Тортоделка - Evgesha Grozd
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не обязательно вести себя, как преступники, — сердитый голос со стороны кровати.
— Я думал ты спишь, — проронил невинно. — Боялся разбудить.
— После случившегося я не смогу больше уснуть, — ночник вспыхнул, как ярким светом.
— Вик, мы просто поддались немного порыву, — тщетно переводил всё в детскую шалость. — Но вовремя одумались.
— Разве вовремя?! — негодуя, воскликнула она и встала с кровати.
— Ну почти. Ты ни в чём не виновата. Я воспользовался, а тобой владел повышенный уровень гормонов и тоска по мужу…
— При чем тут муж?
— Ну ты бы не шептала его имя во время оргазма.
Девушка отчаянно простонала и, запустив ладони в волосы, нещадно потянула.
— Просто супер. Даже изменяя мужу, шепчу его имя.
Вот теперь от этих слов начало зарождаться негодование.
— Что значит изменяешь?! Он первый унизил тебя, вынудил уйти, требовал развода и аборта, параллельно трахаясь с другой. Вы давно не муж и жена друг другу. Только по документам. Какая нахрен, измена?
— Измена не измеряется так, — её лицо стало грустным и виноватым. — Она измеряется совестью. Допустив близость с тобой, я изменила самой себе, своим чувствам… Ты словно обухом ударил меня о землю.
— А может уже пора? — смотрю жестко. — Тебе нужно принять решение рано или поздно. Либо ты простишь его и вернешься, либо пора начинать новую жизнь. Среднего не дано.
— Именно сейчас принимать решения не только рано, но и невозможно. Всё слишко смыто и ненадёжно.
— Тогда чего ты хочешь от меня? — раздражение начало брать верх. — Я сделал тебе хорошо. И остановился. Проявил запоздалое, но уважение к тебе и Герману. Да, ошиблись. Извини — повторяю ещё раз. Виновен. Идиот! Обещаю, больше не повториться такого.
Вика умолкла, сцепив зубы. Опустила голову.
— Мне лучше вернуться домой.
— Вик, проехали, ладно? — устало смотрю на неё. — Давай забудем, пожалуйста. Мы оба ошиблись и оба признаем. Что было, то было, — наблюдаю, как изучает пол. Её нужно как-то отвлечь. — Знаешь что?
— Что?
— Мне сейчас до безумия хочется того обалденного тарта из манго и мандаринов и чашку незабываемого кофе из твоей кондитерской.
— Мы ещё не открылись, — буркнула она.
— Ты — хозяйка заведения. Хоть раз позволь мне изъять выгоду от знакомства с тобой, — заговорщески подмигнул.
Уставилась на меня и её взор немного посветлел. Улыбнулась.
— Тогда скройся, я переоденусь.
Я рассмеялся и вышел из комнаты в коридор.
Окончательно погасить инцидент смогли только в кондитерской. Вика рассказывала забавные случаи с клиентами, а я решился поведать ей о нашем с Германом приключении, когда повезли тот злосчастный торт.
Видел, что сон начал одолевать девушку и решил поспешить закончить наше общение. Помог ей всё убрать и повез обратно в квартиру. Вика рухнула спать, едва успев переодеться, а я же замер на краю своего дивана, тоскливо глядя в окно и ловя первые лучи рассвета.
После произошедшего девушка волновала меня ещё больше до скрежета зубов, но понимал, что я был и всегда буду третьим лишним. Позиция в партере "френдзоны" занята мною навсегда и основательно. Рыпаться — себе дороже.
Вика всегда будет любить его, потому что любимых не выбирают. А он вечно будет причинять ей боль и сам страдать от этого, потому что не умеет любить правильно. Любить жену не как самого себя, а гораздо больше.
Телефон в брюках тихо пиликнул. Достал из кармана, глянув на дисплей. Входящее сообщение от Германа.
Герман
Ярослава нешуточно трясли органы главка, хоть я всячески давил на то, что сам втянул себя в это дело и следователь попросту ничего не мог знать обо мне. Калину впаяли выговор и грозились отстранить от расследования.
— В Москве у меня больше шансов, чем здесь, — прошипел Яр, успокаивая. — Забей пока. Есть дела поважнее.
Важным был для нас выживший Шестаков Роман, который находился на искусственной вентиляции. Рана была серьёзной и его состояние врачи оценивали как стабильно тяжелое. Мужчина потерял много крови и началось заражение. Прогнозов делать медики не спешили.
— Если он не выживет, мы вернемся к тому от чего пришли? — понуро посмотрел на Ярика.
— Не совсем, — покачал головой он. — Судмедэкспертиза подтвердила идентичность волос с Шестаковой и телефон Майорова действительно был у неё. Думаю этого достаточно, чтобы отложить слушанье дела на долгий срок. Но, если брат Риты очнется и скажет нам имя заказчика, то сухари вашей семье сушить не придётся.
— Думаешь заказчик всё же был? — беспокойство снедало душу.
— Он и остается нашей главной проблемой, за что как раз прокуратура и может зацепиться. Связать убийство Широкова с Виктором им раз плюнуть. Прокуратура знает, что он — родной отец Вики. Следы протектора на кладбище от богатой машины. Всё можно вывернуть так, что твоя жена привезла Широкова туда для сделки, но его ждал сюрприз в виде Белуги. Выставить заказчиком Викторию им ничего не стоит. Равно как и убийство Шестаковой, как способ замести следы, снова при помощи родного отца. Поимку Виктории с поличным тоже можно выставить по своему. Против твоей жены ряд улик, а вереница обстоятельств вокруг — лишь отдельное для судьи дело.
— Хочешь сказать мою жену спасет от тюрьмы только повинная истинного убийцы? — в тихой панике смотрел на Калина.
— В идеале. Слушай, я давно уже верю твоей жене не только потому что я — не слепой котёнок, но и потому что столько нелогичного в одном стакане просто быть не может. Мы докапаемся, обещаю. Теперь для этого у нас больше времени.
— Спасибо, — благодарно кивнул.
Караулить пробуждение моего бывшего охранника остались в больнице. Мне полагалась обработка небольших ран на лице от осколков стекла, а Ярику перебинтовывали подбитую в драке голову.
— Не думаешь позвонить жене? — Калин с интересом смотрел на меня.
— Лучше пусть увидит всё, когда вернусь. С ней сейчас Миша.
— Дементьев? — скривился следак. — А если уведет?
— Она давно уже не моя и не хочет быть ею, — проронил с горечью.
— Поэтому толкаешь в объятия другого? — вскинул вверх брови.
— Я просто отхожу в сторону, как она того хочет. Может быть, испытав в жизни объятия другого, она сможет принять верное решение.
— Герман, — мужчина повысил голос. — Ты действительно такой дебил или так искусно прикидываешься? Это твоя женщина! Она может тебя ненавидеть, но любить до безумия. Бабам не нужны наши нюни и благородство. Она хоть и злиться, но
