Лавкрафт: Биография - Лайон Де Камп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Кука, впрочем, были свои беды — его жена умерла в начале 1930 года. Когда стало ясно, что он уже никогда не издаст следующий «Риклуиз», Лавкрафт отослал «Таинственный дом в туманном поднебесье» Райту, который опубликовал его в номере за октябрь 1931 года.
Лавкрафт говорил о предложении рассказов, отвергнутых Райтом, традиционным научно-фантастическим журналам, однако находил подобную не приличествующую джентльмену мелочную торговлю отвратительной: «Что касается меня, то я испытываю нечто вроде неприязни к отправке куда-либо того, что уже было раз отвергнуто, так что на данный момент я склонен подождать, пока у меня не появится чего-нибудь нового… Мне не нравится продвигать свои работы. Глупое отношение, без всяких сомнений, но старики останутся стариками!»
Во время своего весеннего приезда в Нью-Йорк Лавкрафт встречался с заместителем редактора «Рэд Бук Мэгэзин» («Журнал Красная книга»), «но это лишь убедило меня, что этому типу журнала ничего из моего не подходит». Он отмахнулся от своей неудачи с изданием книги: «Что до сборника моего хлама — таковой часто выносился на обсуждение, но в итоге так ничего и не вышло, и меня особо не заботит, выйдет ли когда-нибудь или нет».
Неудачливые писатели и другие художники часто говорят, что их не волнует, ценят ли массы их труд: они творят лишь для самовыражения. Возможно, они лишь прикидываются безразличными, огораживая свое самолюбие от унижения провала. Когда же к художникам все-таки приходят слава и удача, большинство из них принимают эти награды так же охотно, как и простые смертные.
В случае Лавкрафта уныние, в которое ввергал его каждый отказ, предполагает, что он не был так уж безразличен к земной славе, как изображал это. И он признавался в этом. Когда в 1935 году издательство «Лоринг энд Массей» поинтересовалось, есть ли у него что-нибудь, что они могли бы издать, он написал другу, что не думает, что этот запрос к чему-либо приведет, поскольку четыре других издательства уже отказались от сборника его рассказов. Тем не менее: «Я пробежал несколько рассказов лишь из общего принципа испробовать всевозможные средства. Мне бы не хотелось думать впоследствии, что моя книга могла бы быть изданной, если бы я отозвался на запрос»[454].
Несомненно, он и в самом деле был бы рад увидеть свое имя на корешке профессионально напечатанной книги, несмотря на все уверения в обратном.
Талант Лавкрафта ненадолго вспыхнул и в поэзии. Наконец-то он начал отдаляться от Аддисона, Драйдена и По в качестве образцов для подражания. В 1925 году он сочинил изящный шуточный стишок из одиннадцати четверостиший, «Год долой»:
Имей я целый год безделья,Да денег много — много лишних,Тогда б затеял приключеньеСмелей всех путешествий книжных.
Я справочником был бы сыт,От карт прибавилось б в мозгах —Америка сперва ведь чтитРекламодателей в краях.
Он рассказывает обо всех местах, в которые спланировал бы путешествие:
Узнал бы цены на билетВ Циндао, после в ЙокохамуИ для поездки на Тибет,Увидеть чтобы далай-ламу.…
Так мог бы я мечтать — покаНе пролетел бы этот год,Я не потратил ни гроша,И вряд ли нужен был поход![455]
Он пытался вырваться из шаблонных оков поэзии восемнадцатого века: «В некоторых поэтических пробах, которыми я занят сейчас, я изо всех сил стараюсь избавиться от этой склонности [использовать шаблонный стиль], которая, как вы, вероятно, знаете, некогда была у меня в весьма сильной форме, обязанной моему пожизненному пристрастию к стилю восемнадцатого столетия»[456].
В конце двадцатых годов стал очень популярен поэт Эдвин Арлингтон Робинсон. Его «Сонеты, 1889–1927» были изданы в 1928 году, и есть основания полагать, что Лавкрафт был вдохновлен его поэзией. Упоминание Робинсона в одном из его писем, возможно, подразумевает поэтически одаренного уроженца штата Мэн — контролера в подземке и таможенного служащего, разделявшего антикоммерческие взгляды Лавкрафта и писавшего: «Да будь проклят бизнес».
Где-то в ноябре 1929 года Лавкрафт написал стихотворение — «Посланник» — с ироническим подтекстом. Бертран К. Харт, литературный редактор «Провиденс Джорнал», в своей колонке похвалил «Зов Ктулху», напечатанный в антологии Харре. Он отметил, что Лавкрафт сделал местом жительства художника Уилкокса дом номер 7 по Томас-стрит, где когда-то жил он сам. В отместку Харт «пригрозил договориться с местными упырями и привидениями, чтобы они подослали чудовищного гостя к моему [Лавкрафта] порогу в три часа ночи…». В ответ Лавкрафт сочинил:
Придет в три ночи нечто, он сказал,Со старого погоста под холмом;Но, греясь мягким очага теплом,Что это бред, себя я убеждал.То, верно, шутка лишь, я размышлял,Придуманная тем, кто незнакомСо Знаком Старших, что с седых временВзывает к формам тьмы как ритуал.Не это, нет — но лампу я зажег,Когда из Сиконка взошел Лев звездный,А башня три часа пробила грозно,И потускнел последний уголек.Затем я услыхал стук тихий в дверь —И правды ужас съел меня, как зверь![457]
Лавкрафт узнал, что ряд старых кирпичных товарных складов вдоль Саут-Уотер-стрит, у подножия Колледж-Хилла, должен быть снесен. Возмущенный, он горестно стенал: «Их судьба — источник величайшей боли и раздражения для меня, хоть я и отлично понимаю, что ее нельзя предотвратить»[458].7 декабря 1929 года он сочинил стихотворение из двенадцати четверостиший «Кирпичный ряд»:
Стояли долгие они там годы —Кирпич и скаты крыш над краем порта,И в воздухе соленом дымоходы,Да холм зеленый, вверх всходящий гордо.
…
И если должен черствый век сорватьСокровища те с одеянья града,То будут порта улицы являтьВид пустоты с тоскою безотрадной…[459]
Можно усомниться в уподоблении этих коробкообразных утилитарных строений «сокровищам», но враждебность Лавкрафта к переменам была не особо разборчивой. Он сохранил бы любое здание, построенное до, скажем, 1830 года. Стихотворение, опубликованное в «Провиденс Джорнал», вызвало похвалу читателей, но так и не спасло склады — из которых, впрочем, несколько до сих пор стоят между Саут-Уотер-стрит и Саут-Мэйн-стрит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});