представляла, что это может стать реальностью. «Экодесант… сюда… вот прямо здесь, около Озера?..» — испуганно бормотала она, возвращаясь на стоянку. Танюша и без того ревновала свое Озеро к другим людям, а тут на его берега (правда, от них остался только клочок болота между сомкнутыми клешнями забора, но все-таки) привалит сразу целая толпа… Они будут гомонить, топать, распугивать птиц… Да Бог весть что они еще будут делать! «Но ведь это другое, — тут же возразила она. — Это активисты, они приезжают с добрыми намерениями. Они намереваются освободить Озеро, сломать забор. Я ведь сама этого хотела».
Она спустилась с холма и вышла по тропинке к Озеру. С тех пор, как оно практически скрылось из глаз, отдыхающие тоже исчезли. На Связной горе изредка появлялись одна-две палатки, хозяева которых ходили за водой через болотинку. Иногда, шагая «турпоходом» между соседними станциями, останавливалась Эмма со своими школьниками. Танюша немного задержалась напротив прохода в заборе, но приближаться к берегу не стала: воды она еще с утра набрала довольно, а лишний раз смотреть на фасад кудимовского особняка не хотелось. Она лишь кивнула Ионушке (как делала ежедневно по несколько раз, проходя мимо) и, свернув, побрела вдоль правой заборной клешни. Мысли теснились к голове, надо было успокоиться и все обдумать. Забор, захват — это ужасно, это синоним зла. Так? Так. Но пьяные шашлычники, оставляющие мусор, рубящие деревья и включающие магнитолы — это ведь тоже зло? Безусловно. Правда, и Кудимов порубил много деревьев, и по вечерам с пирса нередко слышались его пьяные крики и музыка. Но мусор он не оставлял, конечно. Его челядь аккуратно вывозила мусорные пакеты (хотя и безо всякой претензии на раздельный сбор). Один раз Танюша укладкой разглядела их содержимое: круглые плоские бутылки из-под дорогого, вероятно, коньяка, стеклянные банки из-под натурального сока, недоеденные грозди винограда и картонные коробки с французскими надписями — должно быть, там был сыр. Хозяин и его семейство не гадили на собственном озере, но к Танюше они относились еще хуже, чем шашлычники. Мало того, что они оставили ей для доступа узенький проходик — как-то раз Танюша встретила в лесу жену Кудимова с детьми и обслугой, и они посмотрели так, словно рады были бы плюнуть в нее взглядом… «Но причем здесь я? — наставительно оборвала себя Танюша. — Ведь главное — хорошо ли там Ионушке». Она представила себе его, водной гладью раскинувшегося между половинками забора и глядящего в небо. С одной стороны, теперь у него только один шашлычник. Других выгнали. Но, с другой стороны, он ведь заперт у Кудимова, как в тюрьме. Вместо леса на берегах — высокий забор. В дно больно забиты сваи пирса. Танюша может подойти к нему только с одной стороны, а если заплывает на середину, то из будки сразу выходит охранник, встает, широко расставив ноги и скрестив руки, и внимательно смотрит, пока она не выдержит и не повернет назад. Разве это правильно? Конечно, нет. «Но ведь если сломать забор, и если, предположим, Кудимов не станет его восстанавливать (хотя это маловероятно), то на Озеро снова ринутся жлобы… Так что же я хочу? Неужели я хочу, чтобы Ионушка навсегда остался в плену? Нет, нет и нет! Но тогда что? Господи, помоги мне захотеть правильно!..»
— Девушка, девушка! — вдруг донеслось из-за забора.
Танюша вздрогнула от неожиданности и остановилась.
— Да вы не бойтесь… Я просто подумал — может, вам водичка нужна? Чтоб вам самой с болота не набирать, по мокрому не ходить…
Танюша не видела обладателя голоса, но сразу его узнала. Это был тот самый рабочий, что переносил ей палатку и горячо хвалил хозяина. Она давно его не видела. Подумала даже, что вздорный Кудимов его уволил.
— Водичка? Да я… В общем-то, у меня есть. С утра набрала.
— Вон оно что. Жаль. А то я вам с хорошего места взял, прямо с пирса! У вас-то там вода, небось, мутная… Может, все-таки возьмете? Я уж и в канистру набрал.
Танюша заколебалась.
— Ну, раз уже набрали, то спасибо…
— А вы подойдите к калитке, я вам передам!
Танюша послушно повернула и пошла назад к болотинке. За забором слышалось шлепанье ног и учащенное дыхание — невидимый спутник тащил тяжелую канистру.
— Давно вас видно не было, — заметила Танюша. — Хозяин вас там не обижает?
Послышалось сопение.
— Да нет, не обижает. Он мужик хороший, не обманывает, — прозвучал ответ немного погодя.
Они вместе, каждый со своей стороны, дошли до края забора. Изнутри забренчал замок, дверь со скрипом приоткрылась, и жилистая рука, держащая канистру, просунулась в щель. Следом показался и ее обладатель — все тот же, в грязных штанах и в футболке с ежиком. Он тревожно озирался — видно, боялся, что заметят охранники.
— Вот, держите. Чистая, свежая. — В прозрачной пластиковой капсуле плескалась искрящаяся влага.
Танюша неловко приняла ручку канистры и чуть не выронила — она была тяжелая.
— Эх, я бы вам наверх дотащил, да нельзя отлучаться. Николаич сегодня злой.
— Николаич — это вроде вашего мажордома?
Танюша не думала, что собеседник знает это слово, но он кивнул.
— Ну да.
Он виновато следил за ее движениями, видимо, желая помочь, но опасаясь гнева Николаича. Танюша решила облегчить ему совесть.
— Ничего, я дотащу. Спасибо!
Она отошла на несколько шагов и опустила ношу на землю, чтобы передохнуть. Ее тайный помощник все еще выглядывал из-за двери.
— Скажите, а
