В погоне за счастьем - Дуглас Кеннеди

Он встретится с тобой, как только будет готов к этому. Я знаю, что он скучает по тебе.

Откуда ты знаешь?

Он сам мне говорил, вот откуда.

Следуя совету, я держалась на расстоянии от брата. Правда, ежедневно звонила ему, узнавала, как дела. Иногда мне везло, и я заставала Эрика трезвым и рассудительным. Однако чаще всего он был либо пьян, либо с похмелья и, конечно, не в духе. Я перестала расспрашивать его о поисках работы. Вместо этого я слушала его монологи о фильмах, которые он смотрел накануне. Или о книгах, которые он читал в библиотеке на 42-й улице (он стал завсегдатаем тамошнего читального зала). Или о бродвейском шоу, куда он прорвался вчера без билета.

Попасть на второй акт совсем несложно, — рассказывал он. — Ты стоишь у театра, ждешь первого антракта. Когда все выходят выкурить сигаретку, ты смешиваешься с толпой, просачиваешься внутрь, находишь себе пустующее местечко в задних рядах партера. И смотришь следующие два акта совершенно бесплатно. Хитро придумано, а?

Фантастика, — нарочито бодрым голосом сказала я, прикинувшись, будто считаю подобное жульничество занятием, достойным сорокалетнего мужчины.

Чего мне на самом деле хотелось — так это вмешаться в его судьбу, примчаться в «Ансонию», затолкать Эрика в машину и увезти в Мэн на пару месяцев. Я как-то закинула эту идею в телефонном разговоре, сказав, что ему не помешает какое-то время пожить вдали от Нью-Йорка, зарядиться новыми эмоциями.

О, я все понял, — ответил он. — После недели одиноких прогулок по пустынному пляжу мои душевное равновесие и вера в человечество восстановятся, и на Комиссию конгресса я прибуду в идеальной форме.

Я просто подумала, что смена обстановки пойдет тебе на пользу.

Извини… ничего не получится.

Я перестала просить его о встрече. Вместо этого я нашла одного клерка в «Ансонии» — Джо, — который за пять долларов в неделю согласился сообщать мне обо всех передвижениях Эрика. Я понимала, что это своего рода слежка, но мне было необходимо знать о его моральном и физическом состоянии. У Джо был номер моего домашнего телефона, на всякий случай. За неделю до явки в Комиссию по расследованию мой телефон зазвонил в три часа ночи. Джек, спавший рядом со мной, резко вскочил. Я тоже. Я потянулась к трубке, ожидая худшего.

Мисс Смайт, это Джо из «Ансонии». Прошу прощения, что тревожу вас среди ночи, но вы сами просили, чтобы я звонил в любое время, если возникнут проблемы…

Что случилось? — не на шутку перепугалась я.

Не волнуйтесь, ваш брат жив. Но он вернулся минут пятнадцать назад, вдрызг пьяный. Скажу вам прямо, он едва держался на ногах, так что нам с ночным охранником пришлось вытаскивать его из такси. Как только мы подняли его наверх, ему стало плохо. Его рвало с кровью…

Вызовите «скорую».

Уже вызвали. Они будут через пару минут.

Я еду.

Мы с Джеком оделись и пулей выскочили из дома. Поймали такси до «Ансонии». У входа уже стояла карета «Скорой помощи». Когда мы вбежали в вестибюль, Эрика выносили на носилках. За те три недели, что мы не виделись, он постарел лет на десять. Его лицо было изможденным, высохшим. Чахлая бородка слиплась от засохшей крови. Его волосы заметно поредели, руки стали костлявыми, под нестрижеными ногтями чернела въевшаяся грязь. Он выглядел худым и бледным, как мертвец Но больше всего пугали его глаза. Красные, налитые кровью, стеклянные — как будто он находился в постоянном шоке от жизни. Я взяла его за руку. Он безучастно уставился на меня. Я заплакала. Джек — бледный от волнения — поддерживал меня, пока санитары грузили носилки в карету.

Нам разрешили поехать с ним. «Скорая» резко сорвалась с места и помчалась по Бродвею. Я держала Эрика за руку все пять минут, что мы ехали до госпиталя Рузвельта. В глазах щипало от слез. Всю дорогу я не переставала корить себя.

Нельзя было оставлять его одного, — говорила я.

Ты делала всё, что могла.

Всё? Взгляни на него, Джек. Я предала его.

Прекрати, — твердо сказал он. — Ты никого не предавала.

В госпитале Эрика сразу повезли в реанимацию. Прошел час Джек сходил в ночное кафе за углом и вернулся с булочками и кофе. Он беспрерывно курил. Я ходила из угла в угол по комнате ожидания, мучаясь от неизвестности. Наконец усталый доктор в белом халате вышел из распашных дверей реанимации. На вид ему было лет тридцать, в углу рта у него дымилась сигарета.

Здесь кто-нибудь ждет мистера… — он заглянул в карту, — Эрика Смайта?

Мы с Джеком тут же бросились к доктору. Он спросил, кем я прихожусь мистеру Смайту. Я сказала.

Что ж, мисс Смайт… у вашего брата целый букет недугов: истощение, алкогольное отравление и прободение язвы двенадцати-перстной кишки, которое могло бы убить его часа через два, если бы его не доставили в госпиталь. Как, черт возьми, его угораздило так отощать?

Я услышала собственный голос:

Это моя вина.

Джек тут же вмешался и объяснил:

Не слушайте ее, доктор. Мистер Смайт переживает сложные проблемы с карьерой и сознательно решил загубить себя. Его сестра сделала всё, что могла…

Доктор перебил его:

Я здесь не для того, чтобы искать виновных. Я просто хочу знать, что довело его до такого состояния. Потому что нам пришлось срочно оперировать его…

О боже, — сказала я.

Когда происходит прободение язвы, здесь только два варианта: либо хирургия, либо смерть. Но думаю, нам удалось вовремя вмешаться. Следующие два часа будут критическими. Пожалуйста, можете располагаться здесь, как дома. Или, если вы дадите нам свой телефон, мы позвоним…

Я остаюсь, — сказала я. Джек кивнул в знак согласия.

Доктор ушел. Я опустилась в кресло, пытаясь взять себя в руки. Джек устроился рядом. Обнял меня за плечи.

Он справится, — сказал он.

Как я могла это допустить…

Это не твоя вина.

В том-то и дело, что моя. Я не должна была оставлять его одного.

Я не собираюсь слушать, как ты казнишь себя…

Он для меня всё, Джек. Всё… — Я уткнулась ему в плечо. — Прости, я не так выразилась…

Конечно. Я понимаю.

Теперь и тебя обидела.

Прекрати, — тихо произнес он. — Не надо ничего объяснять.

К семи утра о состоянии Эрика так ничего и не было известно — кроме того, что из реанимации его перевели в палату. Джек предложил позвонить в офис и сказаться больным, но я настояла на том, чтобы он шел на работу. Он взял с меня обещание, что я буду звонить ему каждый час и сообщать новости — даже если их не будет.

Как только он ушел, я вытянулась на диване в комнате ожидания и провалилась в сон. Очнулась я от того, что медсестра трясла меня за плечо: