Последний кайзер. Вильгельм Неистовый - Джайлз Макдоно

Ягов начал действовать в духе решений Военного совета. Этот курс вел к войне. Первое время кайзер не имел возражений, но вдруг дал задний ход. Тирпиц называет даже точную дату этого «поворота на 180 градусов» — 6 января 1913 года. В апреле один германский военный атташе уже сообщал, что Вильгельм — против войны, как и все остальные, кроме деятелей из Генштаба — те считают войну неизбежной. Пацифистский настрой Вильгельма стоил ему поддержки тех, на кого он больше всего надеялся, — правых. Те обрушились на него с яростными нападками. В 1913 году граф Ревентлов опубликовал памфлет «Кайзер и монархисты». Там критика кайзера была выдержана еще в достаточно замаскированной форме: «Кайзер и король Пруссии имеет не только общечеловеческое, но и конституционно закрепленное право на ошибки. Ни одному немцу не позволено подвергать сомнению это его право или осуждать его за ошибки, разумеется, в случае, если он при этом не нарушает конституционных заповедей». Тогда же Лиман выпустил в свет новое издание своего «Кайзера», где он уже прямо обвинял Вильгельма в византинизме.

В последние предвоенные месяцы такого рода опусы появлялись как грибы после дождя. В них содержались откровенные призывы к кайзеру и правительству — не бояться конфликтов, проводить линию на экспансию и захваты. Альфред Клаас, глава пангерманцев, опубликовал под псевдонимом Даниэль Фриман трактат «Если бы я был кайзером», в котором предлагал Великобритании альтернативу — отойти в сторону или воевать. Гарден и его националистически настроенное окружение проповедовали и расовую войну против русских. Его единоверец Ратенау заявлял, что хочет видеть Европу под германской гегемонией и «создание экономического пространства такого же типа, как американское, если не на более высоком уровне». Генерал Бернарди призывал к войне за новые рынки. Вновь заставил говорить о себе Пауль Лиман, ставший литературным приказчиком на службе у кронпринца.

К неудовольствию кайзера, Вильгельм Маленький стал символом надежд пангерманцев, алчущих новых земель, особенно на Востоке. Лидер группировки Клаас считал, что кронпринцу надо учиться трудолюбию, взяв себе за образец Фридриха II, и поменьше увлекаться спортом. В сентябре 1913 года кронпринц послал приветственную телеграмму очередному сборищу пангерманцев на имя одного из их лидеров — генерала фон Либерта. Незадолго до этого пангерманцы заключили официальный союз с партией аграриев. Даже среди социалистов раздавались призывы к экспансии. Кронпринц написал предисловие к пангерманскому трактату «Германия во всеоружии», в котором требовал создания «новой военной идеологии». Главная мысль сочинения место под солнцем Германия может обеспечить себе только мечом. Армия и флот, вещал Вилли Два, должны пребывать в полной боевой готовности. Эти откровения обеспечили ему популярность в среде правых: шовинистическая волна несла его вверх.

Сам кайзер невольно подсказал ему этот путь. Еще в начале своего правления он провел параллель между собой и королем Фридрихом Вильгельмом I, отцом Фридриха Великого: «Мое время будет посвящено скучной рутине. Моя задача будет состоять не в том, чтобы вести войну, а в том, чтобы консолидировать империю… Мой преемник сможет снова прибегнуть к оружию войны». Кайзер испытывал к своему сыну те же чувства, что и Фриц некогда по отношению к нему самому (и Фридрих Вильгельм к Фридриху Великому). Есть один осложняющий момент: старший Вильгельм остро чувствовал свой физический недостаток, а младший являл собой тип подтянутого, спортивного, полного молодых желаний здоровяка. Когда генерал Плессен в разговоре с Вильгельмом заметил, как импозантно выглядит его сын верхом на коне, тот досадливо бросил: «Когда у тебя обе руки действуют, это нетрудно». Принц Вильгельм был щеголем, что также немало раздражало его отца. Однажды, когда тот появился в новой модной фуражке, кайзер проворчал: «Недавно в Меце я за такую фуражку одного офицера посадил под арест». Та же реакция последовала, когда он увидел на сыне бриджи для вербовой езды, покрой которых отличался от принятого.

Фрондерство кронпринца началось после конференции в Алжесирасе. По его мнению, за столом переговоров с Германией обращались как с неравным партнером. Он не меньше отца хотел бы иметь союзнические отношения с Англией, однако Бюлов убедил его, что это за пределами возможного. Францию кронпринц считал «беспощадным врагом». У него произошла размолвка с генералом Бернарди, который тоже выступал за войну, но, по мнению принца, недостаточно решительно. Пангерманец генерал фон Гебзеттель потребовал установления контроля над «еврейской прессой» и действий по «решению еврейского вопроса» (лишение евреев гражданских прав и стимулирование их эмиграции), кронпринц послал его сочинение кайзеру и Бетман-Гольвегу. В сопроводительном письме отцу он призвал назначить такого канцлера, который не боялся бы «ни рока, ни самого дьявола». Вильгельм взял канцлера под защиту, ответив сыну через начальника своего гражданского кабинета Валентини, что Бетман пользуется уважением за рубежом, особенно в Великобритании.

В начале 1914 года Вильгельм Маленький опубликовал книгу «Кронпринц. Мысли о будущем Германии». Собственно, ее текст был написан Лиманом. Книга имела успех: было продано 22 тысячи экземпляров. Там были представлены чисто пангерманские идеи территориальной экспансии; был намек на необходимость государственного переворота ради восстановления прерогатив монарха. Возможно, кайзер был в куре планов пангерманистов отстранить его от власти и возвести на трон Вилли Маленького.

Между тем у самого кайзера усиливались антиславянские настроения. Под влиянием своего окружения, прежде всего Шимана и Мольтке, он стал рассматривать войну с Россией как элемент германской культурной миссии в мире, как решающую битву в тысячелетней войне, которая началась, когда саксы одержали верх над славянским племенем вендов на территории Бранденбурга, и продолжилась двумя веками позже вторжением рыцарей Тевтонского ордена в Прибалтику. Русские, по мнению кайзера, стали «заносчивыми», что несет угрозу Германии, поэтому война с ними — это «вопрос жизни или смерти для немцев». Такая фразеология стала обычной в Германии. 8 марта 1913 года Максимилиан Гарден, выступая с лекцией в Мюнхене на тему славяно-германских отношений, употребил такую же метафору — о предстоящей «схватке не на жизнь, а на смерть». Еврейский журналист в то же время подчеркнул «кровные узы», связывающие «нас» с Великобританией.

X

1913 год стал годом памятных дат. Было отмечено столетие освобождения Германии от французской оккупации времен наполеоновских войн. Кайзер произнес по этому случаю бесчисленное количество речей по разным городам и весям рейха. Призывов воинственного характера он не допустил. Выступая в феврале в Берлинском университете, Вильгельм подчеркнул опасность иностранных влияний. 5 марта в Бремене он говорил об «обязанности учиться и работать на благо родины». В Любеке он воскликнул: «Я защищаю купца. Его враг — мой враг».

Военная лихорадка в Европе нарушила обычный годичный цикл кайзера. 18 марта он еще не начал свой средиземноморский круиз. «Эта проклятая балканская неразбериха, — писал он Николаю, — лишила меня возможности отправиться в мой земной рай на Корфу». Ко всему добавились семейные проблемы. 20 мая Вилли Маленький, будучи патроном выставки в Бреслау, начал кампанию против драматурга Герхарта Гауптмана: ему не понравилась пьеса, которую тот написал для приуроченного к открытию выставки фестиваля. Здесь у Вильгельма с сыном особых разногласий не возникло: пьесу запретили. Кронпринц нашел новый повод для скандала предстоящее бракосочетание его сестры Виктории Луизы с Эрнестом Августом Камберлендским, формальным наследником трона Ганноверского королевства, которое после войны 1866 года вошло в состав Пруссии, прекратив таким образом свое существование. Церемония должна была состояться 25 мая 1913 года и стать символом примирения двух династий — Гвельфов и Гогенцоллернов. Старший брат невесты повел себя примерно так же, как его отец в истории с Мореттой и Александром Баттенбергом. Против самого брака он не возражал, но потребовал, чтобы жених письменно отрекся от претензий на Ганноверский престол. Требование было вызывающим, и брачный союз оказался под вопросом. Кайзер в конечном счете принял компромиссное решение: вопрос о Ганновере снимался, будущему супругу любимой дочери отдавалось в управление другое, меньшее по площади бывшее владение Гвельфов — герцогство Брауншвейгское.

На бракосочетание прибыли английский и российский монархи. Представился благоприятный случай прозондировать их позиции. От Лихновского из Лондона Вильгельму поступали разумные оценки и рекомендации: в Великобритании вполне отдают себе отчет в том, что если они бросят Россию и Францию на произвол судьбы, то сами будут следующей жертвой — Германия их задушит; следовательно, такой вариант исключен. В случае если Германия нападет на Францию — это будет означать войну и с Великобританией. Вильгельмштрассе должно ясно заявить австрийцам, что Германия не хочет войны ни при каких обстоятельствах. Энтузиазма у Вильгельма по отношению к австрийцам заметно поубавилось. Он начал выражать несогласие с их планами экспансии на Балканах, правда, подтверждая каждый раз, что он стоит за сохранение союзнических отношений. В Вене это вызвало прилив горьких сетований: Германия не оказала поддержки Австрии во время балканской войны, и в результате Сербия и Болгария более чем вдвое расширили свои территориальные владения. Во второй половине сентября сербы начали новую войну, намереваясь захватить пограничные области северной Албании. Вильгельм обещал поддержку австрийскому союзнику, но она осталась на словах.