Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3. [1944-1945] - Леонид Леонов

Стремительное наступление советских войск совместно с частями и соединениями монгольской и китайской народно-освободительных армий поставило японское военное командование в безвыходное положение.

Известно, что уже первые мощные удары советских войск вынудили японское правительство еще 14 августа, в связи с неминуемым военным поражением, заявить о готовности принять условия Потсдамской декларации и капитулировать. Однако войска Квантунской армии продолжали отчаянно сопротивляться. Известно и то, что 16 августа, в связи с этим, советский Генеральный штаб выступил с разъяснением, что сделанное японским правительством сообщение о капитуляции является лишь общей декларацией, но приказ вооруженным силам о прекращении боевых действий не отдан и они продолжают сопротивление. Поэтому советские войска будут продолжать свои наступательные действия до тех пор, пока японские вооруженные силы не прекратят боевые действия и не сложат оружия.

В течение последующих дней наши части, преодолевая упорное, а на некоторых участках даже возросшее сопротивление врага, продолжали развивать наступление. И только 17 августа, потеряв окончательно управление разрозненными войсками и видя полную бесполезность дальнейшего сопротивления, главнокомандующий Квантунской армией генерал Ямата обратился к советскому командованию на Дальнем Востоке с просьбой прекратить военные действия. При этом, однако, опять ничего не говорилось о готовности японцев сложить оружие.

В ответ было предложено — прекратить с 12 часов 20 августа всякие боевые действия против советских войск на всем фронте, сложить оружие и сдаться в плен. Указывалось, что этот срок дается для того, чтобы штаб Квантунской армии мог довести приказ об этом до всех своих войск. Было сказано и о том, что как только японские войска начнут сдавать оружие, советские войска прекратят боевые действия.

18 августа в 3 часа 30 минут главнокомандующий Квантунской армией сообщил по радио о его готовности выполнить все условия капитуляции и о том, что им отдан соответствующий приказ войскам. Но и после этого общей капитуляции японских войск не последовало.

Для того, чтобы ускорить разоружение капитулировавших японских войск и освобождение захваченных ими территорий, а прежде всего для немедленного освобождения таких важных административно-политических и военных центров Северо-Восточного Китая, как Мукден, Чанчунь, Гирин и Харбин, советское командование в тот же день дало соответствующие указания фронтам: привести в действие специально сформированные, быстроподвижные и хорошо оснащенные отряды. Для выполнения этой же задачи были высажены воздушные десанты: 18 августа в Харбине, 19-го — в Мукдене, Чанчуне и Гирине, 22-го — в Порт-Артуре и в Дальнем. Вслед за воздушными десантами в Мукден и Чанчунь, а затем в Порт-Артур и Дальний вступили передовые отряды, а затем части и соединения войск 6-й гвардейской танковой армии.

19 августа из Харбина в штаб 1-го Дальневосточного фронта был доставлен начальник штаба Квантунской армии генерал-лейтенант Хата, который был принят мною и командующим войсками 1-го Дальневосточного фронта К. А. Мерецковым. Нами через генерала Хата был вручен ультиматум командующему Квантунской армией генералу Отодзо Ямада, в котором требовалось немедленно прекратить боевые действия частей Квантунской армии повсюду, а там, где окажется невозможным, быстро довести до сведения войск приказ о немедленном прекращении боевых действий, «прекратить боевые действия не позднее 12.00 20 августа 1945 года».

С 19 августа началась массовая сдача в плен японских солдат и офицеров. Одновременно с этими событиями, в период с 18 августа по 1 сентября, была проведена наступательная операция Советских Вооруженных Сил по освобождению Курильских островов. 22 августа был освобожден последний, потребовавший больших усилий остров этой гряды — Сюмусю.

25 августа войска 2-го Дальневосточного фронта полностью очистили от японских войск всю южную часть Сахалина.

Советские Вооруженные Силы на Дальнем Востоке вписали новую страницу в славную летопись своих побед.

Враг потерял около 700 тысяч солдат и офицеров, из них 83 737 убитыми и 594 тысячи пленными. Были захвачены большие трофеи.

Войска 2-го Дальневосточного фронта и Краснознаменной Амурской флотилии захватили все корабли Сунгарийской военно-речной флотилии.

С разгромом основной части Вооруженных Сил Японии — Квантунской армии в Маньчжурии и изоляцией японских войск в Северном Китае Япония осталась, по сути дела, без сухопутной армии.

Империалисты Японии потеряли все плацдармы и военные базы, которые они в течение многих лет создавали для того, чтобы поработить народы Азии, отторгнуть Советский Дальний Восток.

2 сентября 1945 года представители японского правительства вынуждены были подписать акт о безоговорочной капитуляции.

Вторая мировая война закончилась.

Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин издал приказ, в котором объявил благодарность всем войскам, участвовавшим в разгроме вооруженных сил милитаристской Японии. Москва от имени Родины салютовала доблестным воинам двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий.

На боевых знаменах полков и дивизий Советской Армии и кораблей Военно-Морского Флота засияли ордена и почетные наименования Хинганских, Харбинских, Мукденских, Порт-Артурских, Амурских. Была учреждена медаль «За победу над Японией». 92 воина-дальневосточника были удостоены звания Героя Советского Союза, в том числе шесть человек были удостоены звания дважды Героя Советского Союза. Одиннадцать воинов-дальневосточников повторили подвиг Александра Матросова.

Победа Советских Вооруженных Сил на Дальнем Востоке явилась ударом не только по японскому империализму, но и по всей международной реакции. Были созданы благоприятные условия для успешной борьбы народов Китая и Кореи за свою свободу и независимость, для нового мощного подъема национально-освободительного движения во всей Азии. В скором времени образовалась Демократическая республика Вьетнам.

Алексей Кривель. Через Сопки Маньчжурии

К началу войны с Японией наша восточная армия пополнилась частями, прибывшими из разгромленной Германии. Важное значение, тем не менее, придавалось войскам, находившимся в Забайкалье и на Дальнем Востоке, которые участвовали в остром противостоянии 1941–1945 годов. Забайкальцы и дальневосточники хорошо знали сильные и слабые стороны противника, а также местные условия. Среди них находился и наш полк. Он был коренным забайкальским, егерским. И выглядел несколько экзотически: первая батарея имела вороных лошадей, вторая — гнедых, третья — рыжих, четвертая — саврасых, пятая — серых, шестая — белых.

Вечерами, когда мы рысью возвращались со стрельб или учений, шли побатарейно и пели: «Конь вороной, с походным вьюком, чего ты ржешь, кого ты ждешь…», смотреть на нас высыпали все взрослые и особенно дети небольших бурятских деревушек.

Полк формировался здесь же, среди голых каменистых сопок, в неимоверно трудные для страны октябрьские дни 1942 года. Изнемогал Сталинград, значительная часть Кавказа была захвачена фашистами, не хватало специальных горных и егерских частей. Их начали усиленно формировать. И в морозные вьюжные дни ноября сорок второго года у маленькой станции Ага родилась одна из них.

Пока мы «обустраивались», немецко-фашистских захватчиков на Кавказе разгромили.

Наша часть казалась несколько странной для окрестного населения еще и потому, что на спины маленьких лохматых, подаренных нам монгольскими аратами лошадей молоденькие солдаты в полушубках и валенках пытались — на первых порах безуспешно — пристроить седла с совершенно нелепыми, на неопытный взгляд, штырями, винтами и застежками. Но именно на них крепились стволы и плиты крупнокалиберных минометов, лотки с боеприпасами. Полк наш числился в резерве главного командования и назывался горно-вьючным минометным.

На первых порах с седлами не получалось. Степные вольнолюбцы, увидя металлические конструкции, шарахались. Их приходилось держать вчетвером, впятером, для того чтобы набросить на спину гремящее металлом устройство. Да и чего еще можно было ожидать от лошади, только вчера беспечно носившейся в табуне по необозримым просторам Монголии.

Но седло еще, как говорится, полбеды. Лошади не хотели питаться овсом, пить воду из корыта. Они привыкли пользоваться подножным кормом, природными водными источниками и снегом. А ковка?! Тот, кто хотя бы чуть-чуть знаком с этим немудрящим делом, знает, что даже обычную крестьянскую лошадь подковать нелегко.

У монголов кони никогда не подковывались. А в армии есть порядок, устав — тягловая сила должна быть на добротных металлических подковах. И вот связанного по всем четырем ногам степняка приходилось вдесятером буквально втаскивать в станок.