Жаворонок Теклы (СИ) - Людмила Семенова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Поэтому сейчас Нерина шла по бесцветным улицам Семеры с сомнением, с грустью, но в то же время с робкой надеждой. Воспоминания о самых радужных и красивых днях их короткого романа подогревали ее изнутри, и казалось, что жить и любить еще совсем не поздно. Нерина давно отвыкла любоваться собой, но этим утром, приодевшись в изящное этническое платье, она взглянула в зеркало и осталась довольна. И то, что ей удалось дозвониться до бывшего возлюбленного, позвать его на встречу, она сочла добрым знаком судьбы, который обязательно притянет за собой другие светлые перемены.
Конечно, Нерина заметила, что Айвар разговаривал с ней холодно, но стоило ли этому удивляться в данных обстоятельствах? Ясно, что он на нее в большой обиде, но главное, что он жив, что может и готов с ней увидеться, а все остальное преодолимо.
7. И снова двое за столом
С Айваром они условились встретиться в большом кафе недалеко от аэропорта: ничего более подходящего в столь небогатом на достопримечательности городе просто не имелось. Оно выглядело стандартным для европейца, только не очень опрятным, и в воздухе сильно пахло табаком, человеческим потом и специями. Заказав чашку чая, Нерина осмотрелась. В кафе было несколько задушевных компаний из местных, и все они переговаривались громкими бесцеремонными голосами, явно приправляя свои речи едким эфиопским юмором. Среди столиков суетились такие же уверенные в себе кудрявые и большеглазые ребятишки, которые поглядывали на странную посетительницу с неприкрытым изумлением. Впрочем, взрослые тоже обращали на нее внимание, и петербурженке это решительно не нравилось. В конце концов она потянулась за мобильным телефоном, и как раз в этот момент к ее столику подсел рослый темнокожий мужчина с густыми седеющими волосами.
Нерина уже хотела возмутиться, но тут ее взгляд упал на белую хагению, которая все так же тянулась к солнцу своими ажурными лепестками, как одиннадцать лет назад. И когда она перевела взгляд на лицо пришедшего, то вздрогнула и слова вырвались из нее на выдохе:
— Это ты?!
— Для начала все-таки здравствуй, — сухо ответил Айвар. — Рад бы сказать, что это не я, но от фактов не убежишь.
Ее реакция нисколько его не удивила. В его нынешнем узком мирке все, кроме Соломона и Агарь, знали своего «дядю Айвара» как вечно хмурого, замкнутого, язвительного человека, не признающего авторитетов и способного едко шутить над любыми табу и святынями, а порой и прикрикнуть так, что у провинившихся тряслись поджилки. Но для Нерины он сейчас выглядел инфернальным подобием того Айвара, которого она знала, — искрящегося жизнью, мудростью и любовью к миру. От него осталась лишь татуировка, служившая досадным напоминанием о тех днях.
Его кожа вместо приятного кофейного приобрела землистый оттенок, глаза были тусклыми и отекшими, лицо осунулось, пухлые губы высохли и потрескались, а ухоженные прежде волосы выглядели беспорядочными космами, как он ни пытался их пригладить. Лицо у Айвара все еще оставалось красивым, правильным и благородным, однако в нем больше не было мечтательности и вдохновения, а привычка уходить в себя приобрела зловещий вид, смешалась с опиумными провалами в сознании.
Вдобавок от него исходил странный запах, в котором смешивались лекарства, теймурова паста, освежитель воздуха и раствор для полоскания рта. На нем был потертый, но очень качественный кожаный пиджак, черные джинсы и такого же цвета туфли. В таком виде он обычно ездил в город, а по поселку давно привык ходить в поношенной шамме поверх рубахи, старых штанах и сандалиях.
Нерина все не знала, как начать разговор, и в конце концов Айвар спросил, заказав для себя воды и имбирного чая (это весьма ее удивило):
— Ну так что ты хотела мне сказать? В прошлую нашу встречу забыла что-то важное?
Тембр голоса у него, как она заметила, тоже изменился, и вдобавок Айвар как-то странно и недобро улыбался. Конечно, Нерина понимала, что душевного приема от него на первых порах ждать не придется, и предвидела отчужденность, упреки, даже агрессию, но эта непонятная блуждающая улыбка сбивала ее с толку еще больше, чем неухоженный вид Айвара.
— Что с тобой случилось? — наконец проговорила она.
— Тебе с какого момента рассказать? — усмехнулся мужчина. — Или просто объяснить, почему я так выгляжу? Ничего особенного, это побочные действия сильных опиатов. У меня хронические головные боли, и с ними без жестких анальгетиков не выжить. Хотя теперь я уже по-всякому без них не выживу. Так что сейчас твой отец будет прав, если назовет меня наркоманом.
Все это Айвар сказал небрежно, то и дело беспричинно посмеиваясь и в такт словам бренча цепочкой, на которой висели какие-то ключи. Нерина ужаснулась и спросила просто чтобы потянуть время:
— А… где ты живешь?
— В окрестностях, работаю в поселковой больнице, — ответил Айвар, вынув зубами сигарету из пачки и уже не спрашивая на это ее согласия.
— Почему в деревне? — спросила женщина с изумлением.
— В Семере мне подходящей работы не нашлось, то есть, куда-нибудь устроиться всегда можно, но я-то хочу быть медбратом, — пояснил он. — А чем деревня в этом смысле хуже Аддиса? Люди везде болеют и нуждаются в уходе.
— Так ты все-таки исполнил свою мечту? Я рада… то есть… А сюда ты к тем самым родным ездишь, которые тебя забрали из России?
— Нет, те в другом округе, а здесь живут родители моей жены.
— Твоей жены? — переспросила Нерина упавшим голосом. — Так ты женился?
Айвар вынул из выреза рубашки и показал ей кольцо с янтарем, которое всегда носил на шее, на крепком шнурке. Носить его на пальце в нынешних условиях было невозможно, но он не желал расставаться с ним.
Нерина рассмотрела его и спросила:
— Ну а где она? Твоя жена, в смысле…
Его лицо слегка дернулось и он проговорил без всякого выражения:
— Она была государственной служащей, ее подставили, как и меня в свое время, и осудили на два года принудительных работ. А мне и тестю с тещей пришлось оставить службу в столице и уехать сюда. Они на пенсии, одиноки и много болеют, так что я за ними присматриваю.
— Понятно, — промолвила Нерина. — Вы в Аддис-Абебе познакомились?
— Нет, мы были знакомы с детства, еще в России, и я тебе даже
