Стив Джобс - Уолтер Айзексон

Положение ухудшила вышедшая в июне 2001 года статья в Fortune об огромных бонусах генеральных директоров. На обложке красовалась фотография самодовольно ухмыляющегося Джобса. Хотя в то время его опционы ничего не стоили, техническая оценка (известная как модель Блэка — Шоулза) позволяла вычислить их стоимость — 872 миллиона долларов. В Fortune писали, что это, «несомненно», крупнейший бонус, который когда-либо получал генеральный директор. Ситуация была аховая. Джобс практически ничего не заработал за четыре года своего тяжелого и успешного труда в Apple, но при этом стал символом жадности директоров. Его имидж был подорван, поскольку теперь он выглядел лицемером. Он написал редактору ядовитое письмо, в котором сообщил, что его опционы «ничего не стоят», и предложил продать их Fortune за половину заявленной в журнале стоимости.

В это же время Джобс хотел, чтобы совет выдал ему еще один крупный грант, так как прежний оказался бесполезным. Он убеждал и членов совета, и, возможно, самого себя, что дело не в деньгах, а в признании. «Дело не в деньгах, — сказал он впоследствии в своих показаниях Комиссии по ценным бумагам и биржам. — Всем хочется получить признание коллег… Я чувствовал, что со мной и с советом этого не происходит». Поскольку его опционы имели отрицательную стоимость, он счел, что совет должен сам предложить ему новый грант, не дожидаясь просьб с его стороны: «Я считал, что заслуживаю этого. Мне это было бы приятно».

На самом деле совет директоров души в нем не чаял, поэтому в августе 2001 года было принято решение выдать ему очередной крупный грант — цена акции тогда немного не дотягивала до 18 долларов. Проблема заключалась в том, что после статьи в Fortune Джобса беспокоил его имидж. Он не хотел принимать новый грант, пока совет не аннулирует предыдущие опционы. Но такой шаг мог стать причиной новых сплетен, поскольку фактически означал бы переоценку опционов. Это сократило бы прибыль. Единственным способом избежать проблем с «переменными выплатами» было отменить предыдущие опционы спустя как минимум шесть месяцев после выдачи новых. К тому же Джобс принялся спорить с советом директоров по поводу сроков выдачи опционов.

Только в середине декабря 2001 года Джобс наконец согласился принять новый опцион и выждать полгода перед отменой предыдущего. Но к этому времени цена акции выросла на 3 доллара — до 21. Если цена исполнения опциона была бы установлена в соответствии с новыми показателями, каждая акция, соответственно, стоила бы на 3 доллара меньше. Поэтому юрист Apple Нэнси Хайнен изучила последние изменения цен на акции и выбрала дату в октябре, когда акции стоили 18 долларов 30 центов. Кроме того, она оформила протокол, подтверждающий, что совет директоров одобрил выдачу грантов в указанный день. Изменение даты должно было принести Джобсу прибыль в 20 миллионов.

Но ему предстояло пережить еще один удар по своей репутации, не заработав при этом ни цента. Цены на акции Apple продолжали падать, и к марту 2003 года даже новый опцион настолько обесценился, что Джобс продал его в обмен на 75 миллионов долларов в акциях, что составляло примерно 8,3 миллиона долларов за каждый год в Apple с момента возвращения в 1997 году и до окончательного оформления сделки в 2006-м.

Все это не имело бы значения, если бы The Wall Street Journal не опубликовала в 2006 году серию статей, посвященных подделке дат опционов. Компания Apple в этих публикациях не упоминалась, но ее совет директоров назначил комитет для проведения собственного расследования — туда входили Эл Гор, Эрик Шмидт из Google и Джерри Йорк, ранее работавший с IBM и Chrysler. «Сначала мы решили, что, если Стив виноват, мы позволим событиям развиваться своим ходом», — вспоминал Гор. Исследуя выданные Джобсу и другим руководителям гранты, комитет обнаружил ряд нарушений и немедленно передал соответствующие данные в Комиссию по ценным бумагам и биржам. В рапорте говорилось, что Джобс был в курсе подделки даты, но не получил никакой прибыли. (Совет директоров Disney также обнаружил аналогичную подделку даты, сделанную в Pixar в то время, когда там работал Джобс.)

Подобное было слабо освещено в законах, особенно учитывая, что никто в итоге не получил прибыли. Комиссия в течение восьми месяцев проводила собственное расследование и в апреле 2007 года объявила, что не будет возбуждать дело против Apple «частично в связи со своевременным и эффективным сотрудничеством при расследовании и сообщением о собственных проблемах». Хотя комиссия обнаружила, что Джобс был в курсе подделки даты, данное заявление снимало с него любые обвинения, так как он «не понимал последствий данной операции».

Однако комиссия все же выдвинула обвинения против бывшего финансового директора Фреда Андерсона, состоявшего в то время в совете директоров, и главного юриста Нэнси Хайнен. Андерсон, отставной капитан военно-воздушных сил, честный и прямой человек с квадратной челюстью и абсолютно спокойным характером, прославился тем, что умел гасить вспышки гнева Джобса. Комиссия обвинила его только в «халатности» при работе с документами одного из грантов (не того, что достался Джобсу), и его не отстранили от членства в совете. Тем не менее в итоге он ушел из совета директоров Apple.

Андерсон счел, что его сделали козлом отпущения. Когда с комиссией все было улажено, его адвокат опубликовал заявление, частично возлагающее на Джобса вину за случившееся. В заявлении говорилось, что Андерсон «предупреждал мистера Джобса о том, что грант должен быть оценен в соответствии с датой принятия решения, в противном случае возможно возникновение проблем». На это Джобс ответил, что «совет директоров дал свое предварительное одобрение».

Хайнен вначале отрицала выдвигаемые против нее обвинения, но в итоге согласилась выплатить штраф в 2,2 миллиона долларов. Apple в свою очередь согласилась на уплату 14 миллионов.

«Редко такое количество ненужных проблем возникает из-за одержимости одного человека собственным имиджем, — написал Джо Носера в The New York Times. — С другой стороны, мы говорим о Стиве Джобсе». С презрением относясь к правилам и нормам, он установил климат, мешающий людям типа Хайнен противиться его воле. Время от времени в этом климате бурлила мощная творческая энергия. Но люди вокруг могли заплатить высокую цену. В том, что касалось компенсаций, сложности противостояния прихотям Джобса заставляли хороших людей совершать жуткие ошибки.

Эта история во многом перекликается с манерой Джобса парковаться. Он отказывался от именного места на парковке, но спокойно парковался на местах для инвалидов. Он хотел выглядеть (не только в глазах окружающих, но и в своих) человеком, готовым работать за доллар в год, но стремился к крупным премиям. Из маргинального бунтовщика он превратился в успешного предпринимателя, но так и не смог примирить внутри себя эти личности и старался верить, что сумел преуспеть, не изменяя себе.

Глава 34. Первый раунд. Memento Mori[28]

Позднее Джобс будет утверждать, что заработал рак, перенапрягшись, когда — начиная с 1997-го — управлял одновременно Apple и Pixar. Он находился в разъездах, у него появились камни в почках и другие болезни, и он возвращался домой настолько изможденным, что едва мог говорить. «Наверное, тогда раковая опухоль и начала расти, ведь иммунитет у меня в то время был страшно ослаблен», — говорил он.

Нет данных, подтверждающих, что переутомление или слабый иммунитет вызывают рак. Тем не менее его проблемы с почками косвенным образом привели к обнаружению рака. В октябре 2003 года он случайно пересекся со своим урологом, и та попросила его сделать компьютерную томографию почек и мочеточника. С момента последней томографии прошло пять лет. Новый снимок не обнаружил никаких проблем с почками, но показал тень в районе поджелудочной железы, и врач велела ему записаться на соответствующее обследование. Он этого не сделал. Как всегда, у него хорошо получалось сознательно пропускать входящие сигналы, которые он предпочитал игнорировать. Но она настаивала.

«Стив, это действительно серьезно, — сказала она несколько дней спустя. — Тебе надо это сделать».

Ее голос звучал достаточно взволнованно, чтобы он подчинился. Ранним утром он прошел обследование, и после изучения снимка врачи встретились с ним, чтобы сообщить ему плохую новость: это опухоль. Один из них даже посоветовал ему привести дела в порядок — деликатный способ сообщить, что ему осталось жить, возможно, лишь несколько месяцев. В тот же вечер они сделали биопсию, пропустив эндоскоп через глотку в кишечник, чтобы воткнуть иглу в поджелудочную железу и извлечь несколько клеток из опухоли. Пауэлл вспоминала, что врачи ее мужа чуть не заплакали от радости. Это оказались островковые клетки, или нейроэндокринная опухоль поджелудочной железы, которая встречается редко, но растет медленнее, а потому с большей вероятностью поддается лечению. Ему повезло, что опухоль обнаружили так рано — как побочный результат планового обследования почек, — значит, ее можно было удалить хирургическим путем до того, как рак успел бы распространиться.