Сталинградская битва - Александр Михайлович Самсонов

Немецко-фашистские войска имели перед собой противника не только непосредственно перед фронтом, но и в своем глубоком тылу, где действовали советские партизаны. Западногерманский автор, несомненно, прав, когда говорит и о том, что Красная Армия из предыдущей кровопролитной борьбы извлекла опыт, многому научилась в области военного искусства и продолжала сражаться фанатически (правильнее сказать - героически). Далее Шейберт высказывает соображения по вопросам, на которых мы остановимся ниже. Он пишет: "Воздушная и наземная разведка и все другие источники информации показывали, что русские наряду с усилением своих войск в районе Сталинграда сосредоточивали новые крупные силы перед фронтом союзников. Гитлер же будучи одновременно главнокомандующим вермахта и сухопутных войск, считал, насколько он вообще признавал наличие этих русских сил, что они будут скованы все более ожесточавшейся борьбой в Сталинграде. Русские же планомерно сосредоточивали свои ударные армии.

Обстановка складывалась так, что мы имели собственные крупные силы в районе Сталинграда и слабые фланги северо-западнее и южнее города. В противовес этому русские имели крупные силы в Сталинграде и еще более солидные ударные силы на исходных позициях против союзных армий по обеим сторонам этого города"{9}.

В целом вырисовывается относительно точная картина положения войск вермахта под Сталинградом перед началом советского контрнаступления.

Измотанные в жестоких боях войска противника вынуждены были главными силами перейти к обороне. Только непосредственно в самом городе враг еще пытался вести наступление частями девяти дивизий. Однако и здесь он вскоре перешел к обороне. Октябрьские и ноябрьские бои в городе показали бесплодность всех попыток противника полностью овладеть Сталинградом.

Гитлеровское командование стало уделять все больше внимания возведению оборонительных сооружений на сталинградском участке фронта. В течение полутора-двух месяцев противник создавал на Среднем Дону и южнее Сталинграда тактическую зону обороны глубиной 5- 8 км{10}. Эта зона имела одну полосу и на большинстве участков состояла из двух позиций. На 1 км фронта имелось три-четыре дзота, а находившиеся в полосе обороны населенные пункты были подготовлены врагом к круговой обороне. О создании противником обороны непосредственно в г. Сталинграде говорилось выше.

Советское Верховное Главнокомандование правильно оценивало обстановку, сложившуюся на фронте к осени 1942 г., а также общее соотношение сил между фашистской Германией и СССР. Трезвый анализ показывал, что в ходе борьбы возникли предпосылки для решительного перелома в ходе войны. Что касается стратегической и оперативной обстановки, то наибольшие преимущества складывались для нанесения сокрушительного удара по главной и наиболее активной группировке противника на южном крыле советско-германского фронта. Так возник замысел окружения и уничтожения группировки противника в районе Сталинграда с последующим разгромом войск всего южного крыла немецко-фашистской армии. Осуществление этого замысла вело не только к ликвидации результатов летнего наступления врага, но и к лишению его стратегической инициативы. Все последующее развитие военных событий должно было определяться волей Красной Армии и советского народа. Таким образом, осуществление плана контрнаступления на юге имело огромное значение для развития борьбы на всем советско-германском фронте и в целом для исхода второй мировой войны.

В исторической литературе успешно исследуется вопрос о том, как рождался замысел и разрабатывался план контрнаступления под Сталинградом. Этот вопрос не сразу получил правильное освещение, но затем он стал раскрываться с необходимой полнотой и объективностью. Теперь уже известно, что замечательный по глубине и смелости план стратегического контрнаступления был плодом коллективного творчества крупнейших советских полководцев и военных деятелей. Разработанный Ставкой Верховного Главнокомандования и Генеральным штабом, этот план отразил и предложения, высказанные командующими и членами Военных советов фронтов, действовавших на сталинградском направлении. Конечно, как идея этого плана, так и его детальная разработка с определением целей и задач фронтов и группировок, предназначенных для его осуществления, расчетами материального и боевого обеспечения грандиозной наступательной операции держались в глубочайшей тайне. Все это означало, что к составлению такого плана не могло быть привлечено большое число лиц.

Ценные соображения и конкретные данные о планировании контрнаступления содержатся не только в исторических исследованиях, но и в воспоминаниях активных участников событий. "Ставка и Генштаб,- рассказывал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков,-в процессе боевых действий тщательно изучали разведывательные данные о противнике, поступившие от фронтов и войск, анализировали их и делали выводы о характере действий противника и своих войск. Они изучали соображения штабов, командующих фронтами, видами вооруженных сил и родами войск и, анализируя все эти данные, принимали то или иное решение. Следовательно, план проведения операции стратегического масштаба мог возникнуть в полном объеме только в результате длительных творческих усилий всех войск, штабов, командиров. Основная и решающая роль во всестороннем планировании и обеспечении контрнаступления под Сталинградом неоспоримо принадлежит Ставке Верховного Главнокомандования и Генеральному штабу"{11}.

В воспоминаниях Маршала Советского Союза А. М. Василевского, который в рассматриваемое время являлся представителем Ставки и начальником Генерального штаба, отмечается, что в начале сентября Советское Верховное Главнокомандование уже не сомневалось в том, что стратегический план противника на лето 1942 г. был в значительной мере сорван. Немецко-фашистская армия нанесла серьезный ущерб Советской стране, но наступательная способность врага резко сократилась, а резервы истощились. Командование вермахта не могло быстро перебросить на Восточный фронт крупные стратегические резервы из Германии или с других театров войны, так как таких резервов не было. Возобновления серьезного наступления противника с вводом новых крупных сил до начала лета 1943 г. ожидать не приходилось. Все это позволяло сосредоточить внимание на развитии событий в районе Сталинграда.

Ставке Верховного Главнокомандования было хорошо известно, что втянутые в затяжные бои 6-я и 4-я танковая немецкие армии на флангах прикрыты более слабыми во всех отношениях румынскими войсками. Большая протяженность участков обороны румынских войск и отсутствие за ними резервов еще более усугубляли уязвимость здесь обороны противника.