Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

— Мы готовы, владыка капитан Гальт, — сказал Мастрик в воке доспеха.

— Прикажи своим людям занять позиции, — ответил Гальт, — атака скоро начнется.

В десяти километрах от плацдарма, который недавно покинул владыка Цедис, веером расходились три отделения Новадесанта и два отделения Кровопийц. Они должны были удерживать основные точки проникновения ксеносов, которые те могут использовать, чтобы покинуть лишенные воздуха гнезда. Зоны, которые начали занимать десантники, находились близко к поверхности скитальца и в основном были лишены атмосферы, но генокрады могли разбежаться в любых направлениях. Космодесантникам было приказано удерживать позицию, ожидая возвращения пяти отделений терминаторов и технодесантников, запечатывающих основные пути в глубины агломерации. Растревожив гнезда, следовало сразу идти вперед и направлять в зону поражения всех генокрадов, для которых потеря пригодной для дыхания атмосферы окажется недостаточным стимулом. Когда владыка Цедис ушел, командование группой взял на себя капитан Арести.

Множеством уровней ниже, в последних кораблях, сквозь которые проходили пути к зоне поражения, сержант Волдон и отделение «Мудрость Лукреция» полностью погрузились в работу. Сержант наблюдал, как дверь, не сдвигавшаяся с места со времен Гога Вандира, постепенно покидает нишу, чтобы перекрыть большой перекресток. Технодесантник, сопровождающий отделение, направлял сервиторов. Он приказал им отключить переносной генератор, прикрепленный к внутренностям двери, и принялся запаивать ее с помощью серворуки.

— Еще четыре минуты, и им не удастся использовать этот выход, брат-сержант, — сказал технодесантник.

— Как того желает Владыка Человечества, брат Эстреллий, — ответил Волдон. Сержант прокрутил карту вверх и вниз по основному пути к зоне поражения. Передавать данные все еще было непросто. В тоннелях устанавливали усиливающие комплексы, которые улучшат связь с флотом, но они будут запущены через некоторое время.

По всей этой части скитальца закрывали двери. Другие отделения прорезали переборки и корпуса, превращая лазейки в три длинных тоннеля, ведущих в пещеру.

Сначала все было спокойно, но недавно поступили доклады о нападении ксеносов на отделение Новадесанта «Славное разрушение». Периодически шум стрельбы их оружия достигал сенсория Волдона. На таком расстоянии звуки болтеров казались слабыми хлопками.

— Враг пробуждается, — сказал Астомар.

— Интересно, почему сейчас? — спросил Милитор. — Это знамение? Они знают, что происходит?

— Я молюсь, чтобы это было не так, — ответил Волдон.

Эстреллий отошел от двери.

— Я закончил.

— Хорошо, — сказал Волдон, — двигаемся к следующей цели.

Волдон оценил поток ауспика Эскериона. Не считая небольшого количества красных точек на позиции отделения «Славное разрушение», на карте отображались только перемещения десантников.

— Слишком просто, — произнес Волдон. — Братья, будьте настороже.

Сержант Аланий стоял в полной темноте. Два оставшихся члена его отделения превратились в размытые серые глыбы в тепловом режиме сенсория. Десантники стояли по пояс в радиоактивном тумане. Тепло, выделяемое генераторами доспехов, подсвечивало комнату инфракрасным светом.

Кровопийцам поручили занять позицию, выйдя вперед от отделения терминаторов Новадесанта «Славное разрушение», и защищать следующий открытый путь в списке помеченных для запечатывания. План Гальта состоял в том, что таким образом отделения, сопровождающие технодесантников, смогут избежать засады.

— Это задание не для нас, — сказал Азмаэль. — Странно защищать проход, который никто не атакует.

— Тише, брат, — ответил Аланий. — Отделение понесло потери, и мы получили задачу, соответствующую нашей теперешней слабости. Это последняя из целей отделения «Славное разрушение». Как только они закончат с дверью девяносто, то вернутся сюда, запечатают коридор, и мы присоединимся к основной битве.

Дыхание Азмаэля и Тараэля гулко отдавалось в воксе. Ритуал Холоса мог утолять «жажду», позволяя им лучше контролировать себя, но питье крови усиливало желание сражаться, и десантникам не терпелось вступить в схватку.

— Цедис не отправил бы нас сюда, — горько произнес Тараэль. — Капитан Новадесанта не понимает, чем живы сердца и умы Кровопийц.

— Он и не должен, брат, пусть наши секреты останутся при нас, — ответил Аланий.

— Мы не должны быть здесь, — продолжил Тараэль, — эта караульная служба унизительна.

— Я приказываю тебе замолчать, брат Тараэль. Операцией командует капитан Гальт, и он распоряжается доступными ресурсами, как считает нужным, — безразлично отчитал его Аланий. В его крови тоже пела ярость. Воодушевленный ритуалом, сержант так же жаждал вступить в бой, как и его товарищи по отделению.

Аланий взглянул на дверь. Она была открыта, лежащий за ней коридор погружен во тьму. В некоторых местах черно-белое изображение шлема становилось ярким из-за радиоактивного тепла тумана, но коридор быстро чернел. Дверь открылась автоматически. В отличие от большинства систем на этом корабле механизм еще работал, и десантники не могли закрыть ее. Для этого необходима была техническая поддержка.

— Мы ждем, — произнес Аланий. Он проверил позицию отделения «Славное разрушение» на карте. Там, где оно работало, по изображению скитальца скакали символы, показания аусника Азмаэля были неточными. Высокий уровень фоновой радиации ослаблял возможности устройства.

Темнота была всеобъемлющей. Каждый из измененных людей стал миром для самого себя, отделенный от окружения тяжелой броней.

— Брат-сержант, — сказал Азмаэль, — взгляни на датчик движения.

В шлемах запищали сигналы тревоги. Маячки отделения «Славное разрушение» замигали на экранах визоров. Вокруг Новадесантников собирались красные точки.

— Откуда они пришли? — спросил Азмаэль.

— Невозможно перекрыть все скрытые пути на подобном скитальце, — ответил Тараэль, — все это пустая затея, с какой стороны ни посмотри.

Кровопийцы услышали звуки далекого боя благодаря мощным системам доспехов и собственной улучшенной физиологии. До них отчетливо доносились выстрелы штурмболтеров, треск энергетических полей силовых кулаков, уничтожающих материю, и визг генокрадов.

Символ, изображающий череп и вспышку звезды Но- вадесанта, мигнул и исчез.

— Один из них пал, — сказал Азмаэль.

— Нам следует помочь Новадесантникам, чтобы они могли быстрее перекрыть этот коридор, а мы — присоединиться к владыке Цедису и остальным, — добавил Тараэль.

Аланий обдумал предложение брата. Если отделение «Славное разрушение» будет уничтожено, а их технодесантник погибнет, то штурм задержится, и генокрады получат больше времени на пробуждение. Он пытался рассуждать об этом максимально равнодушно, твердой хваткой сдерживая жажду битвы. Им приказали оставаться здесь. Но на каких условиях? Тараэль был в какой-то степени прав. Этот коридор был меньшим из ответвлений и имел низкую стратегическую ценность. Разве не лучше будет убедиться, что кузены-Новаде- сантники в безопасности? Он облизал губы и решил попросить совета.

— Владыка Цедис? — позвал он. — Владыка капитан Сораэль?

Аланий попытался связаться с флотом, затем с Нова- десантниками. Система передатчиков еще не была активирована. Все попытки натыкались на статику. Кровопийца настроился на частоту отделения «Славное разрушение». Он слышал разговоры братьев, боевые песнопения и сигналы, но звук искажался, и когда Аланий попытался заговорить с Новадесантниками, они не слышали его.

От шума битвы сержанта переполняло приятное ощущение ожидания. Его орден славил жестокую сторону своего наследия. В отличие от других сынов Сангвиния, они насыщались жизненными соками не для утоления своих неестественных аппетитов, а для того, чтобы воспользоваться ими. Кровопийцы направляли «жажду», используя ее силу и становясь сильнее в ответ. Десантники ордена могли контролировать свои позывы и были не настолько безрассудны, как некоторые из их братьев. Но жажда битвы всегда давала совет, независимо от того, просили ли его. Он был всегда одинаковым — нападай, нападай, нападай!

Аланий сравнил это желание с необходимостью охранять коридор. Жажда битвы победила, как и всегда.

Он в последний раз оглянулся и снова оценил положение.

— Идем, — сказал он, — мы поможем им, но ты, брат Азмаэль, останешься здесь.

— Да, брат-сержант, — разочарованно подчинился Азмаэль, — именем Сангвиния, я исполню свой долг.

Аланий и Тараэль двинулись вперед. Прицепленные на маг-замки сабатоны звенели по металлу.

Чужаки следили за уходом Кровопийц. У генокрада не было ни имени, ни знаний о том, что же такое «имя». Такие понятия придумали люди, а человеческие привычки не имели для ксеноса никакого значения. Однако он понимал действия врага. Острый ум генокрада, служащий целям, непонятным людскому разуму, увидел свой шанс. Захватчики ушли, их оттянула на себя родня ксеноса, открыв путь в глубины скитальца. Остался только один нарушитель, одно мягкое тело в твердом металле. Один из генокрадов зашипел на своих спутников. Существа разворачивались со стуком хитина. Чужак пополз вперед, управляемый интеллектом, превосходящим его собственный. Желания повелителя улья чувствовала и понимала вся семья, они действовали как один. Общая близость, прикосновения разумов друг к другу были их опорой и силой. Ксеносы тихо двигались во тьме.