Мечтатели - Филип Шелби
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А по-моему, с тобой хорошо бы переспать. Глаза девушки расширились и вспыхнули. Потом, так же быстро, дерзкая улыбка скользнула по губам.
– Скажи, возлюбленный, – когда и где.
– Стивен!
Роза вклинилась между сыном и рыжеволосой, в которой она смутно признала секретаршу, и взяла его за руку.
– Ты готов к подарку? – поддразнила она. Стивен засмеялся:
– Да, мама.
Роза хлопнула в ладоши.
– Внимание, всем! У меня есть объявление. Когда в комнате замолчали, она продолжала:
– Я горда сообщить вам, что сегодня «Глобал Энтерпрайсиз» приветствует своего нового и самого юного вице-президента, моего сына, Стивена.
Роза подняла вверх руку, сдерживая аплодисменты.
– Стивен скоро поедет в Европу – проверять отчеты, искать пути увеличить наш бизнес.
Шепотки взметнулись в комнате. Все знали, что Гарри Тейлор разрабатывал план вовлечения «Глобал» в Европу.
Все глаза повернулись к нему, и все увидели одно и то же: человека средних лет с побледневшим лицом и глазами, непонимающе застывшими на Розе.
– Ты не можешь… – сказал Гарри хрипло. Роза посмотрела на Гарри, прерывая его.
– Я знаю, что все вы проявите по отношению к Стивену такую же готовность сотрудничать и такую же лояльность, какую демонстрировали мне. Спасибо.
Раздались жидкие аплодисменты, которые усилились, когда сотрудники осознали, что произошло. Гарри Тейлор, когда-то считавшийся непоколебимым в силу его отношении с Розой, стал реликтом. Мантия сброшена, она возложена на плечи красивого молодого мужчины, который невозмутимо разглядывал аудиторию. Сначала нерешительно, потом разом, в спешке, все подались вперед – отдавать должное.
40
Роза наклонилась вперед и сняла розовый кружочек конфетти с лацкана пиджака Стивена.
– Хорошо было, милый? – спросила она, усаживаясь в кресло.
Стивен забросил ногу на ногу, чтобы не бросалась в глаза эрекция. Он назначил встречу рыжеволосой двадцать минут назад. Вместо этого он должен был покорно выслушивать мать.
– Чудесно. Это настоящий подарок к дню рождения. Я думаю, ты всех удивила.
– Расчет времени, – размышляла Роза. – Это и удача, и способность распознать то и другое. Без этого успех не придет, как усердно ни работай и будь хоть семи пядей во лбу.
Мысли Стивена вернулись к Гарри Тейлору.
– Ты забыла еще о безжалостности, мама.
– Ты был удивлен? – спросила Роза.
– Конечно. Ты никогда не намекала на то, что намереваешься сделать.
– Ты видел доклад Гарри.
– Это намек, – согласился Стивен.
– Гарри все еще хочет воевать с Мишель, – сказала Роза. – Он не понимает, что… что произошли изменения.
– Ты же не будешь говорить, что то, чего она достигла, не беспокоит тебя.
Роза внимательно посмотрела на сына. Он хотел объясниться, и она одобрила это.
– Беспокоит? Я никогда не думала о достижениях Мишель как о чем-то разрушающем. Она сделала то, что она сделала, и мы должны принять это. Иметь дело с этим.
«Волшебные слова, – подумал Стивен. – Иметь дело. Цена для всего и все для оценки».
– Ты хочешь, чтобы я зондировал ее относительно возможности взаимного сотрудничества.
Роза посмеялась над его подбором слов, но тон ее был серьезным.
– На каждом чеке, который продает Мишель, стоит наше имя. Ты видел книги. Наш фрахтовый бизнес в Европе утроился за последние пять лет. Если ты можешь убедить ее, что в ее интересах работать с нами, все будут, как ты говоришь, процветать.
«Это так же точно, как и то, что когда-нибудь ты придешь к признанию, что ты сделала ошибку, мама».
Стивен мысленно вернулся к дням, когда Мишель жила в Толбот-хаузе, как он презирал и оскорблял ее и в конце концов затерроризировал. Очевидно, его мать забыла те инциденты. А он не забыл. И Мишель, он думает, тоже нет. Очень интересная будет неожиданная встреча.
– Чем бы мы могли заинтересовать Мишель? – спросил он вслух.
– Транспортная сеть по всему миру. Соглашение по гужевой перевозке с европейскими железными дорогами. Тысяча барж, которые ходят по европейским рекам, особенно по Рейну. – Роза помолчала. – Две тысячи агентов и офисы, работающие с бумагами.
– Которые не продают ни одного дорожного чека, потому что у нее есть свои точки.
Глаза Розы сверкнули.
– Именно. Кто-то мог бы объяснить ей, как выгодно было бы для нее продавать через существующие офисы, чем платить ренту или строить новые. И коммуникации. Ей не надо вкладывать ни пенни в телефон, телеграф, кабельное оборудование – потому что везде есть наши.
– Рекламируя, – пробормотал Стивен, – мы делаем уже так много, что она экономит на этом целое состояние.
Роза снова села.
– Ты видишь это, я вижу это. Это твоя работа, надо убедиться, что она делает.
Стивен вытащил сигарету из тонкого серебряного портсигара.
– А если не делает?
– Я рассчитываю на тебя – посмотришь, как делает. Не надо прямо пытаться приблизить ее, по крайней мере первое время. Побеседуй с ее банкирами, Ротшильдом, Лазаром и остальными. Они бизнесмены. Они разбираются в таких вещах. Позволь им сделать подготовительную работу за тебя.
– Мне нужно время, чтобы составить план. Если у тебя нет такового.
– Пожалуйста, сколько хочешь. У нас есть люди в Европе, которые наблюдали дело Мишель с самого начала. Их информация может быть доступной.
«За хорошую цену».
– Если ты хочешь посмотреть на ее финансовые записи, это можно устроить.
«Буду держать пари».
– Я приступлю к работе сразу же, – сказал Стивен.
– Помни одно, – сказала Роза, подставляя ему щеку. – «Глобал» может от этого многое иметь. Если это будет так, ты, и никто другой, получишь кредит – и вознаграждение.
«Поверь, мама, что уж это я знаю!»
Праздник кончился, и день прошел, но Роза нашла Гарри точно там, где, она знала, он должен был быть. На его столе были бумаги, а рукава рубашки завернуты вокруг синих подвязок, как всегда, когда он работал.
– Привет, Роза.
В блеснувшей улыбке, обрамленной совершенными белыми зубами, она увидел старого Гарри. На мгновение Розе захотелось обнять его, вернувшись в былые дни. Этот порыв сильно удивил ее, потому что она была не из тех, кто живет воспоминаниями.
– Ты пришла бросить мне кость?
– Не надо, Гарри. Тебе это не идет.
– Ты могла сделать это по-другому, ты знаешь. Не было необходимости так унижать меня.
– А иначе ты не поверил бы. Ты был слеп, Гарри. Этот доклад как пелена у тебя на глазах. Ты бы спорил со мной день и ночь. Вот это было бы унижающим.
Гарри отклонился назад, постукивая ластиком на конце карандаша по зубам.
– Ты знаешь, я никогда не верил, что ты ей уступишь.