На тревожных перекрестках - Записки чекиста - Станислав Ваупшасов

Решили, что сможем дать эсэсовцам увесистый огневой отпор, а понадобится по ходу дела - ударим и врукопашную. Конные разведчики обскакали много деревень партизанской зоны и предупредили крестьян о начинающейся акции. Круглые сутки к нам поступали сведения со станции Старые Дороги, где наряду с артиллерией накапливалась вражеская пехота.

27 апреля разведчики доложили: из Старых Дорог по направлению к лагерю двинулась фашистская колонна с полевой артиллерией. Около полудня каратели остановились возле деревни Щитковичи. Здесь было ответвление от шоссе, ведущее на северо-запад, к деревне Обчее, принадлежавшей партизанской зоне. Мы со Шпаковским решили остановить противника на границе зоны и не пустить в Обчее, где насчитывалось около 100 дворов и проживало несколько сот крестьян. Фашистам ведь не впервой выжигать мирные селения вместе с жителями, а затем сообщать по начальству об уничтоженных партизанских дзотах и убитых партизанах.

Мы вывели отряды на подступы к деревне и оседлали дорогу, по которой двигался неприятель. Пушки и минометы расположили на удобных и замаскированных позициях, стрелковые подразделения также заняли выгодные оборонительные рубежи.

Прискакал комвзвода Ларченко, спешился и доложил:

- Подходят!

Первые 12 фашистов были разведкой. Они долго обшаривали местность в бинокли, опасливо приближались. Партизанские цепи лежали не шелохнувшись. Но вот один из карателей испуганно пригнулся и залег. Видимо, заметил партизан. Раздалась команда, и по разведке одновременно ударили пулеметы Тихонова и Оганесяна. Все 12 фашистов были скошены. Над полем боя воцарилась недолгая тишина.

Вскоре мы увидели около 100 гитлеровцев, наступавших короткими перебежками, со стрельбой. Случай редкий в партизанской войне: численное превосходство было на нашей стороне. Мы без труда отбили эту атаку, противник потерял около 20 солдат.

Новую вылазку каратели начали с артиллерийской под готовки. Выдвинули батарею на открытую позицию и стали пристреливаться по нашим цепям. В дело вступили орудия Шпаковского и минометы спецотряда. В расположении фашистской батареи стали рваться наши снаряды и мины, расчеты заметались, побежали, оставив три разбитые пушки.

После столь неудачного артиллерийского начала немецкие командиры выпустили на нас пехоту - две-три роты. И вновь превосходство было наше, с близкой дистанции мы ударили по наступавшим из всех видов оружия. Невзирая на потери, враг рвался вперед. Тогда во фланг атакующим зашел взвод Усольцева и открыл огонь из ручных пулеметов. Каратели почувствовали, что, кроме верной гибели, им ничего здесь не найти, и откатились восвояси, оставляя десятки трупов.

На следующее утро противник начал новые атаки на нашу оборону. В наступление пошло 800 карателей при поддержке танков и броневиков. Бой длился весь день, был ожесточен и кровопролитен, а закончился опять победой партизан. Фашисты отступили на станцию Старые Дороги и больше не показывались. Карательная операция провалилась с таким позором, какого не было в Минской зоне с начала партизанской борьбы. Мы уже не маневрировали, не уходили от удара превосходящих сил, а примерно на равных дали открытое сражение и одержали верх благодаря воинскому умению бойцов и командиров, благодаря твердой дисциплине и большому моральному потенциалу.

Выставив надежный заслон и выслав разведку, оба отряда вошли в деревню Обчее, где были торжественно встречены населением. Местные жители не находили слов, чтобы выразить обуревавшие их чувства радости и благодарности. Никогда еще в здешних краях партизаны не вступали в двухдневный полевой бой с войсками оккупантов и не одерживали столь убедительной победы.

После хорошего отдыха в заслоненной общими силами деревне наш отряд вернулся в лагерь. В Обчем остался Шпаковский со своими людьми, чтобы в случае повторной акции сдержать карателей до нашего прихода.

Велика была радость бойцов хозяйственного взвода и радистов, оставшихся на базе, когда они увидели возвращающийся отряд. Два дня наши товарищи в лагере прислушивались к звукам затянувшегося боя и с минуты на минуту ждали команды уходить из блокировки, но блокировки на этот раз у захватчиков не получилось, испортить праздник не удалось.

Первое мая прошло у нас в атмосфере ратного успеха, счастливо складывающихся обстоятельств походной жизни, предчувствия неизбежного торжества над врагом.

В праздничном приказе Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина, который мы всем отрядом слушали по радио, а затем, размноженный на машинке, распространяли в партизанской зоне и в оккупированном Минске, говорилось: "За период зимней кампании 1942-1943 годов Красная Армия нанесла серьезные поражения гитлеровским войскам, уничтожила огромное количество живой силы и техники врага, окружила и ликвидировала две армии врага под Сталинградом, забрала в плен свыше 300 тысяч вражеских солдат и офицеров и освободила от немецкого ига сотни советских городов и тысячи сел".

В первой декаде мая пришла из Минска связная Галина Киричек. Работала у нас она давно, а встретились впервые. Гале было лет под тридцать, полная, с крупными чертами лица, черноволосая, говорила с сильным украинским акцентом. От мужа, командира Красной Армии, у нее по-прежнему не было известий, но держалась она бодро, по-боевому, не без юмора рассказывала, как спалила все вещи в начале войны, чтоб не достались они оккупантам. Галина доложила, что руководитель подпольщиков на вагоноремонтном заводе Георгий Краснитский хочет встретиться со мной в ближайшие две недели.

- А он сумеет выйти из города? - спросил я.

- На пару деньков сможет отлучиться,- заверила связная.

Я назначил встречу с инженером на 23 мая в партизанской зоне, в деревне Песчанке.

После Галиного ухода я, Гром и Луньков засели за разработку новой тактики в рельсовой войне. Подрыв коммуникаций был одной из главных забот отряда, и поэтому мы непрестанно совершенствовали и разнообразили формы диверсионных актов. Позвали на совет опытнейших наших подрывников Сермяжко, Любимова, Шешко и постановили создавать укрупненные группы по 15 человек, вооруженные ручным пулеметом. Такой группе легче нести заряды тола на расстояние 40 и 80 километров, в каких находились от лагеря "подведомственные" железные дороги Минск - Москва, Минск - Молодечно, Минск - Бобруйск и Минск - Барановичи, ей также способней в случае необходимости оказать сопротивление вражеской охране, все-таки не 2 и не 5 человек, а почти полувзвод. Правда, группе такой численности труднее пробраться незамеченной мимо фашистских гарнизонов и постов, но надо учитывать и возросший боевой опыт наших бойцов, и активную помощь населения лесным воинам.