Путин. Внедрение в Кремль - Евгений Стригин

Пробный шар «финансовой диверсии» ее главные участники запустили 4 октября с.г., когда курс рубля упал более чем на сто пунктов. При этом ими внимательно отслеживалась реакция на данное событие руководства страны. 9 октября в Сочи на совещании у Председателя Правительства наряду с обсуждением бюджета рассматривалось предложение о введении фиксированного курса рубля с 1 ноября 1994 г.

Все участники совещания (Шохин, Чубайс, Заверюха, Шахрай, Геращенко, Парамонова, Уринсон, Дубинин, Петров, Вавилов, Алексашенко, Ясин, Тринога) имели на руках записку Минфина по данному вопросу.

Как следует из объяснений должностных лиц, а также по оперативным данным, эта информация сразу же стала известна представителям финансовых и предпринимательских кругов, задействованных в акции.

В ходе торгов 11 октября Центральный банк и Министерство финансов заняли пассивную позицию, несмотря на то, что развитие событий на ММВБ давало возможность руководству ЦБ (Геращенко, Тулин Потемкин) и Минфина (Вавилов) оценить складывающуюся ситуацию и принять необходимые меры.

Имеются данные о том, что участниками акции предпринимались и предпринимаются до сих пор активные усилия по расстановке нужных им людей на руководящие посты в Правительстве и Центробанке.

В настоящее время, опасаясь резкой реакции Президента, они не планируют скачкообразного повышения курса доллара.

Оперативные данные свидетельствуют, что Гайдар и Вавилов находятся на «содержании» концерна «Олби». Посредником в установлении ими тесных контактов с руководством концерна является Потемкин. При содействии Потемкина и Вавилова Гайдару в «Мост-банке» была выдана «золотая кредитная карта» (после создания Государственной комиссии срочно закрыта).

Вавилов за время работы «оброс» множеством коррумпированных связей из числа бизнесменов и банкиров, в пользу которых стремится решать большинство финансовых вопросов. Наибольшая поддержка оказывается им «Империалу», «Инкомбанку», «Российскому кредиту», в деятельности которых у него есть личный интерес.

Имеются и другие сведения о злоупотреблениях Вавилова своим служебным положением и участии в коммерческой деятельности в целях личного обогащения.

По оперативным данным, ряд ответственных и наиболее профессионально подготовленных сотрудников Минфина высказывают намерение уйти с работы в случае утверждения Вавилова на пост министра.

Основные участники акции сильно обеспокоены ведущимся разбирательством и, опасаясь последствий, пытаются свалить вину друг на друга. В частности, известно, что Гусинский готов «сдать Гайдара и показать его истинное лицо».

Входе расследования установлена фактически «корпоративная безответственность» должностных лиц в ситуации, связанной с резким падением курса рубля. Несмотря на наличие правовых актов об их деятельности в сфере валютного контроля (законы Российской Федерации, Указы Президента), необходимые оперативные меры приняты не были. Правительством не создан механизм, обеспечивающий проведение скоординированной политики Минфина, Центробанка и коммерческих банков в сфере валютно-денежного обращения, что может привести уже в ближайшее время к очередному «обвалу рубля».

Вместе с тем эффективное воздействие на создавшуюся ситуацию и ее оздоровление возможно при условии необходимых кадровых изменений, направленных на расслоение сложившихся корпоративных ведомственно-политических связей.

Одновременно, в целях возможной правовой оценки, продолжить проверку деятельности должностных лиц государственных органов, коммерческих и общественно-политических структур, ориентированных на дестабилизацию финансового и кредитноденежного состояния государства и, таким образом, на свертывание реформ».

63

63- «Обычные ссылки наших горе-реформаторов на то, что, дескать, Россия как часть общемировой экономической системы стала жертвой финансового кризиса, разразившегося в 1997 г. в странах Юго-Восточной Азии, не выдерживают критики. Наша экономика никакими нитями не была связана с корнями того кризиса» (Леонов Н.С. Крестный путь России. 1991–2000. С. 393).

64

64- «Ближайшее окружение президента активно нашептывало ему о необходимости скорейшего устранения Примакова. Борис Березовский принародно похвалялся: «Свалим Примакова, и не таких убирали!». Олигархическую верхушку пугала неподкупность премьер-министра, его готовность дать ход следственным делам против ведущих криминальных авторитетов. Особенно напугала их одна неосторожная фраза, оброненная обычно сдержанным на резкие высказывания премьером. Весной 1999 г. в правительстве обсуждался вопрос о предстоящей в мае амнистии части осужденных, проходивших по «нетяжелым» статьям. Предстояло освободить около 100 тысяч человек. Тогда Примаков сказал, что амнистия необходима и для того, чтобы освободить места для тех, кого сажать будем за экономические преступления. Это заявление вызвало растерянность и страх среди так называемых «новых русских».» (Леонов Н.С. Крестный путь России. 19912000. С. 465).

65

65- Анатолий Собчак посвятил двум следователям целую главу своей книги и назвал ее «Страсти по Гдляну и Иванову». Вспоминая их выступление, он написал: «Перед нами были не профессионалы, знающие цену доказательствам, не парламентарии, умеющие связать частное с общим, а ораторы с площади, обращающиеся поверх депутатских голов к миллионам телезрителей, жадно ловивших каждое их слово.

По самому строгому счету Гдлян и Иванов в новых социальных условиях продолжали действовать в традициях репрессивного аппарата 30-х годов..

Я понимаю, как это опасно: следователь, занимающийся политикой и использующий для этого непроверенные материалы уголовного дела.

Своей глухотой к конкретным фактам, своим нежеланием что-либо доказывать профессионально Гдлян и Иванов иллюстрировали печальный опыт юридического бесправия граждан нашей страны» (Собчак Л.Л. Хождение во власть. М., «Новости», 1991, с. 114–115).

66

66- Вот один из примеров. В книге «Кремлевское дело» приведено постановление Пленума ЦК КПСС от 20 сентября 1989 года, в котором говорится о принятии к сведению информации прокуратуры о проверке якобы полученных Лигачевым взяток. Решение это сделано на основании сообщения Генерального прокурора СССР, который рассказал о расследовании и его результате: отсутствии самого события взяточничества.

Обычное дело для прокуратуры, не нашли необходимых фактов для заведения уголовного дела на Лигачева. Разумеется, бывает так, что не нашли, потому что не хотели. Но авторы книги «Кремлевское дело» не об этом.