Чёрный дом - Стивен Кинг

— Мы там будем.

— Это хорошо.

— Можешь сказать зачем?

— Есть одно место, которое надо найти.

— Оно имеет отношение к тому, кто убил Эми и других детей?

— Возможно.

Нюхач кивает:

— Возможно — этого мне достаточно.

На обратном пути в Норвэй-Вэлли Джек ведет пикап медленно, и причина не в тумане. Хотя еще не так поздно, он чертовски устал и подозревает, что Генри в этом от него не отличается. Дело не в молчании. Джек привык, что иногда Генри надолго уходит в себя. А вот тишина в кабине пикапа настораживает. Генри не может ехать без радио. Обычно начинает со станции Ла Ривьеры, переключается на KDCU, потом на Милуоки, Чикаго, даже на Омаху, Денвер и Сент-Луис, если позволяют атмосферные условия. Закуска из бопа[88] здесь, салат из спиричуэлз[89] там, потом что-нибудь особенно громкое. Сегодня — все по-другому. Сегодня Генри тихонько сидит на пассажирском сиденье, положив руки на колени. Наконец, когда до его дома остается не больше двух миль, он подает голос:

— Сегодня обойдемся без Диккенса, Джек. Я собираюсь сразу лечь спать.

Опустошенность в голосе Генри удивляет Джека, ему даже становится как-то не по себе. Таким голосом никогда не говорил ни сам Генри, ни его радиоперсонажи. Это голос глубокого старика, который одной ногой стоит в могиле.

— Я тоже, — отвечает Джек, надеясь, что интонации не выдают его озабоченности. Но с Генри этот номер, конечно же, не проходит. Генри улавливает тончайшие нюансы.

— А что ты, позволь спросить, придумал для Громобойной пятерки?

— Точно еще не знаю, — отвечает Джек, и, возможно, из-за усталости, Генри не уличает его во лжи. Он намеревается направить Нюхача и его дружков на поиски того дома, о котором рассказал Потей, дома, где исчезают тени. По крайней мере исчезали в начале семидесятых. Он также намеревается спросить Генри, слышал ли тот о некоем «Черном доме», расположенном в пределах Френч-Лэндинга. Не сейчас, разумеется. Сейчас Генри слишком устал. Возможно, завтра.

Скорее всего завтра, потому что таким прекрасным источником информации, как Генри, пренебрегать нельзя. Но сначала пусть поднаберется сил.

— Пленка у тебя, да?

Генри наполовину вытаскивает из нагрудного кармана кассету с записью разговора Рыбака по линии 911, убирает обратно.

— Да, дорогой. Но не думаю, что этим вечером я смогу слушать убийцу маленьких детей, Джек. Даже если ты заедешь, чтобы послушать его вместе со мной.

— Завтра меня устроит, — отвечает Джек, надеясь, что этой задержкой не приговаривает к смерти еще одного из детей Френч-Лэндинга.

— Твоему голосу недостает уверенности.

— Недостает, — соглашается Джек, — но твой притупленный слух может принести больше вреда, чем пользы. В этом я не сомневаюсь.

— Утро начну с прослушивания. Обещаю.

Дом Генри уже рядом. Он выглядит покинутым, горит только фонарь перед гаражом, но, разумеется, в доме Генри свет ни к чему.

— Генри, я тебе не нужен?

— Нет, — отвечает тот, но не так уверенно, как хотелось бы Джеку.

— Сегодня никакой Крысы, — твердо добавляет Джек.

— Согласен.

— И никакого Шейка, Шейка, Шейка.

Губы Генри искривляются в легкой улыбке.

— Скажу тебе честно, сегодня не будет и Джорджа Рэтбана, рекламирующего салон «Шевроле» Френч-Лэндинга, где лучшие цены и первые шесть месяцев не надо платить процент по кредиту. Сразу в постель.

— Я тоже.

Но, пролежав в постели час и выключив лампу на прикроватной тумбочке, Джек не может спать. Лица и голоса перемещаются в его голове, словно обезумевшие стрелки часов. Или лошадки карусели в пустынном парке развлечений.

Тэнзи Френо: «Выведите монстра, который убил мою девочку».

Нюхач Сен-Пьер: «Поглядим, как все обернется».

Джордж Поттер: «Это дерьмо проникает внутрь и выжидает. По-моему, полностью избавиться он него невозможно».

Спиди, голос из далекого прошлого, услышанный по телефону, который в год их встречи казался выдумкой писателя-фантаста: «Привет, Странник Джек… Скажу тебе, как один копписмен — другому, сынок, я думаю, тебе надо заглянуть в личную ванную чифа Гилбертсона. Немедленно».

Как один копписмен другому, именно так.

И чаще всего, снова и снова, Джуди Маршалл: «Не говорить, что заблудилась, и не знаю, как вернуться… а продолжать идти».

Да, продолжать идти, но куда? Куда?

Наконец, он поднимается, выходит на крыльцо с подушкой под мышкой. Ночь теплая. В Норвэй-Вэлли последние остатки тумана, который там так и не сгустился, унес легкий восточный ветерок. На мгновение замявшись, Джек спускается по ступенькам, в нижнем белье. Крыльцо его не устраивает: там он нашел дьявольскую посылку с вырезанными из пакетиков сахара птичками.

Он проходит мимо пикапа, мимо кормушки для птиц, на северное поле. Над ним миллиарды звезд. В траве стрекочут цикады. Тропа, проложенная им в траве, исчезла. Но возможно, он зашел на поле в другом месте.

Чуть отойдя, он ложится на спину, подкладывает подушку под голову, смотрит на небо. «Побуду здесь немного, — думает он. — Побуду немного, пока голоса-призраки не покинут мою голову. Побуду здесь немного».

С этой мыслью он начинает дремать.

С этой мыслью засыпает.

Над его головой рисунок созвездий меняется. Он видит, как образовываются новые созвездия. Какое заняло то место, где прежде располагалась Большая Медведица? Священный Опопанакс? Возможно. Он слышит приятный, мерный скрип и знает, что это ветряная мельница, которую он видел этим самым утром, тысячу лет тому назад. Ему нет нужды поднимать голову, чтобы убедиться в этом, ему нет нужды смотреть туда, где стоял его дом. Он и так знает, что увидит там всего лишь сарай.

Скрип… скрип… скрип: широкие деревянные лопасти вращает все тот же восточный ветерок. Только теперь ветер этот неизмеримо более приятный, неизмеримо более чистый. Джек касается пояса своих трусов и ощущает грубую ткань. В этом мире нижнее белье совсем другое. Изменилась и его подушка.

Поролон превратился в гусиный пух, но подушка от этого стала только мягче. Так что голове на ней куда удобнее.

— Я поймаю его, Спиди, — шепчет Джек новым созвездиям. — Во всяком случае, попытаюсь.

Он спит.

Просыпается ранним утром. Ветра нет. Там, откуда он пришел на поле, вдоль горизонта тянется яркая оранжевая полоса: солнце вот-вот встанет. Тело затекло, ягодицы болят, все влажное от росы. Мерного скрипа нет, но Джека это не удивляет. Едва раскрыв глаза, он понимает, что вновь находится в Висконсине.