Война закончилась, львёнок (СИ) - "Линадель"

— Мой напарник там с ними, он что-нибудь придумает, — сказала Гермиона задумавшись, так ли это.

— Ты, похоже, и сама в это не веришь…

Гермиона прислонилась горячим лбом к решетке и закрыла глаза. Нет, она верит. Хочет верить.

— Давно вы тут? — спросила она ни к кому конкретно не обращаясь.

— По-разному, — сказала женщина, — я несколько недель, кто-то больше, кто-то меньше… Кто вы такие, волшебники?

Гермиона немного растерялась от вопроса, не понимая, как ей на него ответить, но, вздохнув, произнесла:

— Люди, обладающие определенными способностями. К вам когда-нибудь подсаживали еще волшебников?

— Вроде бы нет, — прохрипел мужчина.

Повисла тишина, нарушаемая противным капаньем. У Гермионы на языке крутился вопрос, который она не решалась задать из-за Лиз, но ей нужно было знать.

— Они возвращаются? Те, кого забирают?

Снова оглушающая тишина, и раздался короткий ответ:

— Нет.

Это звучало, как приговор и таковым и было. Больше никто не говорил. Тишина нарушалась лишь всхлипываниями девочки. Гермиона старалась не думать, сколько ей лет. По голосу она бы дала двенадцать. Но могла и ошибаться. Желудок скручивало, стоило подумать о ее дальнейшей судьбе.

Ведьма прижималась горячей головой к стенам, понимая, что у нее высокая температура и озноб, мешающие нормально думать. То и дело она проваливалась в сон, потом, вздрагивая, просыпалась, и так снова и снова. А темнота все не рассеивалась. Гермиона даже предположительно не знала, сколько прошло времени, и ночь эта казалась бесконечной.

Гермиона отодвинула манжет рубашки, доставая зачарованный галеон, который, казалось, оставил ей ожог на коже, но в тоже время был ориентиром, когда ее пытали. Она думала об обжигающей кожу монете. О том, что вот это настоящее. Гарри, думает о ней каждую минуту. Что он близко. Северус тоже это чувствовал, скорее всего. Они оба прикрепили монеты с утра к манжетам рубашек, чтобы всегда чувствовать запястьем.

Северус.

Гермиона старалась не думать о нем больше. Слишком больно было видеть его пустые глаза, оценивающий холодный взгляд, равнодушие.

Ведьма понимала его бездействие, ведь того требовала легенда. Но ей было бы легче все это выносить, просто скажи он, что так надо. Хоть слово.

Вытерев скатившуюся слезу, Гермиона провела по галеону пальцем.

«Жива».

Он тут же разогрелся с новой силой, но она не могла прочесть сообщение в темноте, поэтому просто спрятала его под манжет. Голова раскалывалась. Девушка прикрыла глаза.

В этот раз Гермиону из дремы вырвал громкий звук открывающейся двери и светящаяся палочка, чуть ли не тыкающая ей в лицо.

— Продолжим, грязнокровка, — голос Селвина у нее уже под коркой въелся, вот такой вечно торжествующий, но при этом холодный. — Мерлин, выглядишь ты отвратительно.

Гермиона видела, что Селвин присел перед ней на корточки, разглядывая ее.

— М-да, — протянул он, взяв ее за подбородок и приподнимая лицо, — вот ты уже и не такая красивая. А это всего один вечер пыток, представляешь? Что же будет завтра… Уже жду не дождусь.

— Иди к черту со своими разглагольствованиями… Что тебе нужно? — прохрипела Гермиона, откидывая его руку. Селвин рассмеялся. От его смеха побежали мурашки. Это было жутко.

— Хочу, чтобы ты умоляла, но видимо придется подождать, — Селвин больно обхватил ее руки и резко поднял, — пошли, последний раз развлечешь своего Снейпа…

Что бы это не значило, Гермиона похолодела. Но подталкиваемая руками мужчины шла по бесконечным темным коридорам, которым не было конца и края. Девушка отмечала упадок поместья, в котором они находились. То, что это было старинное сооружение, некогда живших здесь аристократов, сомневаться не приходилось. Все здесь кричало о былой роскоши. Но при этом сейчас выглядело обветшалым и заброшенным. Не тот ли это мэнор Лестренджей, про который говорил Драко.

Гермиона дернулась, когда вдруг услышала донесшиеся истошные крики. Она повернулась, испуганно глядя на Селвина, и тот расплылся в самодовольной улыбке.

— Интересно? — спросил он, сверкнув глазами.

— Отпустите девушку, — попросила ведьма, — она же ни в чем не виновата…

— Заменишь ее? — Селвин приподнял бровь, когда Гермиона нахмурилась, а потом расхохотался. — Ты, что всерьез раздумываешь над моим предложением? — он покачал головой и толкнул Гермиону, заставляя идти вперед. — Сумасшедшая.

Стоило им дойти до одной из старинных дверей, Селвин втолкнул ее внутрь.

— Наслаждайся, — бросил он, хитро оскалившись, и закрыл дверь.

Гермиона медленно подняла голову и осмотрела едва освещенную комнату. Она увидела Северуса стоящего к ней спиной. Гермиона огляделась, чтобы узнать, находится ли здесь еще кто-либо. Кажется, они были одни. Она сделала несколько неуверенных шагов к нему. Потом не сдержалась и бросилась, желая прикоснуться, получить поддержку и обещание, что скоро все закончится. Но он обернулся так резко, что Гермиона вздрогнула. Северус перехватил ее руки и оттолкнул от себя.

— Я разрешал прикасаться к себе? — холодно спросил он и Гермиона сжалась под его взглядом, полным презрения и отвращения. Ведьма шагнула назад, задыхаясь от сдерживаемых слез. — Что с твоим лицом? Почему ты вся грязная?

— Прости, — еле вымолвила она, опуская взгляд, на ум больше ничего не шло.

— Прими душ, — приказал он, толкнув ее в сторону еще одной двери.

Гермиона еле устояла на ногах, сделав несколько шагов назад, потом развернулась и быстро скрылась за дверью оказавшись в старой ванной. Она закрыла дверь и схватилась за голову, пытаясь справиться с подступающей истерикой. Руки задрожали, в горле встал ком. Она посмотрела в зеркало, на свое отражение. Безумное и испуганное лицо, шрамы на левой щеке, губы разбитые и пересохшие, кожа на правой щеке содрана, на лбу ссадина, бледная кожа перепачкана кровью и грязью, глаза сверкают.

Гермиона посмотрела на свои дрожащие руки и глубоко вздохнула. Нужно придумать что-нибудь. Она не была уверена, что Северус на ее стороне. Он изменился. Так просто не бывает. Ни одного намека, что это ее напарник. Ее Северус который всегда защищал и заботился, спасал. Что с ним? Может он под Империусом или еще какими чарами.

Гермиона вцепилась в старую раковину так сильно, что побелели костяшки пальцев. Слезы душили девушку, но она лишь кусала губы и мотала головой, стараясь справиться с собой. Убеждая, что слезы — это непозволительная роскошь, и так она себе не поможет.

— Черт, — всхлипнула Гермиона, понимая, что не справляется.

Дверь со стуком открылась, и Северус возник на пороге. Гермиона рывком обернулась и вжалась в раковину. Он пугал ее. Никогда в жизни она не видела его настолько безразличным и отрешенным. И ей было бы плевать на это раньше. Но не теперь, когда он стал близким. Девушка не могла быть смелой и бороться с ним.

— Я не ясно выразился?

Он захлопнул дверь и подошел к ней, нависая.

— Я… Я не успела…

Северус отвернулся и открыл кран. Вода громко зашумела, заставив Гермиону вздрогнуть. А когда Снейп снова навис над ней, хватая ее за запястья, она не выдержала и взмолилась, вжимаясь в угол:

— Нет, Северус, пожалуйста…

— Тише, Гермиона, тише, — тихо сказал он и приложил палец к своим губам, жестом показывая сохранять тишину. Видимо он думал, что из-за нарастающей истерики, она его просто не услышит. Снейп слегка наклонился к ней, шепча: — За нами наблюдают, слушают.

Она подняла на него взгляд. Отчаяние, злость, боль смешались в его темных глазах, делая их такими живыми. Ни у кого в жизни она не видела таких говорящих глаз.

— С… Северус?

Рыдание вырвалось у нее из груди, когда девушка кинулась в его объятия, и он обхватил хрупкое тело, пряча лицо в ее волосах, спутанных и измазанных засохшей кровью. Гермиона больше не сдерживалась и, спрятав лицо у него на груди, тихо плакала. Страх и боль переполнявшие ее все это время, сейчас отступили, пока его руки гладили ее волосы и спину, а губы не останавливаясь шептали на ухо «прости».