Страна Рождества - Джо Хилл

Шины грубо разрывали почву, потом траву. Вик видела, что земля идет под уклон, видела, что они вот-вот опрокинутся с насыпи. Мельком она заметила сосны, украшенные ангелами и снежинками.

Потом они стали резко падать. Байк повернулся, сбросив их в сторону. Он последовал за ними вниз, обрушившись на них обоих лавиной горячего железа. Мир треснул, и они погрузились во тьму.

Лу прободрствовал почти час, прежде чем услышал сухой тихий треск и увидел маленькие белые хлопья, падавшие на мертвые листья вокруг него. Он запрокинул голову и прищурился в ночь. Начался снегопад.

— Лу? — спросила Вик.

Шея у него задеревенела, и было больно опускать подбородок. Он посмотрел на Вик, лежавшую на земле справа от него. Минуту назад она спала, но теперь глаза у нее были широко открыты, и она была с ним.

— Да, — сказал он.

— Моя мать еще здесь?

— Твоя мать с ангелами, малыш, — сказал он.

— Ангелы, — сказала Вик. — Вон ангелы на деревьях. — Потом: — Снег идет.

— Знаю. В июле. Я всю жизнь прожил в горах. Знаю места, где круглый год лежит снег, но никогда не видел, чтобы снег шел в это время года. Даже здесь.

— Где? — спросила она.

— Чуть выше Ганбаррела. Где все началось.

— Это началось в закусочной «Террис Примо Субс», когда моя мать оставила свой браслет в туалете. Куда она делась?

— Ее здесь не было. Она умерла, Вик. Помнишь?

— Она сидела с нами какое-то время. Вон там. — Вик подняла правую руку и указал на насыпь над ними. Шины мотоцикла прорвали в склоне глубокие колеи, длинные грязные траншеи. — Она что-то говорила о Уэйне. Сказала, что у Уэйна еще останется немного времени, когда он доберется до Страны Рождества, потому что он заставлял себя действовать задом наперед. Делать два шага назад после каждых двух миль вперед. Он не станет одной из этих штуковин. Пока что.

Она растянулась на спине, держа руки по бокам, а лодыжки вместе. Лу укрыл ее своей курткой с фланелевой подкладкой, она была настолько большой, что доставала ей до колен, словно детское одеяло. Она повернулась посмотреть на него. В ее лице была пустота, испугавшая его.

— Ой, Лу, — чуть слышно сказала она. — Бедное твое лицо.

Он коснулся своей правой щеки, саднящей и распухшей от угла рта и до края глазницы. Он не помнил, как это случилось. Тыльная сторона его левой руки была сильно обожжена, там устойчиво пульсировала боль — когда они наконец остановились, эта рука угодила под байк и была прижата горячей трубой. Он не мог на нее смотреть. Кожа была черной, потрескавшейся и блестящей. Он опустил руку вдоль тела, чтобы Вик ее тоже не видела.

Что с рукой, не имело для него значения. Он полагал, что времени ему остается немного. Это ощущение боли и давления в горле и левом виске стало теперь постоянным. Кровь казалась тяжелой, как жидкий чугун. Он ходил с пистолетом у виска и думал, что в какой-то миг, еще до исхода ночи, этот пистолет выстрелит. Он хотел еще раз увидать Уэйна, прежде чем это случится.

Он уберег ее от байка, когда они падали с насыпи, сумел повернуться так, чтобы она была под ним. Байк отскочил от его спины. Если бы «Триумф» ударил Вик — которая, вероятно, весила сто пять фунтов с кирпичом в каждом кармане, — он, наверное, переломил бы ей позвоночник, как сухую ветку.

— Ты веришь в этот снег? — спросил Лу.

Она поморгала, пошевелила челюстью и уставилась в ночь. Хлопья снега падали ей на лицо.

— Это означает, что он уже почти здесь.

Лу кивнул. Он тоже так думал.

— Несколько летучих мышей выбрались наружу, — сказала она. — Вылетели из моста вместе с нами.

Он подавил дрожь, но не смог подавить ощущения, что у него по коже бегут мурашки. Лучше бы она не упоминала об этих летучих мышах. Он мельком увидел одну, проносившуюся мимо него, раскрыв рот в почти ультразвуковом крике. Как только он посмотрел на нее, он пожалел, что видит ее, пожалел, что не может ее не-видеть. Ее сморщенное розовое личико ужасно походило на лицо Вик.

— Да, — сказал он. — По-моему, вылетели.

— Эти твари — я. Что-то такое, что у меня в голове. Когда я пользуюсь мостом, всегда есть шанс, что некоторые из них вырвутся наружу. — Она перекатила голову, чтобы еще раз на него посмотреть. — Это как дань. Всегда приходится расплачиваться. Мэгги заикалась, и это становилось тем сильнее, чем больше она пользовалась своими фишками «Эрудита». У Мэнкса, вероятно, когда-то была душа, но его машина ее израсходовала. Понимаешь?

Он кивнул.

— Кажется, да.

— Если я буду говорить что-то бессмысленное, — сказала она, — давай мне знать. Если начну вроде как путаться, приводи меня в чувство. Ты слышишь меня, Лу Кармоди? Скоро здесь будет Чарли Мэнкс. Я должна знать, что ты меня прикрываешь.

— Всегда, — сказал он.

Она облизнула губы, сглотнула.

— Хорошо. Это хорошо. Хорошо, как золото. Золото всегда остается золотом, знаешь? Вот почему с Уэйном все будет в порядке.

На ресницы одного из ее глаз опустилась снежинка. Это зрелище показалось ему почти душераздирающим по своей красоте. Он сомневался, что когда-нибудь в жизни увидит что-нибудь столь же прекрасное. Правда, он и не ожидал, что переживет этот вечер.

— Байк, — сказала она и снова моргнула. Черты ее лица выразили тревогу. Она села, упершись локтями в землю сзади. — Байк должен быть в полном порядке.

Лу уже выдернул его из грязи и прислонил к стволу красной сосны. Фара свисала из своего крепления. Оторвалось правое зеркало. Теперь байку не доставало обоих зеркал.

— А, — сказала она. — Сойдет.

— Ну, не знаю. Заводить его я не пробовал. Неизвестно, что там могло разболтаться. Хочешь, я…

— Нет. Он в порядке, — сказала она. — Заведется.

Легкий ветер заставлял снежную пыль сыпаться под наклоном. Ночь наполнялась тихими звенящими звуками.

Вик задрала подбородок, всмотрелась в ветви над ними, увешанные ангелами, Санта-Клаусами, снежинками, серебряными и золотыми шарами.

— Странно, что они не разбиваются, — сказал Лу.

— Это хоркруксы[175], — сказала Вик.

Лу бросил на нее взгляд — тяжелый, обеспокоенный.

— Ты имеешь в виду, как в «Гарри Поттере»?

Она ответила пугающим, безрадостным смехом.

— Посмотри на них. На этих деревьях больше золота и рубинов, чем было во всем Офире[176]. И закончится здесь все так же, как там.

— В эфире? — спросил он. — Ты говоришь что-то непонятное, Вик. Вернись ко мне.

Она опустила голову, потрясла ею, словно чтобы прояснить мысли, затем прижала руку к шее, морщась от боли.

Вик посмотрела на него из-под волос. Его потрясло, как неожиданно она показалась похожей на саму себя. На лице у нее играла улыбка Вик, а в глазах прыгало озорство, которое всегда его заводило.

— Хороший ты человек, Лу Кармоди, — сказала она. — Я, может, сумасшедшая сука, но я тебя люблю. Мне жаль, что я втянула тебя в кучу разных неприятностей, и я чертовски хочу, чтобы ты встретил кого-нибудь лучше меня. Но я не жалею, что у нас родился ребенок. У него моя внешность и твое сердце. Я знаю, что из этого стоит дороже.

Он уперся кулаками в землю и, перенеся зад, уселся с ней рядом. Обнял ее и прижал к груди. Зарылся лицом в ее волосы.

— Разве есть кто-то лучше тебя? — сказал он. — Ты говоришь о себе такое, чего я никому в мире не спустил бы с рук. — Он поцеловал ее в голову. — У нас получился славный мальчик. Пора его забрать.

Она отодвинулась от него, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Что там с таймерами? И со взрывчаткой?

Он потянулся к рюкзаку, лежавшему в нескольких футах от них. Тот был раскрыт.

— Я начал с ними работать, — сказал он. — Сколько-то минут назад. Просто чтобы занять руки, пока ждал, чтобы ты проснулась. — Он развел руками, словно желая показать, как они бесполезны, когда ничем не заняты. Потом опустил левую руку, надеясь, что она не заметила, как сильно та обожжена.

На запястье другой руки болтались наручники. Вик снова улыбнулась, потянув за них.

— Позже устроим с ними кое-что экзотическое, — сказала она. Но произнесла это тоном невыразимой усталости, таким тоном, который навевал не эротические предвкушения, но смутные воспоминания о красном вине и ленивых поцелуях.

Он покраснел, он всегда легко покрывался румянцем. Она засмеялась и чмокнула его в щеку.

— Покажи, что ты успел сделать, — сказала она.

— Ну, — сказал он. — Не так много. Некоторые таймеры не годятся — разбились, когда мы совершали свой великий побег. Четыре из них я подключил. — Он сунул руку в рюкзак и вытащил один из скользких белых пакетов с АНФО. Черный таймер висел у самого верха, подключенный к паре проводов — красному и зеленому, — которые уходили в плотный пластиковый пакет с подготовленной взрывчатой смесью. — Эти таймеры на самом деле просто маленькие будильники. Одна стрелка показывает время, а другая — когда он включится. Видишь? А вот здесь надо нажать, чтобы начался отсчет.