Путь Короля. Том 1 - Гарри Гаррисон

— Какого дьявола они здесь наковыряли! — воскликнул франк, подбирая с земли арбалет. — Ты только посмотри: лук, стрелы… А к поясу-то что у него привязано?

— Да ты не на пояс смотри, Гийом, — завопил вдруг его приятель, — смотри дальше… Это же девка!

Лучники ошарашенно воззрились на хрупкую фигурку в короткой юбочке.

— Так-так, — проговорил Гийом. — Значит, девка из засады шлет стрелы в спины воинам. Ну, у нас будет время наказать ее. А ей будет о чем вспоминать в Преисподней.

Когда к содрогавшемуся телу с заломанными конечностями выстроилась очередь галдящих воинов, из-за травы за их спинами показалась дюжина коренастых керлов. Кентские фердсмены, конечно, не в состоянии были тягаться силами с закованными в латы всадниками. Но кучка праздных разбойников была им вполне по зубам.

На каждом шагу теряя людей и лошадей, огромная змея медленно ползла к своему логову.

Король Карл, погрузившись в нелегкие думы, не заметил остановки колонны и едва не сбил с ног поджидавших его лучников. Старший воевода отряда шагнул к королю и придержал его стремя.

— Государь, — сказал он. — Смотрите, вот они. Наконец-то решили нас встретить.

Местный рив, пристрастно накануне допрошенный Шефом, твердо посулил ему, что если дождь зарядит на целый день, то после прохода тяжелого войска ручей между Бреде и Бульверхайтом превратится в непроходимую трясину. Шеф призадумался и решил ему поверить. Почти все посланные им нарочные передали его приказы. С дальних флангов начали подтягиваться команды камнетолкалок в сопровождении усиленных нарядов алебардщиков, которых Шеф поначалу решил оставить без дела. Орудия были исправно собраны и расставлены в пяти ярдах друг от друга. Образовалась линия длиной в сто пятьдесят ярдов, что в качестве меры против тяжелой конницы в другой, ясный день было бы чистым самоубийством.

Воевода Озмод, зоркому взгляду которого дождь был не помеха, оценил расстояние до надвигавшегося на него врага. Можно начинать, решил он.

По его слову двадцать перекладин взмыли в воздух, пращи описали положенные петли, и ядра со стоном ушли в хмурое небо.

Жеребец Карла испуганно отпрянул назад. Вся его морда оказалась забрызгана красным веществом, вылетевшим из головы поникшего в седле лучника. Другой жеребец, с вывернутой ногой, ревел и бессильно сучил копытом. Пока франки сообразили, что произошло, над их головами зависла уже вторая очередь ядер. Через считаные мгновения франкская армия, не переставая изумляться, готова была впасть в панику.

Карл, извергая потоки проклятий, бросил коня вперед, не обращая внимания на камни, которые катапультеры предназначали лично ему. Одного властного окрика хватило, чтобы лучники продолжили свое движение, слепя противника беспорядочным градом коротких стрел. Их примеру последовала тяжеловооруженная конница, перейдя на легкую рысь и вскоре оказавшись в той самой трясине, которая еще утром была ручьем.

Жеребец короля увяз одним из первых. Конюшие помогли королю вылезти из седла и перебраться на островок твердой земли. Оттуда, не искушая судьбу, король продолжил наблюдение за боем. Его люди, ценой неимоверных усилий, выходили из коварных хлябей и готовы были обрушиться — кто сидя в седле, кто поневоле спешившись — на катапультеров, посылавших как ни в чем не бывало залп за залпом в расположение остальной колонны. Через мгновение доступ к машинам был закрыт. Словно из-под земли выросла линия воинов в диковинных шлемах и принялась сечь и долбить франков огромными топорами с проворством бывалых плотников. Без elan, привычной кавалерийской атаки, рыцари франков вынуждены были принять бой на равных условиях, стоя на одном месте. Впрочем, вскоре великаны в кольчугах начали теснить своих худосочных противников. Те, не бросая своих нелепых топоров, пятились и пятились к орудиям и наконец оказались с ними на одной линии. Им уже не под силу их защищать.

С обоих флангов раздался пронзительный вой рожков. Карл, широкими прыжками перескакивая с места на место, бросился вперед. Это контратака. Последняя и отчаянная выходка его врагов. Но вместо этого он видит, как они одновременно поворачиваются к нему спиной и что есть духу пускаются наутек. Бегут, как зайцы, без зазрения совести. Машины, естественно, достаются победителям.

Переводя дыхание после проделанного рывка, Карл уже понимает, что эти трофеи домой ему не утащить. Даже и сжечь их, похоже, не удастся.

— Давайте начинайте рубить! Рубите канаты! — рявкнул он, заметив одного из лучников, неуверенно осматривающего толстые балки. — Сделайте же что-нибудь!

— Мы неплохо их пощипали, — сказал один из графов. — И они бежали без оглядки, как трусы. Все машины оставили нам.

— Нас они пощипали куда сильней, чем мы их, — молвил король. — Скольких мы сегодня лишились мечей и кольчуг? Подведите мне коня. Если мы доберемся до лагеря с половиной из тех, с кем выступили, я буду считать это для себя удачей.

«Все так, — подумал он про себя. — Но все-таки мы прорвались. Вышли невредимыми из всех ловушек, что они нам наставили. А той половины вполне может хватить, чтобы в более погожий денек…»

Словно бы поощряя ход его мыслей, дождик вдруг перестал накрапывать.

Гудмунда Жадного, который вошел в Узкий канал из Северного моря только благодаря отменным навыкам и мощи своих гребцов, дождь нисколько не обескуражил. Плохая видимость ему, Гудмунду, только на руку. Если он и впрямь решится пристать сегодня к берегу, то куда приятнее делать это в такую непогоду. А потом — когда дождь стеной да туман клочьями, всегда легче перехватить ценные сведения. Сейчас, покачиваясь на носу своей передовой ладьи, Гудмунд приметил какое-то движение с правого борта. Тут же он обернулся к гребцам и заставил их удвоить усилия. Очень скоро нос ладьи поравнялся с кормой шестивесельной рыбацкой лодки. Сидящие в ней люди с ужасом наблюдали за неумолимым приближением викингов. Гудмунд помахал в воздухе своею пекторалью. Выражение страха на лицах рыбаков мало-помалу уступило место настороженности.

— Мы собираемся бить франков, — первым делом заявил Гудмунд, изъясняясь на принятом при дворе ярла англо-норвежском диалекте. Лики рыбаков разгладились пуще прежнего. Всегда приятно сознавать, что можешь понять иноземца. Потом рыбаки призадумались над услышанным.

— Поздно вы приплыли, — крикнул один из них. — Сражение уже началось.

Не сразу Гудмунд разобрал, о чем толкует местный житель. А когда это произошло, сердце его бешено заколотилось. Если существует вообще золотое правило успешного налета, то оно должно быть очень простым: высаживайся там и тогда, где и когда вероятность отпора — наименьшая. Он еще и еще раз переспрашивал рыбака. Сомнений не оставалось. Франкская армия сегодня утром покинула свой стан. Защищать его предстояло кучке часовых и отряду корабельной стражи. Награбленное за несколько месяцев опустошительных рейдов добро, включая драгоценности из кладовых Кентербери, само просилось в руки Гудмунда. Правда, рыбак говорит о победе франков как о деле решенном. В конце концов, успокоил себя Гудмунд, если мой друг ярл сегодня будет разбит, нет ничего зазорного в том, чтобы чуток пощипать победителей. Кроме того, от доброго удара в тыл врага хуже ярлу не будет. У Гудмунда был еще целый воз вопросов: весь флот они стянули в гавань? Укрепление стоит на холме?

А где ближайшая бухточка, чтобы причалить? Что, такие крутые склоны? Есть хоть одна тропинка?

Под нескончаемыми потоками дождя корабли Пути, направляемые могучими гребками прикованных к банкам Рагнарссоновых ветеранов, один за другим входили в узкое устье речушки, впадавшей в море под Гастингсом.

— Никак, ты собрался по лестницам на стенки карабкаться? — покачал головой рыбак. — Там все десять футов будет.

— А эти на что?! — подбоченясь, заявил Гудмунд и показал ему на свои онагры, которые в эту минуту подъемные стрелы переносили на берег.

— Тяжело тебе их будет на себе тащить, — пробормотал рыбак, обратив внимание на угол наклона ладей при разгрузке. — Видишь, какой холм!

— Для того, чтоб тащить, у меня полно умельцев, — вновь ухмыльнулся Гудмунд, не спуская при этом колючего взгляда со своих людей, которые, изготовившись пустить оружие в ход при первых признаках неповиновения, разымали кандалы у ног головорезов. Освободив несколько пленников, они тут же пристегивали их к брусьям и поперечным балкам онагров.

Когда в лощину высыпали наконец все участники набега, Гудмунд позволил себе обратиться к ним с кратким напутствием.

— В лагере полным-полно барахла, — сказал он. — Причем франки прихватили его в церквах. Значит, возвращать его не придется. Может, ярла нашего в долю возьмем. А может, и не возьмем. Все, теперь вперед.